СКУПЩИК ЗВЕЗД /полусказка/ 8-14 главы (окончание)

поджав хвост, отполз куда-то в угол.
- В чем дело, Стикс?.. – не глядя на пришельцев, спросила дева. – Почему здесь посторонние?..
…О да, она бесспорно могла бы носить титул первой красавицы. Безукоризненный макияж обрамляли платиновые кудри с воткнутой в них блистающей диадемой, по «модельной» фигуре струились складки серебристой туники, а античную шею обвивало сногсшибательное алмазное ожерелье. К изящной позе ее, мечте любого ваятеля, так и просилось какое-нибудь поэтичное наименование из серии: «Нимфа, укушенная скорпионом», «Клеопатра в меланхолии» - или что-то в этом же духе. Полное отсутствие мимики свидетельствовало о глубочайшем самопогружении.
- Извините за беспокойство, миледи, но тут, это… паломники… - замялся Стикс, щурясь и неуклюже пятясь за занавес.
- Паломников - в залу, – ледяным тоном распорядилась Даниэлла, не отрываясь от своего занятия.
Скупщик был слегка огорошен. Он готов был улицезреть нечто из ряда вон выходящее, но от такого блеска  у него зарябило в глазах. Он никак не мог собраться с мыслями, чтобы начать разговор. Первым осмелился заговорить Друт, высунув из-за портьеры половину морды.
- И давно ли ты стала петь?.. – прохрипел он, сглотнув.
- Петь?.. – поглощенная собой красавица была настолько изумлена вопросом, что даже соблаговолила обернуться.
Она окинула царственным взором все странноватое сборище. Внимание ее на секунду привлек сумрачный юноша с медальоном: она приостановила на нем взгляд, но тут же сморгнула, словно не желая тормошить что-то прошедшее, но не совсем зажившее.
- Петь - удел птиц и лицедеев, - цинично молвила она. - А при наличии безупречной внешности достаточно просто быть!
- Железный аргумент… Но для чего здесь столько битого стекла? – поинтересовался Скупщик Звезд. – Ноги ведь можно поранить…
- Так ведь босым здесь делать нечего! – заносчиво «отбрила» Даниэлла. – Впрочем, я уже почти пришла в благодушное расположение и буду снисходительна к своей публике. И, коль уж народ требует, – подчеркнула она, напыщенно выделяя каждое слово. - То, так и быть, потрачу свое драгоценное время и разъясню подоходчивее. Вы, вероятно, прибыли из глубинки и не знакомы со здешними обычаями? Ну так внимайте же! У меня принцип: если в каком-то из зеркал я нахожу себя не вполне безупречной, то такое зеркало подлежит утилизации. Как вам нравится эта моя маленькая прихоть?..
- Да, видимо, не одна дюжина зеркал еще пострадает… - со вздохом сказал Скупщик. – Но Вы не так поняли: мы явились к Вам вовсе не за тем, чтобы изучать «здешние обычаи». Мадемуазель, я хочу купить у Вас колье…
- Вот как?.. Так тебе нужна не я, а мое колье?.. – девушка чуть приподняла брови, а затем заливисто рассмеялась. – Вынуждена разочаровать тебя, пилигрим: бриллианты в нем фальшивые. Хотя сделано качественно, не так ли?.. Но, даже с учетом этого, тебе моя «побрякушка» вряд ли по карману. Что ты можешь дать за нее? Свой дырявый плащ?.. Помоечную кошку? Или, может, шкуру этой шелудивой собаки?..
В ответ на такую инсинуацию Друт вылез из своего укрытия, встал на задние конечности, попирая все нормы приличия, и горячо произнес:
- Я не помедлив отдал бы тебе свою шкуру, дорогая Даниэлла, как когда-то был готов отдать тебе свое сердце. Я и сейчас не раздумывая отдал бы за тебя жизнь, если б ты только вспомнила горемыку Кристофера Дакка!..
- Что-о?.. – не досмеявшись, Даниэлла впиявилась глазами в собаку.
Неожиданно в зале кто-то переставил кассету. Или это был коллективный «слуховой маразм» - но всем вдруг отчетливо послышалось:

…Имеющий право - не увидит смысла,
А имеющий место - да займет чужое;
Кровавый мальчик оказался убийцей,
А ты имел счастье, но выбрал дорогу…

- …Кто?.. КТО ПОСМЕЛ?!.
Мигом сорвав личину надменности, Даниэлла спорхнула со своего «пьедестала», точно по сигналу воздушной тревоги. Она лихорадочно метнулась к зеркальному шкафу-купе и, очевидно, залезла бы в него, но запуталась в полах своего хитона и бухнулась прямо на осколки. Однако, не чувствуя повреждений на своих «безупречных» телесах и уже не радея о сохранности имиджа, она топала ногами, зажимала пальцами уши и визгливо голосила:
- Уберите! Уберите это немедленно!.. Это - не мое, НЕ МОЕ!.. Я не хочу это слушать!..
- А придется! – наступал Друт. – Раз уж ты присвоила права той, которой принадлежала эта песня и которую ты выжила из этой жизни! Это же как в сказке про зазнавшуюся Тень, помнишь?..
- Боюсь, что сказок она и в детстве не читала, - веско заметил Габриэль, пытаясь определить источник музыки. 
А Даниэлла, будто не слыша их, принялась бешеной пчелой носиться по комнате, придерживая руками свою платиновую голову и извергая все имеющиеся в словарном запасе ругательства - от высокосложных до обычной мужицкой брани. На шум уже сбежались Стикс, бармен, директор и «кентавр» с резиновой дубинкой. Откуда-то, чуть ли не из шкафа, словно «двое из ларца», выросли два автоматчика в бронежилетах. Все они усиленно соображали, есть ли тут реальная угроза их госпоже, или же это всего лишь репетиция интермедии. Компьютерный Мальчик уже встал в боевую позицию, а Кошка с отвращением поморщилась и прошипела на ухо Девочке: «Дохлый номер! Сейчас развяжут драку, возможно даже с поножовщиной, потом начнется пальба… Уходить надо!..» - «Но как же, как же так?.. – в отчаянии заламывала руки Девочка. – Ведь, если это - сказка, то должна же в ней быть хоть капля справедливости?..»
Тут Скупщик стукнул себя по лбу, пробормотал какую-то витиеватую сентенцию и осветился улыбкой. По всем признакам можно было предположить, что на него снизошло озарение.
- Ну конечно!.. – просиял он. – Конечно же, сказка! А я-то, чурбан старый, фарисей книжный! Привык все усложнять, и никак жизнь не отвадит меня от этого пагубного пристрастия! Я как всегда искал рациональное зерно и философскую подоплеку там, где их нет и быть не может!..
- В каком смысле??. – спросили в один голос Компьютерный Мальчик, Друт, и Даниэлла.
Последняя даже перестала бесноваться и застыла, в точности изобразив статую Венеры Милосской, а ненавистная ей песня как-то внезапно затихла. Теперь все стояли как оглоушенные и в отупении смотрели на Скупщика.
- А в том смысле, что весь этот сыр-бор – вокруг пустого места! Да, да, именно ПУСТОГО МЕСТА!.. – повторил он, глядя даже не на саму Даниэллу, а как бы сквозь нее. - То, что мы сейчас имеем удовольствие созерцать в этой комнате… кстати, господа военнослужащие, - повернулся Скупщик к телохранителям. – К вам это тоже относится… Так вот, этот человек в действительности - НЕ ЧЕЛОВЕК!..
- Уж не хотите ли Вы сказать… - от раздавленного в мелкую крошку самомнения Даниэлла даже сама не заметила, как перешла на «Вы».
- Хочу! Как раз ЭТО я и хочу сказать: увы, моя прелестная барышня, но Вы – КОПИЯ! И, на мой взгляд, не самая удачная - но что поделать, зеркала тоже имеют погрешность. Бывает, что и они искажают Истину… Я ведь уже боялся, что тут дело в раздвоении личности. Но, возвращаясь к той самой легенде, (и что бы мы делали без устного народного творчества!) я понял: разгадка кроется в продолжении этой истории. А оно таково. Регана не просто ушла в «зазеркалье». Она трансгрессировала, оставив в осколках свое искаженное отражение… И оно стало жить за нее, вдохновляя тамошних живописцев и впоследствии выйдя замуж за герцога, к превеликой радости папаши-барона. А после смерти оно реинкарнировало вслед за своим «оригиналом» уже здесь, в этой реальности. Оно возымело свои потребности и приоритеты, весьма далекие от тех, которыми руководствовалась Регана, и зажило самостоятельной жизнью, вытягивая из «оригинала» все больше жизненных сил и вытесняя его на задний план. А потом оно возжелало стать самим «оригиналом». И тогда путем нехитрых махинаций оно «помогло» своему «подлиннику» переместиться отсюда куда подальше, дабы глаза не мозолил… Причем, кое-кто - не будем называть поименно - даже не сразу прочуял подвох!.. И, наконец, именно оно сейчас стоит здесь перед нами, стучит своими «безупречными» ножками и все еще силится доказать нам и себе, что оно – человек и оно существует, не имея ни малейшего понятия о том, как это происходит у настоящих людей!.. Резюмирую все вышесказанное: то, что мы называем «Даниэллой» – не более чем обман зрения. Даниэлла не есть отдельный индивид, она - только оборотная его ипостась, решка. И объявлять ей войну крайне неблагоразумно, так как она живет и самоутверждается, лишь пока жив ее подлинник… Это - как в ситуации со Светом и Тьмой: тьма-то ведь тоже всего лишь антипод Света, а один знакомый нам «борец с несправедливостью», не разобравши, задумал с ней сразиться. Но воевать с тенью – что воду в ступе толочь, Вы понимаете, о чем я?.. Истинное подвижничество не в том, чтобы уничтожать копии, а в том, чтобы спасать подлинники!..
Скупщик Звезд окончил свою речь, а его аудитория еще в течение какого-то времени сосредоточенно переваривала. Затем последовала реакция. Друт пошел, как пони, писать круги, нервно тряся ушами. Девочка воскликнула: «Браво!» - и захлопала в ладоши. Мальчик скроил глуповатую ухмылку и тихо присвистнул: «Вот это загнул!..» А Габриэль, присев на ступеньку вращающегося «трона», стал подбирать на варгане бетховеновского «Сурка». 
- Но, послушайте… - с какой-то несвойственной ей интонацией сказала Даниэлла, теребя в руках диадему, следом за которой с головы ее как-то сам собой сполз и платиновый парик.
Теперь она сидела на полу средь зеркальных россыпей, присмиревшая и уже нисколько не похожая ни на свою сестру, ни даже на саму себя. Только вся какая-то поблекшая, выцветшая как старый холст и совершенно безликая. - Даже если все, что Вы говорили – правда, то есть ли моя в том вина?.. Заметьте, я ведь никого не заставляла меня создавать! К тому же я и сама уже почти поверила  в то, что она… ну, что ее уже нет… Но что же теперь?.. Скажите, пилигрим, теперь по закону жанра мне надлежит самоустраниться?.. Развеяться в прах?..
Наблюдавшие за всем этим директор, бармен, слуга и секьюрити к тому времени уже куда-то испарились: может, побежали за корвалолом, а может, так и разошлись восвояси, удостоверившись в отсутствии угрожающих факторов. Остальные только с сожалением улыбались.
- Вовсе не обязательно, - простодушно отвечал Скупщик Звезд. – Ты можешь и остаться. Только впредь тебе стоит учесть, что быть человеком и объективно существовать - куда проблематичнее, чем являться чьим-то «негативом».
- Что ж… Надо ведь с чего-то начинать… Да, Вы ведь, кажется, за этим пришли? Вот, возьмите… – сказала вдруг девушка, сняв и протянув Скупщику колье. – Мне оно все равно ничего путного не принесло, а для Вас, как я понимаю, в нем есть какой-то прок… Но все же, - голос ее дрогнул, когда она обратилась к Габриэлю. – Скажи, неужели я нисколечки ее не напоминаю?.. Ведь рыскать по всей Вселенной в поисках одной заплутавшей души – это же истое безумие. Зачем тебе это? Она ведь уже нежить, «черная дыра», затягивающая тебя за собой в Небытие! Останься здесь, со мной – и я навечно тебе ее заменю!.. - Даниэлла говорила ненаигранно и непритворно, в