страниц, которые она так внимательно читала, стараясь не упустить ни одного слова, понять мотивы и природу поступков главных героев, - как каждое слово, как капля крови, переливается из книги в её артерии, судьба – в судьбу, любовь – в любовь. Помолвка, разговор отца Камиллы с Эдгаром, начало болезни Камиллы, её преданность живописи, её темы картин, любовь к искусству и, конечно же, большой демонический труд, работоспособность, несмотря на недомогания и слабость…
Читала Олеся и удивлялась тому, как Камилла умела возрождаться после недомоганий, словно птица Феникс из пепла, - и сразу к мольберту, сразу творить, писать, выполнять заказы, забывая о себе, о том, что говорил ей Эдгар: «…не забывай отдыхать и принимать пищу и лекарства…», словно этот день – последний в её жизни…
И Олесю это вдохновляло. Порой она плакала, смеялась, удивлялась, ведь когда мы читаем о жизни других людей, о их судьбах, сравниваем поступки, мотивы, действия героев со своей жизнью. «А как бы поступил я?» – задаём мы себе вопрос.
Олеся читала медленно, хотя почерк у Эдгара был хорошим, и когда он старался не упустить ни единого слова в описаниях чувств, диалогов, мыслей, рукопись читалась легко. Некоторые моменты она перечитывала по два раза, и к вечеру следующего дня она прочитала всю рукопись – будущую книгу. Посидела, помолчала. Собрала все листы аккуратно в коробку. Выпила сока. Вышла на балкон, с которого было видно море, пароходы, и сказала: «Эта история любви достойна того, чтобы снять о ней фильм».
* * *
- ЭДГАР, ЭДГАР! ПРОСНИСЬ, - нежно толкая его в плечо, обратилась к нему Олеся.
- Что? Кто?
- Олеся, - вставая, поприветствовал он собрата по перу. – Как ты? Всё прочитала? Да, вы же сегодня уезжаете ночью. Ты успела?..
- Да, Эдгар, поверить не могу, что за такой короткий промежуток времени ты смог столько написать, и как!..
- Значит, тебе понравилось? Интересно, что скажут другие?
- Да. Я успела прочитать. Прочитала всё и с нетерпением буду ждать книгу.
- Вначале её нужно доработать, чем я и займусь оставшиеся полмесяца, но администратор мне любезно предложила остаться до тех пор, пока я её не вычитаю и не дошлифую. «И можете оставаться в этом номере, пока не поймёте, что всё закончено. Работайте столько, сколько потребуется», - так сказала она.
- Благородно с их стороны. Мы все видели, как ты её создавал, как над ней работал, в каких муках ты «рожал» книгу, словно мать дитя. «В двадцать пятом номере проживает Робинзон Крузо» , помнишь?
- Да. Спасибо, Олеся, за то, что прочитала. Ты – первая. Первый читатель.
Олеся положила рукопись на стол и увидела макет своего нового сборника стихов, над которым она работала больше года.
- О! Ты прочитал, Эдгар? Вижу, внимательно читал, мой первый читатель, - она улыбнулась. – Вот и поправки, заметки на полях, подчёркнутые слова. Спасибо! Я учту.
- Олеся, это дело автора. Я лишь…
- Неужели ты подумал о том, что задето моё творческое самолюбие? Как говорят: тщеславие или гордыня. Нет. Я всегда прислушиваюсь к советам.
- И дальше так поступай. В ряде случаев это помогает. Я всегда прислушиваюсь к советам. Это даёт свои результаты. Всего три-четыре слова – и стих становится «живым», сильным, «с характером». А теперь, Олеся, скажи, что ты думаешь по поводу моего романа. Скажи правду.
- Хорошая книга. Ты сам знаешь, что делать. «Дошлифуешь» её за пятнадцать-двадцать дней, и получится глубокая по смыслу, сильная по теме и полная диалогами книга о любви, о творчестве, о титаническом труде и взаимном уважении. Во всяком случае, я не могу точно выражать свои мысли словами. Я не критик. Но чувствовать, а это - самое главное, она заставляет. Чувствовать и подражать. Образ Камиллы выписан с такой любовью, что я плакала. Да-да. И то, что ты не напрягаешь читателя, а как только почувствуешь, что читатель может устать от диалогов, сразу переходишь на описание природы города, его людей, улиц. Хорошо написано об истории города, о легенде… Правильно. Разряжаешь, даёшь читателю отдохнуть.
Она подошла к Эдгару, он стоял и слушал её, глядя в окно. Олеся положила ладони на его плечи.
- Устали мышцы? Болят?
Она стала делать ему массаж.
В это время вошла Света с подносом. Увидев такую картину, она открыла рот и тихо, как и вошла, вышла из комнаты. Прикрыла дверь и спустилась вниз.
- Ты что с подносом бегаешь, Света?
- Хотела забрать посуду у Эдгара Николаевича.
- Ну и что? У тебя такой вид, словно ты увидела рядом с ним, нашим Робинзоном, Пятницу – негра, голого и с копьём в руках.
- Ирина Александровна! Когда я зашла к нему в номер, тихо, вдруг он спит, я увидела…
- Что?
- Наш писатель стоит и смотрит в окно, а какая-то, моложе его, женщина или девушка, не разобрала, делала ему массаж, а может…
- Что «а может»? Они занимались любовью? – улыбнулась администратор. – Это, как у них называется, собрат по перу? Она проживает во втором корпусе и вроде тоже пишет, только стихи. Проживает с семьёй. Приехали они из Владивостока. Наш писатель давал ей рукопись книги, она, видимо, прочитала её и принесла. Там лежала на столе коробка синего цвета?
-Да, вроде…
- Это я дала коробку Эдгару Николаевичу, чтобы он в ней хранил рукопись. Я видела из окна, как он вручал ей коробку на пляже, чтобы она прочитала её. Вот они и разговаривают. А ты Бог знает о чём подумала.
- Ну вот, Вы, Ирина Александровна, всё знаете!
- Такая работа, Света. Такая работа.
* * *
- ТАК ХОРОШО?
- Да, приятно, - ответил Эдгар. – Это расслабляет.
- Я тоже в рукописи твоей кое-что подчеркнула, ты увидишь.
- Спасибо, Олеся! Сразу видно, что ты читала внимательно.
Эдгар повернулся лицом к Олесе. Они встретились глазами. Минуту они смотрели друг другу в глаза, как бы стараясь узнать, что же хочет другой?
- Эдгар, прочитав книгу, я поняла, что надо любить тех, кто любит нас. Находится рядом. И я решила: когда вернёмся домой, выйду замуж за Олега. И приняв это решение под впечатлением твоей книги, мне стало стыдно за то, как я с ним поступала порой. Срывала на нём злость, грубо отвечала, не замечала, что он рядом. Мне стыдно, Эдгар. Какой эгоисткой я была! Только о себе, только о себе. А он всё это терпел. Понимаешь?
- Понимаю и одобряю твоё решение, Олеся. Без любви мы…
И Олеся неожиданно для Эдгара, а может, и для себя самой, обняла его и поцеловала в губы. Нежно, скорее с чувством благодарности, нежели с чувством любви.
- Спасибо, Эдгар! Ещё встретимся, на страницах «Стихи.ру» в Интернете.
- И тебе спасибо, Олеся! Прежде чем издать, я решил разместить книгу на своей страничке - «Проза.ру». Там и прочитаешь её в законченном варианте. Я тебе сообщу, когда это случится, под первым на твоей страничке стихотворением, в разделе «рецензии». Счастливого пути! И сделай то, что ты сказала мне первому.
- Спасибо! Буду ждать, - прижав к груди макет своего нового сборника стихов, сказала Олеся и добавила: - А серёжка – настоящее произведение…
Олеся вышла из номера и пошла в свой корпус. Эдгар остался один. Он был рад тому, что они с Камиллой навсегда соединят два сердца – Олеси и Олега, который наконец услышит от неё те слова, которые он ждёт с таким нетерпением: «Я согласна стать твоей женой, Олег!»
Эдгару вспомнились слова одного из героев фильма: «Есть жизни, которые не следует и проживать…» И подумал: «Нет, любую жизнь следует прожить до конца, какой бы она ни оказалась. С любовью, со смирением и болью…»
* * *
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, после того, как уехала Олеся, Эдгар принялся за книгу. Он внимательно читал каждую строку, каждую главу, каждую часть. Вносил поправки, уточнял, вычёркивал не понравившиеся ему предложения, писал их заново. Дописал ещё четыре главы, которые, несомненно, улучшили роман. Работал со справочниками, словарями. Ходил купаться, часто сидел в беседке. Так и проходили дни – дни его пребывания в пансионате. И пришёл день, когда к нему в номер вошла Ирина Александровна и сказала: «Эдгар Николаевич, Ваше время вышло. Сегодня последний день, завтра первое октября, и Вы должны покинуть пансионат. Если Вы ещё не закончили работу над книгой, то можете остаться ещё на десять дней. Словом, пока не дойдёте до точки..." - и засмеялась над тем, что сказала, имея в виду свои слова: «пока не дойдёте до точки». Эдгар тоже улыбнулся.
- Спасибо, Ирина Александровна! Вы предлагали мне остаться и дописать книгу. Я это помню. Думаю, за десять дней я дойду до той самой «точки», под которой Вы наверняка имели в виду слово «конец».
Она улыбнулась и вышла.
До той самой "точки" Эдгар дошёл девятого октября. Аккуратно сложил рукопись в коробку, любезно предоставленную ему Ириной Александровной. Вздохнул, положил руку на коробку и, глядя на фото, где они вместе с Камиллой, сказал: «Солнце моё, рукопись готова к изданию. Осталось набрать текст на компьютере. Ещё раз всё прочитать и выбрать издательство. А затем (пауза), а затем – выпуск книги. Первые главы, после набора макета, я обязательно прочитаю авторам литературного объединения, как это делают в Америке писатели, получившие какую-нибудь премию, - читают со сцены несколько глав собравшейся многочисленной аудитории - поклонников их таланта. И спасибо Олесе. Её рекомендации превратились в четыре главы».
Раздался звонок.
- Ну что, писатель? Что-то ты уж долго там пишешь! Ты же сказал ещё двадцать пять дней тому назад, что написал книгу.
- Теперь доработал. Всю перечитал… Короче, как тебе, строителю, это объяснить?..
- А ничего объяснять не надо. Книга всё объяснит! Когда выезжаешь? Тебя хоть кормили эти дни? - поинтересовался брат.
- Да, персонал пансионата – замечательные люди. Разрешили всё довести до последней точки. Выезжаю завтра. А вы где?
- А мы гуляем в Сочи, были на олимпийских объектах. Посмотрели сооружения. Спортивные игры. Тут весело было три года тому назад. Правда, мы смотрели Олимпиаду по телевизору, но все равно...
- Да, Камилла тоже мечтала попасть на Олимпиаду, но не дожила до неё. Хотела написать картины и показать в них дух соперничества. Эти моменты она хотела изобразить в своих картинах. Она не делала даже эскизов. «Я всё должна увидеть своими глазами», - говорила она.
- Не сомневаюсь, цикл картин о Сочинской Олимпиаде 2014 года имел бы успех, - сказал Юра. – Мы ещё пробудем в Сочи пять дней, а ты, раз завтра выезжаешь, присмотри за мамой. И поживи дома, пока мы не приедем.
- Хорошо. Отдыхайте и ни о чём не думайте.
* * *
С УТРА ЭДГАР СОБРАЛ ВСЕ вещи, упаковал их. Сходил позавтракал. Купил три букета цветов. Один он преподнёс Светлане, другой – Ирине Александровне и поблагодарил её за внимание, оказанное его скромной персоне, на что она ответила: «Эдгар Николаевич, все, все книги пишите у нас. И спасибо за букет».
Третий букет он разбросал по склону: «Камилла, я уезжаю. Не знаю, когда приеду. Работа над книгой и выпуск её займут три-четыре месяца. Не скучай!»
Света сказала коридорному, чтобы тот отнёс вещи в машину писателя. Попрощалась с Эдгаром Николаевичем, сказав, что они с Ириной Александровной ждут по экземпляру книги. На вопрос, как будет называться книга, Эдгар пожал плечами: «Пока не знаю, Света…»
- А я думала, что писатели начинают писать книгу с её названия, - удивилась Света.
- Условно пока – «Камилла». Но она просила написать книгу о нас, поэтому, возможно, она и будет
