Медведь Пилли

знал, зачем вызывает его в огромный черностенный замок с толстыми высокими башнями, будто проколотыми сверху тонкими шпилями, на которых развевались чёрные флаги, Его Величество Король Эверард Первый.
В народе его звали Королём в чёрной маске.
Что? Почему его так звали?
Да вот почему – читай:

В мрачном замке жил юный король.
Двадцать лет исполнялось весной.
Безобразным  уродом был он.
Чёрной маской уродство скрывал.
Чёрный плащ к сапогам ниспадал.

В тонкой чёрной перчатке рука.
Шляпа с чёрным пером широка.
Шпага чёрная в ножнах ночных.
Чёрный нож умерщвляет живых.
Взгляд чужой отвергает чужих.

Весь в молчаньи проводит он день.
В залах тёмных он бродит, как тень.
Серым вечером сев на коня,
Он взмывает на нём в небеса.
Ждёт, когда же уснёт вся земля.

И потом тенью мрачной скользит
По лесам, по дорогам кривым,
Освещён только блёклой луной,
Провожаем под лешего вой,
Настигаем холодною мглой.

Под завесою тьмы он вершил
Колдовские делишки свои
И в подземной пещере Роцца
Он срывал быстро маску с лица
И смотрел на себя в зеркала.

А за полночь он снова в седле,
По селениям мчится верхом,
Бедным людям помочь в ремесле,
Богачу в дом посеять всё зло,
Несчастливцу забыть, что прошло.

С мрачным цокотом чёрных копыт
Эверард на коне разъезжал.
Ливнем жалобным сильным облит,
Всадник тихо, протяжно стонал.
Стон его каждый сук отдавал.

И кто видел его в этот час,
Тот слепым становился в тот час.
А кто слышал тот дьявольский глас,
Бог бы уши того уж не спас.
Так ужасен был юный король!

Пробирает? Вот-вот. Его уродливость лишала сознания всех, кто случайно видел его без маски. И ещё говорили, будто никто из тех, кто видел королевское лицо, не выжил.
Так. Что это у тебя нос задрожал? Прекрати. Прекрати-прекрати! Я вовсе не хотела тебя пугать! Для этого у тебя реальная жизнь имеется. А тут – просто сказка. Сказка о Медведе Пилли. Помнишь, как произносится его имя? Пилтараторус?.. Да, конечно, именно так… но можно покороче? Да, вот именно. Пилли. Ударение на последнем слоге. Ты просто молодец, чудный ребёнок.
Итак. Карета остановилась, из окошка выглянул Злой Охотник и уставился в изумлении на очень странную картину: столетний дед Алфей сидит на борозде соломинку сосёт, потому что у него зубов нету, а по невспаханному полю величаво бредёт страшное двугорбое животное с изгибистой длиннющей шеей, громадными очами и длинными ногами.
Нет, это точно не жираф. Поверь мне. Про жирафа я не сказал не словечка. Правда. Правда… Правда! Это вообще Верблюд, и жираф тут не при чём. Он вообще из другой какой-нибудь сказки, которую я, быть может, сочиню для тебя потом. Если будешь сидеть смирно и тихо слушать.
Кстати, ты географию изучал? Даже если нет, поищи в книжке, где живёт жираф, а где верблюд. Единственное, что их объединяет, жаркая погода и громадные просторы. И ещё длинные шеи.
Правда, у жирафа она длиннее и прямее, а у верблюда… правильно! Короче и… нет, не кривее, а изогнутее. Как у лебедя. У лебедя и летающего верблюда шеи похожи. А так – они совсем разные… Да, ты прав, дружок: тем более, они, верблюды, не птицы…
Совершенно верно: не водоплавающие. Какой ты умница! Пятёрку тебе за твои знания о верблюдах!..
Что такое – «пятёрка»? Э-з… Ну, в общем, ты молодец.
Так. На чём мы остановились? Ага.
Злой Охотник.
Злой Охотник, дружок, увидел верблюда с крыльями и двумя горбами (совершенно несуразное существо, ты не находишь?) и разинул от изумления свой зубастый рот.
– Кто такой?! Что за зверь?! – вырвалось у него.
Он понаблюдал за Пегасом и пробормотал себе под нос: «непременно надо его поймать для моего зверинца!».
Да. Про зверинец. Когда Добрый Охотник стал Злым (тайну его превращения мы, возможно, никогда не узнаем), он стал ловить зверей не для пропитания и одежды, а ради своего зверинца, который он устроил в недрах Каменного Леса в верховьях реки Люсили. Невиданные волшебные звери, которых он ловил, попадали к нему в вечный плен. Когда-то давно, как раз после превращения Охотника, у него появилась волшебная вещь – стреляльная дуддочка, а к ней – стреляльные шарики…
Ну, да, это револьвер. Но мне больше нравится стреляльная дудочка со стреляльными шариками. Так сказочнее.
Зарядит  Злой Охотник стреляльные шарики в стреляльную дудочку, прицелится в животное, которое уже поймал в свои сети и приволок в нагромождение Чёрных Скал Каменного Леса, выстрелит! И превращается живой зверь в заводную игрушку.
И Злой Охотник, когда пожелает, заводит игрушечного зверя, приказывает ему, что делать, а потом смотрит на беднягу, как он скачет, прыгает, бегает, по земле катается, на задних лапах или ногах ходит, и скалится со злобой, и зубами скрежещет. А то и что злое ему велит сделать, и бедный игрушечный зверь всё исполняет.
В общем, страшный у Злого Охотника зверинец. Вроде игрушечный, а самом деле – живой, только чужой воле подвластный.
Приглянулся Злому Охотнику Верблюд Пегас, и он тут же решил его к своей коллекции присоединить. А то, что старый дед ему хозяин, Злого Охотника даже краем совести не коснулось.
Выскользнул он чёрной костлявой тенью из золотой кареты и шмыг-шмыг – скакнул зигзагом к сидящему в немом изумлёнии деду Алфею.
– Твоя зверюга? – спросил Злой Охотник, косясь на бывшую лошадь, величаво ступавшую мягкими пальцами по земле.
Дед Алфей растерянно икнул и кивнул одновременно.
– Я тебе за неё ползолотого отдам, – сказал Злой Охотник, щурясь на бывшую лошадь – а ныне Верблюда Пегаса.
Дед Алфей воззрился на Злого Охотника.
– Чёй? За енту мохнату чуду-юду заморскую – ползолотого?! А лошадёнку я те на чего куплю?! А мне ж пахать надоть! Пять, не меньше!
У Злого Охотника лицо – как у Чайника – скала такая в Живом Лесу есть, помнишь? Такое же надутое с носиком и пар из-под крышечки и носика того же. Не хочет он такого пренебрежения к своим желаниям иметь, видишь, какой факт-то получается. Между прочим, редко кто из людей своим «хочу» поступается. Это уж очень редкие люди. Жаль, что Злой Охотник не из их числа. Иначе бы он не сделал того, что сделал.
Он присел перед дедом Алфеем и злобно прошипел, сверкая маленькими жестокими глазами:
– Я у тебя твою животину просто так возьму за ученические побои.
– Чёй-то? – перепугался дед Алфей и затрясся. – Каки-таки ученические побои?
– Такие, – шипел Злой Охотник. – Они тебя покорности научат. Раз. И в то же время до смерти не доведут. Два. Слабенькие такие побои. Ученические.
Испугался дед Алфей, да и говорит:
– Да бери ты енту зверюгу! Я сам ея боюсь! Вон какая она страхолюдина: и горбы у ей, и хвост прутиком… а копыты – и не копыты вовсе, а не понять, чего такое…
Медведь Пилли – он же мальчик Лукки – слушал сие безобразие, сидя под ухом Верблюда Пегаса, и стукал себя ручонкой по голой коленке. Ему хотелось что-нибудь крикнуть, чем-нибудь шмякнуть, а, может, и звякнуть; крикнуть что-нибудь подходящее…
Ты уже знаешь, что надо крикнуть? Что?..
«Прочь с дороги, Злой Охотник, Пегас, беги!»..
Что ж… Отличный призыв к действию. Кто его знает, вдруг Злой Охотник бы послушался, а Пегас бы не растерялся и убежал… Хотя я в этом сильно сомневаюсь, умный мой, добрый дружок.
Ой, смотри: Злой Охотник ухмыльнулся и встал! Деда Алфея не тронул, а достал аркан и бросил на бывшую говорящую лошадь. Пегас было взбрыкнул по-верблюжьи, а уж поздно: поймал его Злой Охотник… Пришлось Пегасу брести за каретой, и даже голову не мог он повесить, потому что у верблюда строение шеи такое – высокомерное, горделивое.
А Лукки притаился за ушком Пегаса и напряжённо измышляет, как ему бывшую лошадь спасти. Тут силой не поможешь. Тут случай нужен или хитрость какая… А какая?
Ну-ка, помоги мне, образованный мой, умный юный читатель!
Ну, нет. Самолёт, я думаю, в Живой Лес не долетит. Ведь Живой Лес – волшебный, а самолёт… ну, вообще-то, ты прав. Самолёт как не волшебный, ежели он с помощью энергии летает в самых разных небесах?  И низко, и высоко, и высоко, и низко…
И всё же в Живой Лес никогда не залетал самолёт из Несказочной Страны, где люди до сих пор не верят в сказку. Конечно, дружок, кроме тебя. Ты, конечно, веришь в сказку. Но представь, как испугают жителей Срединного Царства рёв реактивных двигателей, и громадные железные крылья!
Так что самолёт отпадает, если ты не хочешь, чтобы перепуганный Пегас все шерстинки с горбов потерял, удирая от страшенной чуды-юды.
Корабль?.. Э-э… корабль на пашню, увы не приплывёт.
И подводная лодка тоже.
Что? Джип? Это что такое? А! Машина такая… Большая, говоришь… А чем ты её в Срединном Царстве заправлять будешь? Бензином? А тут нефти нет, чтоб бензином торговать. Бензин-то из нефти делают, ты в курсе? Так что бензина нет, заправлять нечем (не амброзией же!), ездить невозможно. Так что же?
Иссяк, говоришь?.. Что ж, дружочек. Главное, ты старался думать. Старался помочь. Это очень помогает жить дальше.

Сказка четвёртая

ЗАДАНИЕ КОРОЛЯ ЭВЕРАРДА

Долго ли, близко ли – прибыли путешественники в чёрный замок короля Эверарда. Верблюда Злой Охотник собственноручно запер в самом дальнем, самом неуютном стойле самой дальней и грязной конюшни, где содержались самые старые непородистые лошади.
Закручинился Пегас. Лукки погладил его – Верблюд, понятно, едва заметил невесомое касание лёгкой ручонки крохотного мальчика, – ловко перебрался на плечо Злого Охотника и спрятался под широким чёрным кружевным воротником.
Пришёл Злой Охотник  в королевские покои. В тронном зале – это в такой большой комнате, где возле одной стены без окон и дверей стоит высокое неудобное кресло, изукрашенное чем попало, – восседал король Эверард. Высокий, мощный, весь в чёрном, и чёрные волосы, и чёрная корона, и чёрная маска на лице. И глаза в прорезях маски поблёскивают тоже чёрные.
Злой Охотник поклонился Королю до земли.
– Я много слышал о тебе, – провозгласил Король Эверард. – И восхищался твоим умением поймать любую дичь, любого диковинного зверя. О твоём Зверинце по Срединному Царству, по Шипастому Королевству бродят ужасные слухи, которые восхищают меня.
Злой Охотник тут же исполнился довольства и оскалился. Оскалился, потому что разучился улыбаться.
Да, честное слово.
Король Эверард продолжал:
– И потому я решил именно тебе поручить очень сложное дело. Если ты выполнишь его, то получишь великую награду – сундук драгоценных камней, в которые я превратил сердца самых лучших людей моего королевства. Если не выполнишь, я заберу твой Зверинец.
Злой Охотник ухмыльнулся:
– Я не подведу тебя, о мой Король. Смерть меня боится, в плен не берёт. А чего я боюсь – сам не знаю. Когда узнаю, тогда и бояться буду. Тогда и умру, Ваше Величество.
Он гордо вскинул голову, свысока посмотрел на гвардейцев, которые навытяжку стояли в охране Короля. Кроме охраны, в зале никого не было: ни придворных фрейлин, ни кавалеров, ни рыцарей, ни слуг, ни шутов. Не любил Король людей, что тут скажешь…
– Хорошо, когда охотник смерти не боится, – прищурился Король Эверард. – Стало быть, всю силу свою положит, чтобы добраться до края Срединного Царства и убить Серебряного Пятирога.
Тут, малыш, как сказали бы слишком умные взрослые, повисла пауза…
Вообще-то сложно себе представить, как может пауза – то есть, молчание – повиснуть. Где оно висит? Как? И, если уж на