просто помыть, а глубоко помыть. Ладно, неделю я потерплю, а там свалю отсюда. Надо обмозговать свои действия для разных ситуаций и случаев».
Однако Шава Этангази не смог скрыться от Нивэле Майджи. Не успел.
14
Среди множества потенциальных претендентов Окманат Чини выбрал трех кандидатов из числа военных. Если быть точным, то это были два действующих военнослужащих: полковник и генерал. Третий являлся полковником в отставке и находился в данный момент на пенсии. Коль быть более точным, то всех троих претендентами назвать можно было, только исходя из намерений президента. Сами эти хомо не являлись соискателями должности, которую им собирался предоставить глава государства. Более того, они даже не догадывались, по какому поводу главнокомандующий вооруженными силами хеджерской армии захотел с ними встретиться.
Почему Чини выделил именно этих троих? Начнем с полковника в отставке Сикуватимикия. Окманат с ним познакомился в молодые годы, когда работал в Консалте. В этот период времени встал вопрос о привлечении его на военную службу. В армию Чини идти не хотел и не собирался. Сенатор-тесть разделял идеи Окманата относительно гражданского долга и службы того в вооруженных силах. Он пригласил к себе на виллу тогда еще майора Сикуватимикия, находящегося на должности начальника отдела военного комиссариата по набору новобранцев.
Сколько и чего дал отец его жены нынешнему полковнику, в те годы будущий президент, носивший еще тогда имя Тамма Нгуви, так и не узнал, но пообщался вдоволь с этим хомо, и не единожды. Поскольку желание министерства обороны заставить парня защищать Родину возникало не один раз, то и встреч таких было ровно такое же количество.
Сикуватимикия тогда будущему главе Хеджера понравился. Чем? Возможно, сговорчивостью. Возможно, тем, что этот бывший фронтовик очень уверенно излагал свою концепцию ведения военных действий и казался Окманату истинным патриотом. Спустя десятилетия старые воспоминания взяли верх, и глава государства захотел пообщаться с ним сейчас.
Сикуватимикия был уже почти старичком, но бодрым.
Вторым из данной троицы был действующий полковник Зулу, находящийся на службе в составе карабинеров, то есть полицейских военизированных формирований. Карабинеры, состоявшие как из контрактников, так и из солдат действительной службы, призваны были на территории Хеджера обеспечивать совместно с полицией общественный порядок, бороться с мафиозными капеллами, охранять пенитенциарные учреждения, оказывать поддержку в борьбе с террористами и так далее. Если говорить по-простому, то это те же полицейские, но проживающие в казарме, а вместо пистолетов у них автоматы. То есть, если намечалась какая-либо серьезная операция, то часто привлекались карабинеры, поскольку вооружение у них было посерьезней, чем у обычного констебля или капрала. Только не нужно путать карабинеров со специальными штурмовыми подразделениями министерства национальной безопасности.
Зулу служил в Маржинале. В этом же городе некогда Чини и познакомился с ним на одной из многих деловых встречпопоек, которые проводились в рамках решения задач и проблем регионального отделения социалистической рабочеаграрной партии Хеджера (СРАПХ), которую в Маржинале возглавлял в юношеские годы Чини, покойный ныне тесть.
Получается, что отец Кути Чини свел и этого полковника со своим зятем. Зулу в годы войны не находился на передовой.
Он в то время охранял местную тюрьму.
Генерал Мкакати являлся в данный момент заместителем начальника штаба вооруженных сил республики Хеджер. Он импонировал Окманату своими высказываниями, идущими часто вразрез с мнением вышестоящего начальства. Президент пару раз посещал заседания штаба и выделил этого генерала из череды иных вояк.
Нынче, а это происходило после встречи с владельцем рынка из Аваля, Чини сделал предложение-предположение этим троим высокопоставленным военным и захотел узнать их мнение:
– Господа офицеры, давайте представим на минуту, что вы стали… Точнее, каждый из вас в отдельности и независимо друг от друга назначен министром обороны.
– О-о-о! Дело забавное, – выразил свое мнение полковник в отставке и оживился.
– Случается иногда и такое, – признался полковник-карабинер.
А генерал промолчал.
– Не стесняйтесь. Высказывайтесь. Забудьте о своем нынешнем статусе и говорите все, что думаете, – дал полную свободу слова собеседникам президент.
– На какой предмет высказываться, господин командующий? – спросил генерал Мкакати.
– Предположим (это всего лишь предположение), что мы готовимся к войне, – задал тон дискуссии Окманат.
– С кем? – спросил Зулу.
– И кто хочет напасть на мою страну? – поинтересовался Сикуватимикия.
– Интересно, в штаб армии такая информация не поступала. Я думаю, это гипотетическое предположение, – негромко пробормотал, больше для себя, чем присутствующих, генерал Мкакати.
– Не важно, откуда исходит такая информация и какую под собой она имеет подоплеку. Имеем ли мы шанс победить в этом сражении, каковы перспективы и каковы бы были ваши действия, будь вы министрами обороны, если вспыхнет война между Хеджером м Инсайдом? – чуть прояснил ситуацию Чини.
– Раз надо, то будем воевать! За нашу славную историю мы не раз бивали инсайдовцев. Правда, и они, случалось, нас теснили, но наша броня крепче и воины храбрее, господин президент, – бодро вставил полковник в отставке.
– А война оборонительная или наступательная? – спросил карабинер.
– Предположим, наступательная, – сказал президент.
– Я-то хомо, который, в большей степени, занимается тактикой. Пусть генерал первым выскажется, – Зулу указал на Мкакати. – Это они в штабе стратегические планы вынашивают, а мы больше на местности решаем вопросы. У них и сценарии должны быть на этот счет заготовлены. А я что? Будет приказ, значит, станем воевать. У нас приказы не обсуждаются. Мы их выполняем.
– В данный момент в штаб не поступало никаких распоряжений, как, впрочем, и годом ранее, относительно разработки стратегии наступления на территорию Инсайда. Я, господин президент, даже не подозреваю, кто мог вас дезинформировать, подталкивая, даже в мыслях, к нападению на Инсайд.
Однако свою точку зрения могу изложить, – Мкакати посмотрел на Окманата.
– Конечно-конечно, генерал, пожалуйста, – подбодрил его Чини. – Смею вас уверить, это не моя задумка.
– А че, можно было бы и шандарахнуть по этим выскочкам из сопредельной, так сказать, державы. Давно уже армия воробьев кормит и кроликов гладит. Армия должна быть в тонусе, – старик прижал локоть к паху и приподнял кулак.
Зулу снисходительно улыбнулся, а Мкакати искоса бросил взгляд на Сикуватимикия и сглотнул слюну:
– Абсолютно бредовая идея, не несущая в данный момент никакой смысловой нагрузки. Тот хомо, который высказал вам такое невежественное предположение либо далек от военной службы, либо далек от реалий жизни вообще. Любая война служит каким-то целям. Для чего нужна эта бойня? С какой радости выросла такая мысль, что напасть на Инсайд будет благом? Это государство на сегодняшний день никоим образом не угрожает нашим интересам. У нас с ними нормально протекает мирный процесс. Это раз. Зачем тогда наносить упреждающий удар? Второе: перевооружение Инсайда сейчас на подъеме. И оно началось гораздо раньше, чем на Хеджере. Хвала Бэквордации, благодаря действующему президенту финансирование нашей армии кардинально улучшилось. Но, простите, что можно сделать за семь лет? За такой короткий срок невозможно перевооружить армию, если ее разваливали в течение десятилетий. У нас танки и самолеты почти на поколение отстают от аналогичных вооружений потенциального врага.
«Ну, это ты, брат, загнул, – фамильярно обратился к коллеге полковник в отставке, будто все вчетвером находились на пенсии и сидели сейчас в пивнухе, а не в президентском кабинете. – С такими упадническими настроениями нельзя быть во главе министерства обороны». Высказав упрек в адрес Мкакати, старшего по званию, но младшего по возрасту, Сикуватимикия торжествующе посмотрел на президента. Вид у него сделался такой, словно он только что отправил на дно все генеральские надежды и возможности штабной крысы занять кресло главы военного ведомства.
«Я, будь я во главе министерства обороны, приложил бы все свои усилия для предотвращения такой авантюры, как война с Инсайдом или с другим соседом на данном этапе формирования порядка в Хеджере», – пусть не для всех понятно, но донес свой взгляд до окружающих генерал.
К этому моменту президент уже окончательно потерял интерес к персоне подполковника в отставке, отметив про себя:
«Годы берут свое, и то, что казалось много лет назад существенным, превратилось в ерунду. Старик этот туп, неуправляем и прямолинеен. Такого нельзя ставить министром. Он морально устарел и живет идеями прошлых лет. Назначь такого, так он еще начнет дурью страдать в традициях последней войны».
К генералу Мкакати Чини потерял интерес лишь частично, подумав: «Уж больно много на себя берет и строит из себя интеллектуала. Видите ли, бредовая идея – напасть на Инсайд.
А если, солдафон, это моя идея, то что? То, значит, он ее станет саботировать. Тогда на кой бес он мне нужен?».
– А вы как считаете? – обратился к карабинеру Окманат.
– Воевать можно, но нужно просчитать все ресурсы и капитально подготовится к боевым действиям, чтобы атаковать врага внезапно и закончить войну в наикратчайшие сроки, –дал ответ тот.
– Считаете ли вы необходимым провести мобилизацию? –спросил его мнение Чини.
– Не думаю, что нужно это делать заранее. Лучше в первый день войны начать мобилизационную кампанию. А напасть внезапно. Например, под видом учений, которые можно проводить у границ Инсайда, – дал совет Зулу.
– Не считаете ли вы целесообразным по такому случаю загодя усилить группировки войск в городах? И установить карантинные посты на основных магистралях Хеджера с целью предотвращения проникновения вражеских лазутчиков и ведения ими подрывной деятельности в промышленных центрах, столицах королевств и рыцарств?
– А почему бы и нет? – согласился карабинер.
– Может ли врага поддержать некоторая часть жителей Хеджера? Митинги, там… собрания, демонстрации, саботаж и прочее? – обратился Окманат к генералу и Зулу, а на полковника в отставке даже не глянул.
Однако это не помешало последнему бросить реплику:
– Да вы что?! Господин главнокомандующий, да народ за вас голову свою сложит!
– В некоторых северных районах, примыкающих к Инсайду, такой вариант реален, – Мкакати постучал пальцами по столу.
– Согласен с генералом, но это не примет массового характера, – поддержал коллегу полковник-карабинер.
– Как, господа полковники и генералы, подавлять такое сопротивление будем?
– У нас же есть полиция на этот счет, – заявил Мкакати.
– А почему полиция? А вооруженные силы зачем? – Чини посмотрел на генерала.
– Если выступления будут носить ненасильственный, невооруженный характер, без оружия и стрельбы – то есть только демонстрации протеста, то только полиция или карабинеры имеют право разгонять
С уважением, Эмми!