делать, с танцорами? – рассуждал он вслух, незаметно усмехаясь в густые светлые усы, – Если бы не все успешные ликвидации вами прошедших аварий, понимаете ли, во время грызни с америкосами, то вы бы у меня ещё раз сплясали на бис, только уже в другом месте!
В результате короткой беседы на высоком уровне, Оськин был приговорён к работам в трюме восьмого и девятого отсеков, (что, собственно, означало обречь всех первогодок к тренировкам по чистке конденсатных ям) а Бобров – к нелёгкой доле вестового на камбузе. Но жизнерадостный турбинист-маслёнщик вовсе не думал унывать по этому поводу:
– А мне и здесь хорошо! Отдыхаю душой и телом от капризных механизмов! А вообще, мне везде нравится, кроме кичи, конечно. Хотя... и там есть своя романтика и прелесть! – и он, в очередной четвёртый раз за день, закончив накрывать на столы, поспешил в каюту – бренчать на гитаре для свободных от вахты турбинистов. Он ловко выцыганил у неподкупного провизионщика Раздыряйко бутылку сладкого Аперитива в честь прохождения главного меридиана. И теперь, находясь на эксклюзивной авансцене, он сыпал свои эмоции на весёлых зрителей:
– Вечерний чай прошёл без замечаний! – смеялся вестовой, извлекая стеклянную подругу из-за пазухи... – Сегодня праздник Нептуна – бутылка вкусного вина – и в нашем клубе – танцы!
– Все будут модными, как иностранцы... – вторили ему голоса из каюты.
Столовая личного состава на корабле во время автономки – понятие непостоянное и насыщенное различными интересными общественными мероприятиями. Словом – вещь многофункциональная. Нередко случаются там кошмары политзанятий с крупными потерями в живой силе – как уже отмечалось ранее – с неизменным главнокомандующим сонной армией, замполитом, капитаном третьего ранга Рукомойником... Не удивляйтесь, в этом параллельном аквамире, тоже всё возвращается на круги своя...
Когда лодка проходит главный меридиан, офицеры и матросы отмечают здесь праздник Нептуна, переодевая одного из избранных в костюм морского царя, и устраивают различные смешные игры и конкурсы.
Любые желающие и те, кто впервые вышел в море, пьют в этот памятный день из больших электрических плафонов трагически солёную и арктически холодную глубинную морскую воду. Правда, результат, как говорят, бывает разный. Кто-то, взбодрившись, продолжает бдить службу, а кто-то, ругая почём зря свой слабый желудок, вприпрыжку бежит в туалет.
Иногда, во время какого-нибудь спортивного праздника, невзирая на недостаток кислорода, моряки, прикрепив баки к стене, устраивают соревнования по борьбе дзюдо... И никто, кроме вахтенных не помнит в такие минуты, что над головой находятся две сотни метров толщи океанской воды, а где-то недалече эскадра противника носом пашет Тихий океан вплоть до самых Гавайев, чтобы получше разглядеть их, а, разглядев, утопить...
Висящий с торца, внутри помещения камбуза лист неизменной, вечной и монолитной присяги, льёт в столовую личного состава священный свет истинного ненадуманного патриотизма, всегда напоминая подводным бойцам о своём существовании.
– Хаджиме!
СНЫ И ГОЛОСА
Капитан! Я видел врагов за кормою,
Они снова глотают слюну!
Песня из далёкого будущего.
"...Океан сверкал фиолетово-синей полированностью, отражая в зеркале своих вод вату рваных облаков, частыми белыми клоками разбросанную по потолку небес. Стояла необычная для столь грозной стихии тишь, и даже шорохи волн не смели нарушить бесконечность его покоя. Казалось, ни какая сила не способна поколебать эту незыблемость и принести беду...
Нагрянувший ветер разогнал несмелые облака и по поверхности воды, насколько хватает взгляда, заскользила тяжёлая рябь низких волн. Океан из тёмно-синего обратился в кроваво-серую беспредельность и над его взлохмаченной поверхностью заскользил какой-то чёрный предмет. Большой блестящий плавник, со следами свежих шрамов от чьих-то острых зубов, лишь мелькнув над белой пеной, тотчас же скрылся из виду.
Стая морских охотников – злобных касаток второй день настойчиво преследовали свою жертву – большого чёрного кита, в котором было так много питательного мяса и жира. Но в последний миг они снова потеряли его из виду. Это проклятое упущение случилось уже второй раз за время этой гибельной гонки. Кит оказался на редкость сильной и храброй рыбиной, его выносливости и воле, пожалуй, позавидовал бы любой из них! В этом поединке хищник сам мог легко стать жертвой – мощное тело кита, его главное оружие – тяжёлый хвост уже не раз на деле доказали касаткам, что их хозяин не менее опасен, чем острые кинжалы зубов коварных преследователей! Но опасность не останавливала стаю – слишком уж не хотелось им упускать столь богатую добычу – кит был настолько огромен, что этого добра хватило бы на всех с лихвой! Хищники знали, что у кита есть десятки собратьев, и если бы они появились здесь, то им самим бы пришлось поспешно убираться восвояси. Но сейчас исполин был отрезан от своего подводного племени, и крики о помощи, брошенные бездне, не достигали своей цели – слишком далеко беспощадная стая угнала его от родных берегов. Ещё немного – и обессиленный великан сдастся на милость победителя. Но, как это часто случается в любой жизни, вдруг что-то нарушило планы. Вожак и предположить не мог, что вскоре произойдёт...
...Самая крупная и сильная хищница океана, большая белая акула настороженно следила за стаей. Уже несколько дней продолжалась её миграция – путешествие к более тёплым течениям, и злобная королева морских глубин сильно проголодалась. Они пока что не подозревают о том, что их извечный враг здесь, рядом, и пара его зорких внимательных глаз наблюдают за ними. Скоро, очень скоро всё решится. Один, всего один бросок, стремительный, как движение торпеды, мощный, как таран прочного борта о борт, и огромная пасть акулы, сомкнув свои челюсти, рванёт плоть самого ближайшего из врагов. За этим последует упреждающий удар по второму недругу – для полной неразберихи, чтобы в растерянности они и не думали нападать, а тем паче после – преследовать...
Но расчёт её был не верен. Акула, привыкшая к безнаказанности, почти не имея врагов в пределах своего мира, жестоко просчиталась. Посеять панику и произвести смятение в рядах неприятеля сейчас ей оказалось не под силу. Касатки, почуяв запах крови своего раненного собрата, не бросились наутёк, а, не раздумывая, атаковали акулу. И тогда белой подводной хищнице пришлось самой спасаться поспешным бегством. Чёрный кит не знал, чем всё это кончится, выживет ли его нежданный союзник, но он послал сигнал благодарности и пожелания удачи большой белой акуле. Ведь она пришла с того же моря, где прошло его детство, и теперь, нарочно или нет, но она спасла его. В полной уверенности, что белая акула слышит его голос, он спокойно продолжил своё путешествие, возвращение к родным Камчатским берегам..."
Мягкий желтоватый свет лился на выцветшие, пожелтевшие от времени страницы. Сергей закрыл книгу и протяжно зевнул.
– Война морских гигантов, – тихо сказал он самому себе, скользнув взглядом по мягкой, затёртой до дыр обложке, – Прямо, как у нас, блин, война... гигантов... Он потянулся, прилёг на койку и задремал...
Рядом, на столе в матросской каюте стоял кассетный магнитофон. Песни "Аракса", перемежаясь с известными композициями "Машины времени", вторгались в фазу быстрого сна матроса.
"В миг огорчения любые исчезнут все до одного, лишь вспомнишь звёзды голубые над крышей дома своего, над крышей дома..." – откуда-то из далёкого предела доносились повторяющиеся отзвуки песни и сладкий сизый дым вился над трубой какого-то деревянного бревенчатого строения. Он смотрел и верил в этот миг, что это был его дом... "Я забыл о бурях и о громах, мне теперь дороже тишина, и живу я старом, старом доме, из него выходит три окна..." – гнусавил чей-то до боли знакомый голос. Сверху приятной истомой лился тёплый дождь, а вдалеке сверкали молнии, освещая своими ярко-синими всполохами большой сказочный дом с тремя волшебными окнами... Вдруг музыка оборвалась, и его сознание мгновенно переместилось в замкнутое пространство железного корпуса субмарины. Он увидел, как из-под сальника насоса по приёму забортной воды, мерцающим потоком хлещет солёный водопад... "Аварийная тревога! – где-то рядом отдавался звоном всё тот же громкий скрежещущий, почти нечеловеческий голос, – Поступление воды в машинном отделении девятого отсека!"
Сергей подпрыгнул, ударившись головой о верхнюю койку. Его сердце понеслось куда-то вперёд тяжёлыми неровными прыжками, а он, догоняя свой сон, с заспанным лицом выскочил на проход между ракет и что есть мочи прохрипел:
– Поступление воды в машине девятого отсека!! – Его охрипший голос прозвучал еле слышно, хотя ему он казался громом небесным. Расталкивая по сторонам огромные футляры ракетных шахт, ответственный турбинист помчался в корму. Молодой вестовой, оторвавшись от мытья палубы, тихо спросил кого-то, важно восседающего на баночке , за баком:
– Это что-то вроде учений?
– Э, нэ-эт, – ответил ему старый кок, пихая нас за толстую губу, – Это что-то вроде приснилось. С ним такой бывайт.
Весь состав команды турбинистов молча, не мигая смотрели на сальник насоса. Вал крутился с непостижимой скоростью, не пропуская, зараза, почти ни единой лишней капли.
– Вот уж воистину – приснилось! – сказал Шутов без тени улыбки.
– Но, тарщ мичман, мои сны почти все пророческие. Да и голоса в голове...
– Бобров, ты уже всех достал со своими голосами! – разозлился старшина команды, – В прошлую автономку у тебя голоса были, сейчас – голоса. Вот только опять не начинай!
– Да, но прошлые голоса почти все сбылись! – вполне справедливо заметил Бобров и, немного подумав, добавил: – Ну, может и не все...
– Ну, вот что, "прошлые голоса"! – продолжал пылить Шутов, – Аперитивы надо меньше пить! Иди-ка ты лучше к себе в столовую, отдохни немного, и забудь про этот сон. Не будет никакого поступления воды, это я тебе гарантирую на все двести...
– Но лучше быть наготове, – тихо произнёс Оськин и виновато посмотрел на Шутова. Большой Олег вежливо улыбался, а сам попутно смекал: кто же это мог стукнуть про Аперитив? В какой стороне искать проклятого наушника? Ведь так можно дойти до того, что и крысы появятся на корабле. Как вы уже догадались, речь идёт не о тех крысах, которые бегают на четырёх лапах и шевелят тонкими иглами усов... Впрочем, к этой теме мы вернёмся немного попозже.
Непрекращающийся звон аварийной тревоги подгонял моряков, быстрым горохом сыплющихся из кают и бегущих по своим боевым постам. От синих курточек с буквами эр-бэ и светлых сигар карманных дозиметров рябило в глазах.
– Аварийная тревога, поступление забортной воды в машине девятого отсека! – в который раз из корабельных динамиков рвался на свободу громкий, сочный голос боцмана.
Бобров летел в родную корму, почти не касаясь ногами палубы. Ведь говорил же я Жуткому – будет потоп, а он мне не верил! Быстрее, чем сейчас долететь от четвёртого
