Оденься по-нормальному. Рубашку надень выглаженную.
– А куда идем? – Шава насторожился такой сухости госпожи Майджи в общении с ним.
– Не идем, а едем.
– Госпожа, а куда?
– Узнаешь по прибытии. Скажу только, эта поездка коренным образом изменит твою жизнь.
– В какую сторону? – крикнул Этангази из своей комнаты, меняя гардероб.
– Едем?
– Нет, изменит, – уточнил вопрос парень.
– Врать не стану – все зависит от тебя. Поехали. Там хомо серьезные. Ждать не будут. Им время дорого и дел много.
Шава обувался, задав мысленно себе вопрос: «Надеюсь, «дел» у них много не уголовных?» Они спустились по лестнице к автомобилю Нивэле. Она села за руль и повезла его, не отвечая на расспросы. В конце концов, ей надоели домогательства парня и она произнесла: «Шава, заткнись по-хорошему.
А? Ты мне сейчас напоминаешь тупорылую блондинку (или блондина), у коих по три извилины, и те прямые. Если тебе сказали, что узнаешь, то не нужно строить из себя придурка. Не занижай искусственно уровень своего интеллекта. Это тебе не к лицу».
Вскоре Нивэле припарковала свое автотранспортное средство на площадке около комиссариата. У Шавы нехорошо кольнуло в области грудной клетки и ближе к сердцу, а еще тягостно заныло чуть повыше желудка. Он скосил взгляд на спутницу и осмелился задать вопрос:
– Госпожа, а мы по какому вопросу сюда?
– По твоему, Шава. А по какому же еще?
Чувство тревоги, жившее в парне в первые дни после «акта изнасилования», вернулось к нему, и он продолжил расспрос:
– Госпожа Нивэле, а кого мы ждем?
– Двух хомо. Сейчас они выйдут во-о-о-он из той двери, –Майджи указала пальцем на вход в здание, где трудились полицейские. – Ты их увидишь. Они сядут к нам и будут с тобой беседовать, а потом ты поедешь.
– На какую тему будет беседа, и куда мы поедем? – парень ощутил себя растоптанной букашкой.
– Речь пойдет о твоей прошлой и будущей жизни, – очень спокойно ответила журналистка.
И тут Этангази сорвался: «Госпожа! Госпожа Нивэле, я же ведь ничего плохого не делал! Я после нашего серьезного разговора делал все, как хотели и говорили вы! Зачем вы опять подключили полицию? Вы только скажите, и я изменюсь. Вы ж ничего мне не говорили, а выходит, что я делал что-то не так. Я обидел вас?» Наверное, впервые за время этой поездки в машине Майджи перевела взор на бывшего журналиста и внимательно на него посмотрела: «Шава, ты мне надоел своим лепетом. Шава, ты понимаешь, что ты мне надоел?» И тут до Этангази дошло, и он высказался: «А-а-а-а? Я понял! Я вам, госпожа, надоел.
Тогда отпустите меня на все четыре стороны, если я вам больше не нужен. Зачем меня отправлять в тюрьму? Я один раз оступился, так я исправился. То есть иду на исправление по пути исправления. Пожалуйста, не надо меня в полицию сдавать. Коль я вам надоел и вы не хотите, чтобы я мозолил вам глаза, то я могу проживать отдельно. А если вы захотите, то позвоните мне, и я приеду. Мы будем друзьями, будем встречаться, когда вы захотите».
– Чего я «захотите»? – Майджи изобразила улыбку.
– Всего, чего захотите, то я и сделаю, когда вы, госпожа, меня позовете.
– Тише, не стони. Видишь двоих?
– Да.
– Они к тебе. Сопли подотри и разговаривай, как мужчина.
Тебе на их вопросы отвечать придется.
Этангази провел ладонями по лицу, хотя на нем не было ни слез, ни выделений из носовой полости. Тем временем один из двоих отворил заднюю дверь авто.
*
Деривативы. Квартира, которую арендовала Нивэле Майджи. Разговор журналистки с хомо, который установил в этой квартире скрытые видеокамеры. Действие происходило за три часа до описываемых выше событий.
– Закончили? – поинтересовалась Нивэле.
– Все в порядке, госпожа… э-э-э, – замялся наладчик оборудования.
– Мне нет необходимости напоминать, как меня зовут, раз уж вы не смогли запомнить, то вам это и не нужно, – поправила его Майджи.
– Как вам угодно. Здесь все, как вы просили. Я установил две камеры. Одну на входе, – наладчик указал рукой на стену, противоположную к входу. – Камера вмонтирована в зеркало.
А оно, в свою очередь, наглухо прикручено к стене. Каждый, кто заходит, будет неминуемо попадать в объектив.
– Качество записи не подведет? Лица различить удастся?
– Несомненно. Там стоит камера с большим объективом.
Если ставить скрытое оборудование в светильники, абажуры, настенные часы, то диаметр объектива большим не сделаешь – заметно, а здесь отличная маскировка. Аналогичным образом мы поступили и в спальне. Вы дали согласие, и мы там также вмонтировали в стену зеркало.
– Звук на записи будет?
– Да-да, там подключены микрофоны.
– А информация где хранится?
– На специальных носителях. Вот таких, – мужчина передал Нивэле пластмассовую коробочку, внешним видом походившую на большую видеокассету. – Один накопитель стоит там, находясь в рабочем режиме. Второй я передаю вам. Меняйте их по очереди. Пойдемте, я покажу, как извлекать.
– Пошли, – согласилась Майджи.
Они вышли в общий коридор с соседями по блоку. Мастер открыл электрощит, затем пальцем указал на потайную дверцу внутри и продемонстрировал, как извлекать и менять бокс с информацией.
– Видите, как просто?
– Тише, а то соседи могут слушать за дверью. Пойдем в квартиру.
Они вернулись, захлопнули дверь, и Нивэле продолжила:
– А почему вы не соорудили такую нишу в квартире?
– Во-первых, это самая дешевая система. Иногда она может издавать шумок. И если кто-то лег спать, а кровать стоит невдалеке, то проживающий может услышать посторонние звуки и заинтересоваться. А так, гудит что-то возле счетчика, пусть гудит себе. Может, так и надо. Может, это счетчик издает такие звуки? Второе преимущество – это возможность для вас изымать информацию, даже не проникая в квартиру.
То есть пришли в гости, а перед тем, как позвонить в дверь, уже поменяли носитель информации на новый. Один отрицательный момент, что доступ в электрический щит к счетчику учета электричества имеете не только вы. Зато питание для работы системы далеко по проводам тянуть не требуется.
– А камеры вы не запитываете от розетки? – спросила Майджи.
– Питаем, конечно, но запитка идет в одной оплетке с информационной шиной. Только это уже технические тонкости.
Вам они ни к чему.
– Думаете, если я женщина, то мне нет необходимости этим интересоваться?
– Не каждый мужчина разбирается в электропроводке и каналах передачи информации, – оправдывался мастер по установке шпионского оборудования.
– Вы держите меня за отсталое существо более низкого порядка по сравнению с вами? – не унималась Нивэле.
– Госпожа, отнюдь. Я так не высказывался в ваш адрес.
– Как часто необходимо менять эту кассету? Вы говорили, что раз в неделю? – продолжила Майджи.
– Где-то раз в пять дней. Все верно. Чтобы не прерывалась запись, так и делайте.
– Сбоев не будет в работе? – Нивэле с недоверием посмотрела на собеседника.
– Не должно. Хотя, всякое случается. Возьмите мой телефон, – мастер потянулся в карман. – Будут проблемы – сообщите. Приедем, исправим.
– Будем надеяться, что отказов в работе не случится, – выразила оптимизм Майджи.
– Эта система проста, она редко дает сбои. Вы возьмите мои координаты, – монтажник смущенно протянул Нивэле листик бумаги, выполнявший роль визитки, на котором при помощи копировальной машины был нанесен номер телефона, – я могу сам установить вам более современную систему наблюдения. Это выйдет вам дешевле, чем через фирму.
– Благодарю. Я – журналист и коррупцию плодить не намерена, даже в стенах вашей организации. А будут проблемы, так ваше руководство по гарантии мне и устранит их.
На том и расстались. Точнее, монтажник ушел, а Нивэле осталась одна. Она заперла дверь на ключ и прошла в единственную жилую комнату, которая была в этой квартире, посмотрела на огромную кровать. Ее госпожа Майджи сама купила и доставила в это жилище. «Вот на ней мы с Шавой и будем развлекаться», – подумала она, сладострастно облизала верхнюю губу и укусила себя за нижнюю.
Далее женщина взяла с подоконника свою сумочку, извлекла из нее конверт и положила его на стол. Сумочка являлась хоть и маленькой, и дамской, но не миниатюрной. В ней абсолютно отсутствовало изящество, которое отличает за версту (вранье, нет такой меры измерения расстояний на Тренде)мужской аксессуар от женского. Затем придвинула к столу стул, повесила на него за ручки дамскую сумочку-сумище, и присела.
«Посмотрим-посмотрим, как действует отдел расследований газеты «Дант шарику». Сейчас глянем, стоит ли им доверять серьезные дела», – пробормотала Майджи, разрывая большой конверт. Она высыпала содержимое на стол, отсортировала фотографии от бумаг, сопроводив комментарием:
«Кто они такие и чем занимаются, я потом почитаю. Сперва на лица и попки этих девок посмотрим».
Нивэле раскладывала фотографии девушек слева направо и сверху вниз по поверхности стола, сопровождая комментариями: «Эта ничего, только сисек нет совсем, не выросли пока».
При этих словах она гордо потрусила своими молочными железами.
«О, какие у этой ноги длиннющие и худые. Наверно, не жрет ни черта. Аж ноги от голода скрутило колесом. Это ж надо, довести себя до такого состояния, – продолжила комментировать изображения на фото Майджи. – А у этой рыжей такие пухлые губы! Бедняжка. Все сволочи-мужики, видя у девушки такие губы, считают, что та непременно обязана быть хорошей минетчицей. Наверно, и эту девушку Шава принуждал к минету. Все, девки, больше Шава вас заставлять сосать не станет. Теперь на долгое время только ему самому определено сосать, не расслабляясь. Эх, дуры вы, девки малолетние; вам скажут, что так надо, наобещают – вы в рот всякую гадость и тянете. Ну что, думали, что такие молодые и хваткие, а сами где? Вы далеко, а госпожа Нивэле здесь. Так что молодость – не главное. Главное – ум. А он, судя по вашим физиономиям, у многих из вас отсутствует напрочь».
Майджи долго всматривалась в следующее фото девушки, стоящей возле дерева в полный рост, и говорила: «Эту вообще не различить. Какой-то снимок размытый. Деятели такие!
Пошли их собирать информацию обо всех женщинах, которых перетрахал Шава, так и не могут четко выполнить задание. А фоток на самом деле много. Сколько же ты, дорогой мой приятель, перепер подруг? Наверно, не меньше, чем я за всю жизнь мужиков. Да. Немало, но ты так еще молод, у тебя все еще впереди. Э-э-э! Нет, Шава! Ты свой лимит по бабам исчерпал».
Нивэле положила в рядок еще несколько фотографий, отметив, что девушки на них «проходные» и ничего из себя не представляющие.
Потом ей в руки попала фотография зрелой женщины, возрастом лет на девяносто. «У-у-у. И взрослые, оказывается, ему тоже давали», – сказала Майджи.
Нивэле раскладывала фото, давая оценку девушкам, и дошла до Вази Фанно. Она не знала, кто такая Вази, но поставила ей высший балл: «Какая красавица, словно я в молодости!
Только она светленькая, а я темной девчушкой была. Все при ней. В точности, как у меня лет в шестьдесят».
15
Сказка о девушке-следователе
Меня не далее чем год назад перевели работать в столицу.
А до этого я исполняла обязанности следователя на периферии. Трудно привыкать к столичной жизни. Девки тут все какие-то деловые.
С уважением, Эмми!