как-то неудобно болтать сразу с тремя, даже если двое молчат. Правда?
– Правда. Ладно, я приду в твою каморку, – пообещал Шут, и сердце начало успокаиваться, словно только и ждало его согласия.
Девочка помахала Шуту метёлкой и вприпрыжку побежала по лесенке вниз, на кухню, потому что ей очень хотелось есть, а добрая Вторая Кухарка Котла для Прислуги пообещала ей, что даст ей горячий сок и целых три сладкие булочки с маком и изюмом!
Как легко было Шуту рядом с нею! Или это возраст виноват – её детский возраст, его взрослый... С детством всегда легко, если сам не совсем расстался с ним. Когда-то его лучшим другом была одна маленькая Принцесса... Нет, хватит об этом. В первую очередь надо подумать о том, как бы здесь остаться на месяц-другой. Если король после прочтения грамоты не вздумает искать его вину с помощью флейтиста и факельщика, то всё вполне может образоваться.
Король... Шут... Была когда-то такая баллада, сочинённая Опальным Поэтом о своём старом друге…
«А он прошёл туда-сюда, он так горел в огне, что сам король ему сказал: «Ты, братец, на коне! Давай без отдыха пляши, криви бездумный рот, меня покрепче рассмеши, чтоб я любил народ! А может, и тебя, мой шут, помилую, любя, и ты избавишься от пут – ненадолго, шутя». И шут плясал, и шут пыхтел, бренчали бубенцы. Он так свободы захотел, что плюнул на рубцы! Когда же он упал без сил, король брезгливо встал, ему вином лицо облил и кукиш показал»...
– Шут? – выглянул из-за двери Слуга Дворцовых Дверей. – К королю.
– Иду, – отозвался Шут и, кряхтя, поднялся на затёкшие ноги. – Ой, мамочки мои, отсидел!
– Только попробуй войти к королю ковыляя, да не поклониться как следует, и можешь вообще распрощаться с ногами, хоть ты и шут, – пригрозил Слуга Дворцовых Дверей и приналёг на тяжёлые створки.
– Тут так же роскошно, как мне виделось в сказках моей няньки? – пробубнил Шут себе под нос. – Уф, надо бы мне зарядку сделать.
– Давай иди, не выпендривайся, разойдёшься как-нибудь, – подтолкнул его Слуга Дворцовых Дверей.
– Да разойдусь уж, куда деваться-то, – вздохнул Шут и поплёлся за провожатым, звеня бубенцами.
Да, как же всё изменилось за несколько лет! И распорядок, и должности, и настроение людей; даже сами стены изменили свой цвет: недаром говорят, что стены дома, в котором ты живёшь, впитывают тебя всего, и становятся твоими близнецами; уйдёшь ты от них, и они потеряют своё лицо. Но тут что-то странное творилось с камнями и украшениями Замка. Несмотря на множество маскирующих деталей – штор, ковров, занавесок, декоративных панелей, зеркал, колонн, мебели, ваз и статуэток, – создавалось такое впечатление, что стены Замка находятся в большой растерянности насчёт того, какую же личность изображать им собой, словно и не жила здесь никакая личность, словно вообще никого не существовало в них вот уже несколько лет после победоносного штурма, когда исчез прежний король, а может... так оно и есть? И король, к которому его ведёт Слуга Дворцовых Дверей (ну и должность, так и хочется проехаться по этой теме!), – пустышка, облечённая властью, невидимка, которого и предстоит Настоящей Принцессе превратить в нечто видимое. Интересно, в какое видимое мог бы обратиться невидимый король. Как это всё неприятно, как это всё запутано, как всё недостаточно для анализа, для работы, для... всего, в конце концов! Да, и не забыть про Девочку. Что-то в ней есть... симпатичное. Надо обязательно к ней вернуться.
Слуга Дворцовых Дверей распахнул последнюю из них и жестом пригласил Шута войти.
– Шут! – провозгласил он кому-то в глубине тёмных покоев.
– Можешь убираться, – прохрипел больной голос. – А Шут пусть остаётся там, где стоит, нечего ему ко мне приближаться, и так весь Замок провонял простонародьем. Да, и пусть мне принесут зелёную лампу, мне надо прочистить нос.
Слуга Дворцовых Дверей раздражённо пихнул Шута в спину, чтобы тот поклонился, Шут брякнулся на колени, весь звеня бубенцами, и охнул от боли в ногах.
– Чё охаешь? – спросил больной голос.
– Ногам больно.
– Так встань и сядь, чё мучаешься.
– Ладно.
Шут поискал, на что бы сесть, нашёл в темноте низкий табурет и с облегчением устроился на нём. Оглянувшись, он понял, что Слуга Дворцовых Дверей покинул его компанию.
– Хорошо? – спросил больной голос.
– Ага.
– Ну, докладывай, – велел голос. – Я мало, что понял из твоей грамотки, только то, что на западных землях неспокойно.
– Как всегда, – пожал плечами Шут. – Меняется династия – меняется мир.
– Поговори у меня, – цыкнул голос. – Не посмотрю, что шут, – выкину к дерьмам собачьим на потраву флейтисту и факельщику.
– Спасибо.
– Подавись.
«Ну, какой он настоящий король?!» – подумал Шут.
– Нормальный я король, – отозвался голос. – Не нравится – попробуй меня убей, да вставай сам на этот ледяной трон, задница бы моя его не помнила, только и делаю, что хриплю.
– А ты чеснок ешь, – предложил Шут.
– Спасибо, – хмыкнул голос.
«Подавись», – подумал Шут.
– Короче, с чем прибыл?
– Западный сатрап рад бы тебе удружить, но у него эпидемия свинки и не с чего послать к Замку новые обозы с овощами, – сказал Шут.
– Это я и так без тебя прочитал в грамотке. Кстати, ты её изрядно помял и изжулькал, и что ты в неё заворачивал такое горькое?
– Лук, – сообщил Шут. – Только он сгнил.
– Я так и понял, – кивнул голос. – Ладно, колись дальше.
– Западный сатрап шлёт тебе драгоценность, за которую отдал в своё время три обоза зимних шляп, – сказал Шут и встал с табурета.
– Уж не тебя ли? – ехидно предположил голос.
– А чё? Не гожусь на драгоценность?
–- Не-ка. Что-нибудь посерьёзней давай, Шут. Не забывай о двух «Ф».
Шут пожал плечами и оторвал с остроконечной трёхконечной шапчонки все три венчающих её колокольца.
– Куда положить? – спросил он.
– А чё это? – подозрительно поинтересовался голос.
– Эти колокольца могут предупредить тебя о приближении того возраста принцессы твоего Замка, когда она станет Настоящей Принцессой. Не так уж мало, да? И всего три обоза зимних шляп, посланных в Южнину.
– Ха-ха! В Южнину? Ха-ха... хррр... Придумал, лысый борзик... Да у них там вечное лето, в Южнине-то! Ну, прохвост!.. Ладно, клади колокольца вон на тот столик у камина. Если в темноте прилично видишь. Не люблю, понимаешь, когда светло: неудобно как-то себя чувствуешь. Когда пасмурно, ничё, а в солнце... Впрочем, сейчас ночь. Погоди, я высморкаюсь – нос заело совсем.
«Вот так король! – подумал Шут. – Непременно надо здесь остаться».
– Всё, приём окончен, Шут, можешь убираться. Если хто тебя возьмёт, можешь прикантоваться тут, не буду возражать, но ко мне больше не лезь, надоел. Надо будет – вызову, чай, король, а не хто попало. И к Великому Герою не приставай, у него и без тебя полон Замок насмешников. На девчонок не лезь, у них башка не мужиками заняты, а интригами: в Настоящие Принцессы себя метят, маленькие стервы. Заколебали, мухи недоразвитые. Ну, пшёл отсюда, язычок от колокольца!
Шут нарочито равнодушно отставил табурет к камину поближе и, не любопытничая, кто там и какой скрывается в глубине кровати с пологом, взял да и удрал, не дожидаясь услуги Слуги Дворцовых Дверей.
«Надо будет предложить королю ввести должность Слуги Дворцовых Дверных Петель и Слуги Дворцовой Дверной Смазки», – придумал Шут и красиво ускользнул от мстительного взмаха кулака величественной открывашки.
Он знал Замок от флюгера до последнего тупика в заброшенном подземелье, где когда-то располагались королевские свинарники, поэтому отыскать вначале кухню и поесть, а потом каморку в стене Средней Башни не составило ему труда. Причём не удалось ему ускользнуть и от Великого Героя со шлейфом из персональных Флейтиста и Факельщика; парень был очень расстроен и пьян, как и его дудочка со спичкой. Шут с трудом засунул троицу в покои Героев, где пахло сыростью и ржавчиной с медного корыта, и уже с чистой совестью добрёл до каморки Девочки. Она радостно улыбнулась ему и сказала:
– Ой, ты теперь будешь жить со мной?
– А как же.
– Так, значит, ты... принадлежишь мне? – с некоторым страхом уточнила Девочка.
– А как же, – повторил Шут. – Король так и сказал, что тот, кто меня возьмёт, будет моим хозяином. Вот ты и будешь моей хозяйкой.
– Здорово! – сказала Девочка. – Теперь я смогу заботиться о тебе, защищать и любить. Мне было так одиноко одной.
– Понятное дело, – согласился Шут. – Одной вовсе печально. Ты ужинала?
– Ужинала. Мне подарили три вкусненькие булочки и горячий сок. А ты?
– Я тоже. Теперь надо поспать, ведь завтра придётся вкалывать в доску.
– Ты будешь мне помогать?
– А как же! И не только тебе, – всем, кто попросит, – сказал Шут.
Они сели на соломенный матрац, лежавший так уютно прямо перед очагом, где еле теплились полусгоревшие поленья, и Девочка вздохнула:
– Я счастлива, а ты?
– И я. Хочешь, я расскажу тебе сказку?
–- Сказку? – не поверила Девочка. – Настоящую Сказку?!
– Ну, не то чтобы Настоящую Сказку... Просто сказку. Хочешь?
– Ага. Давай рассказывай. А я прилягу, ты не обидишься?
– Нет, ложись.
Шут укутал Девочку чистым тряпьём, заменявшим ей одеяло, и начал рассказывать, поглаживая её по голове.
– «Один человек притягивал к себе потерянные кольца. Они валялись у него на полу, на полках, на кровати, на комоде, буквально всюду. И где бы он ни был, потерянные кольца сами собой попадали в его карманы и не терялись никогда. И вот, когда его комната полностью скрылась под чужими кольцами, он дал объявление, что нашёл прекрасный перстень, и указал свой адрес. Люди кинулись к нему: ведь многие теряют свои вещи. Он роздал всем их потерянные кольца, облегчённо вздохнул и сжёг комнату колец. Месяц он жил спокойно.
И тут к нему пришёл заплаканный мальчик, потерявший дорогую для него биту для игры в кости. Человек отправил его восвояси, а после его ухода обнаружил в кармане его биту. Он зашёл в спальню и чуть не упал: всюду-всюду лежали в его комнате потерянные с древних времён костяные биты.
С трудом роздал человек биты и сжёг комнату игральных костей. И обратилась к нему женщина, потерявшая свой глаз в драке. И в гостиной после её ухода человек нашёл множество глаз людей, умерших за много тысячелетий, и они всё прибывали.
Человек сжёг дом глаз. И все люди стали слепы. Человек потерял себя, но уже никто не мог найти его так, как он находил оброненные кольца и биты. Поэтому не бойся терять. Бойся иногда слишком часто находить...»
– Ты о себе, Шут? – тихо спросила Девочка.
–- Нет, не о себе. Спи, – прошептал Шут и уснул.
Глава 3: Шута разбудила Девочка
Его разбудила Девочка. Сам он никогда бы не проснулся так рано после длительной поездки на телеге-трясучке. Невыспавшийся Шут не мог ни шутить, ни быть добрым. Девочка этого не замечала. Она радостно суетилась, прибирая в своей каморке, и напевала птичью мелодию собственного сочинения. При свете, падающим из бокового окна, Шут, наконец, уточнил, сколько ей примерно лет. Уже к пятнадцати, не так уж мало, если учесть, что вчера она выглядела на все восемь. Или у него что со зрением? Не могла же она за ночь подрасти! А может, и могла, кто его знает. Замок иногда капризничает в выборе своих подопечных. Может, на сей раз он выбрал маленькую метельщицу пыли в комнатах для Прислуги и задержал её развитие... или ускорил? Тут на солнце накинулась долгожданная
