Аромат разбитого сердца

тебе на глаза. Но ты продолжаешь жить пустыми воспоминаниями.
Джованни предупреждающе поднял ладонь, останавливая брата. Нет, он не жил монахом и затворником. За эти годы многие дамы удостаивались его внимания. И сегодня рыжеволосая голубоглазая вдова булочника  Марта ждала его в гости. Но, обнимая красивого итальянца, она всегда чувствовала, что его сердце ей не принадлежит и мыслями он не с ней.

Чтобы быстрее закончить неприятный ему разговор, Джованни демонстративно склонился над бумагами. Батиста, пожелав брату спокойной ночи, ушел. В комнате сгущались сумерки...
...ее глаза обещали счастье.
Джованни прекрасно понимал, что прежде, чем отважится на предложение руки и сердца, он должен пройти обучение и стать взрослым . Города мелькали, как в калейдоскопе. Милан, Рим, Флоренция, Ницца, Грасс, Париж, Маастрихт. Образ прекрасной Антонии всегда был с ним, закрывая глаза, он видел ее тонкие черты. А волшебный аромат девушки преследовал его днем и ночью. Он задумал создать неповторимый запах, который был бы подарком для его любимой. В письме к брату Джованни тогда писал:
-Я хочу создать аромат, который бы напоминал о весеннем утре в Италии, после дождя, запах апельсиновых и лимонных деревьев, бергамота, цветов и трав моей родины. Он будет освежать, будить чувства , фантазии. Это аромат той, которую я люблю.
Несколько раз за годы его странствий Джованни и Антония смогли встретиться. В Версале, после аудиенции у короля им удалось провести несколько часов вместе, так как отец Антонии, сеньор Брентано, тоже был в это в время там по своим торговым делам. В остальное время их связывала нежная переписка.
Но Джованни был тогда так погружен в свое обучение, что это было близко к одержимости. Его письма к Антонии постепенно стали напоминать изложение рецептуры новых духов, нежели любовные послания. Нет, он любил ее все так же, все сердцем. Но страсть к парфюмерии дурманила, как будто он накурился лауданума, опиумной настойки на спирту. Их переписка постепенно превратилась в  дружеское общения брата и сестры. А потом...Тот вечер в Санта Мария Маджоре, когда его надежды на счастье рухнули.
Это был день похорон его бабушки.  Друзья, родственники и знакомые собрались, чтобы отдать последние почести этой прекрасной женщине. И когда длинная траурная процессия уже покидала кладбище, Джованни увидел Антонию.  Его сердце бешенно заколотилось и он не понимал, как, так скоро после смерти бабушки, его советчицы и утешительницы, можно испытывать такое счастье.
Поздно вечером им, наконец,удалось остаться наедине.  Они сидели на скамье в старом саду, под бархатным звездным небом и Джованни, волнуясь и не зная, как начать, взял Антонию за руку  и вынул из кармана камзола заветный синий флакон.
Он заговорил, не замечая, что Антония смотрит на него с отстраненным удивлением:
-Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Я все одолел, всему научился и мечтаю, что бы мы были теперь связаны навеки.
Антония в замешательстве отняла свою руку и горько засмеялась:
-Ты хочешь на МНЕ жениться? Но разве..? Впрочем-это уже неважно. Я выхожу замуж за графа Гондоло. Неделю назад он сделал мне пердложение и я ответила согласием.
Еще долго после ухода Антонии Джованни оставался в саду, все так же держа в руках синий флакончик.
На следующее утро он покинул родной город и нигде не задерживался надолго. Его тогдашнее путешествие скорее напоминало бегство, как будто боль не давала ему сидеть на месте и гнала из города в город.
Только много лет спустя он сможет узнать, что послужило причиной такого поступка Антонии.

В 1714 году в войне за испанское наследство состоялось перемирие.  До настоящего мира было еще долгих шесть лет, но затишье позволило Джованни осуществить  давно задуманную поездку в Венецию. Он хотел найти новых поставщиков, встретиться со старыми знакомыми и , конечно, повидать своего друга юности  Антонио Вивальди.  Ему удалось без проблем доехать до Венеции и в один из вечеров Джованни отправился на концерт Вивальди, который тот давал в зале при церкви Святой Марии  della Pieta.  Неожиданно он оказался среди сотни молодых девушек, которые востороженно рукоплескали скрипке  великого маэстро. Джованни окутал нежный аромат сладкого молока и меда, свежих бисквитов и роз. Голова  Фарины шла кругом и тело, казалось, вибрировало от возбуждения.
После концерта они с Антонио гуляли по Венеции, вспоминая о юности и о днях, проведенных в этом волшебном городе. Лицо Антонии Брентано то и дело возникало перед глазами Джованни. Однако, это не помешало ему вдоволь насладиться той свободой, которую предоставляла тогда мужчине Венеция. Свободой если не сердца, то, хотя бы, тела.
Джованни так много и часто думал в эти дни об Антонии, что, когда после месяца пребывания в Венеции, вдруг увидел ее за столиком  Bottega del Cafe, то принял за видение и галлюцинацию.
-Мы оба изменились,- грустно улыбнулась Антония, глядя ему в глаза,-я здесь, чтобы извиниться.
И она рассказала Джованни, как граф Гондоло, сражаясь за ее руку и сердце, а, скорее, за кошелек ее батюшки, задумал и претворил в жизнь хитрый план. На одном из званных вечеров с Антонией заговорил некий молодой человек по имени Марко. Он находился в услужении у графа и был его доверенным лицом. И когда речь зашла о парфюмере Джованни Мария Фарина, Марко наклонился к Антонии и доверительно прошептал:
-Ах, сеньорина Брентано, он, несомненно, гений. А какой красавец! Жаль, что его талант и красота не смогут составить счастье  какой-нибудь достойной девушки.
Антония посмотрела на него вопросительно:
-Что вы хотите этим сказать?
-Ну, как же?! Ведь все знают, что они близки с синьором Вивальди. Об их страстном романе судачила вся Венеция. И все знают, что прекрасные девы синьору Фарине не интересны.
-И ты поверила ему,- Джованни был вне себя от ярости и отчаянья.
Антония кивнула:
-Да, ты писал мне все реже, твои письма становились все короче и говорил ты в них не о любви, а о работе. В наши редкие встречи ты не касался меня и пальцем. Разве так ведут себя влюбленные?!
-Я боялся касаться тебя. От одного твоего запаха  я совсем терял голову, а малейшее прикосновения просто свело бы меня с ума.
Надо ли напоминать вам, мой милый читатель, что Марко был тем самым подмастерьем и учеником    парфюмера Фратанелли из Грасса. Мастер изгнал его за то, что, позавидовав успехам Джованни , Марко испортил эссенцию, плеснув туда мочи. На долгие годы тогда он затаил свою злобу и, выждав момент, смог нанести ответный удар.
Долгий разговор в венецианском кафе продлился до позднего вечера, за которым последовала самая долгая и прекрасная ночь в жизни Джованни.
Они исследовали каждый сантиметр тел  друг друга и Джованни шептал:
-Твой божественный аромат невозможно подделать. Как самонадеянно было с моей строны стараться его воспроизвести.
Антония закрывала ему рот своими губами, плакала и повторяла:
-Как я могла быть столь слепой и позволить себя так обмануть?!
Они любили друг друга со страстью и отчаяньем, понимая, что их счастью отведено лишь короткое время и что им уже никогда и никуда не деться от этой любви.
По возвращению  в Германию Джованни ожидал приятный сюрприз. Еще несколько лет назад, гостя в Кельне, его старинный друг Жан Лавалье потерял голову из-за очаровательной Марии Вольшлегер , женился на ней и стал почтенным кельнским горожанином. Навестив друга после поездки в Венецию, Джованни застал его уже в качестве счастливого отца очаровательной дочурки и получил приглашение стать крестным.
-Я буду счастлив и польщен,-обнял друга Джованни,-а что подарить маленькой принцессе?
Лавалье поставил на стол два бокала и бутылку темного стекла.
-Надеюсь, дружище, ты ничего не имеешь против пары глотков хорошего коньяка?
И, увидев, что Джованни почти погрузил свой нос в бокал, добавил:
-Твой нос всегда пьет вместе стобой.
-Да, а тебе, Жан, не мешало бы сменить парфюмера.
-Мне привозят духи из Парижа, а в Кельне я кое-что покупаю у  Мюлленсов,-в растерянности протянул Лавалье,-но твое слово, Джованни, для меня закон и теперь я буду пользоваться только ароматами дома Фарины.
-Кстати, об ароматах,- продолжил он, сделав очередной глоток, -я был бы счастлив, если бы моя маленькая  Регина получила в подарок на крещение  духи , созданные тобой. Запах любви и свободы!
Джованни задумался. Он опять вспомнил заветный синий флакон, который когда-то создал для своей любимой , а потом,в порыве отчаянья, чуть не бросил в водопад  Cascata del Toce.  Ему вдруг подумалось, что он может, как некий живописец, постараться добавить к полотну своего аромата несколько новых штрихов, сделав его еще более совершенным. И это будет уже не аромат его разбитого сердца, а нечто, что , может быть, и спустя века будет напоминать людям о его имени.
И с головой погрузившись в работу, Джованни Мария Фарина создает «Воду Регины», названную так в честь маленькой принцессы Лавалье.
На фабрике в то время Джованни приказал установить двенадцать бочек из ливанского кедра, которые работники, в шутку, называли «двенадцатью апостолами».  Он принял решение о выдержке  одеколона  в этих бочках в течении двух лет.
-Хранение придаст этому аромату необходимую ноту зрелости , а кедр окрасит его в благородный светло-желтый цвет,-объяснил он свое решение брату.
Так аромат Антонии Брентано, с новыми нотами, привнесенными в него парфюмером в качестве подарка малышке Лавалье , продремал два года в кедровых бочках, проснулся и явился миру под именем
                                                       EAU DE COLOGNE

Бабушкины уроки не прошли даром. Братья Фарина оказались способными предпринимателями. Да еще и , как сказали бы сегодня, «гениями маркетинга». Весь Кельн обсуждал их хитрый рекламный трюк-с каждой покупкой , будь то кружева, золотая пряжка или резная шкатулка  покупателю доставался в подарок белый батистовый платочек, пропитанный духами Фарины. И скоро город не мыслил себе жизнь без этого аромата.
Джованни нравилось самому принимать клиентов. Сегодня в нем уже почти ничего не напоминало того взъерошенного растерянного мальчишку, приехавшего когда-то в город на Рейне. Фарина потучнел, научился носить дорогое платье, его волосы под париком начинали седеть и лоб изрезали морщины. Вот  только улыбка и глаза напоминали того юношу и все так же грустили.
Днем в комнате с высокими окнами он развлекал покупателей, стараясь им угодить , умело расхваливая свой товар и угощая клиентов итальянским вином со сладостями,захаренными фруктами и каштанами с карамелью.
А ближе к вечеру спускался в лабораторию. С каждым шагом вниз по лестнице Джованни преображался. Исчезал хитрый и хваткий коммерсант и на смену ему являлся создатель симфоний гениальных ароматов.
Сначала они возникали в его воображении, создавались в его душе и лишь потом звучали первые аккорды.
И однажды Джованни захотел, казалось , невозможного. Чтобы симфония конкретного аромата всегда звучала одинаково, чтобы его духи имели постоянный, неповторимый и всегда узнаваемый запах.
В зависимости от года урожая, состояния почвы и погодных условий кустарники цитрусовых давали плоды с различным запахом. Духи, выпущенные в 1710 году могли сильно отличаться от них же в 1711.