Романтика переходного периода (окончание).

городское прямо распиналось, в желании найти в картах какие-либо огрехи. В итоге по мелочам что-то нашли, но общая картина в главном не менялась ничуть – рудного объекта нет и быть не должно.
«Пора заканчивать», - согласился с этим и главный геолог из города, имея ввиду не тут же кончать работы, а не делать лишнего, - «тем более, в партии появился объект, с которым нужно срочно определиться».
«Какой объект и где?» - поинтересовался Леонид Дмитрович, от имени всех отрядных геологов.
«Расскажи ребятам», - начальник из города кивнул Игорю Георгиевичу, нашему главному геологу. Все на него внимание переключили, потому что о появившемся объекте никто ничего не знал.
«Объект в общем то старый, - начал Игорь Георгиевич, разворачивая на столе обзорную карту громадной площади всех работ ГРП-21, - «но появились детали новые, требующие проверки. В известной всем долине», - показал ее на карте, - «давно выявлены и прослежены два горизонта углей, мощностью до метра. Причем угли древние, во многих местах съедены более поздними дайками (это образования магматические), либо превращенные в антрацит под их тепловым воздействием, или просто выгорели. То-есть, промышленной ценности не представляют. Но в северной части долины», - обвел на карте и мы проследили за его пальцем, - «мы угли случайно зацепили, и они нас заинтересовали. Расчистили один горизонт канавой -  мощность получилась более десяти метров. Причем угли нормальные, без всяких даек. Это ситуация другая, требующая дополнительных работ. И начать нужно в этом году обязательно».
«А каких работ?» - Леонид не замедлил со вторым вопросом.
«Долина с наносами до десяти метров, добраться до углей можно лишь дудками БКМ, шнековыми и картировочными скважинами».
Все от карты отпрянули, ситуацию поняв.
«Только не думайте, что все просто», - главный геолог объединения обратил внимание на себя, - «Нужен геолог толковый, осадочные породы не менее сложны, чем вулканиты, с которыми вы сталкиваетесь», - все сделали вид, что хорошо это понимают, - «Такого, надеюсь, Игорь Георгиевич среди вас найдет. Времени для раздумий – две недели».
На этом говорильня и закончилась. Начальство пожелало прокатиться и посмотреть на местности, что у нас действительно с рудой дело швах. Пришлось его сопровождать, показать интересные места, в  том числе эрозионное окно. Но каждого уже напрягал вопрос: не он ли окажется кандидатом на новое место. Отряд с пляжем, водичкой, наконец с пивом и вином из Пионерного, покидать никто не хотел. В первую очередь Лешка, из-за женского цветника, в котором он вовсю правил бал.
Начальство благополучно уехало, а вечером Леонид Дмитрович зашел к нам со Светой в домик. Рассмешил жену, каким-то приколом, потом на меня серьезно посмотрел:
«Думаю, тебе пора собираться, на новое место. Углями заниматься». Света начала к словам Леонида прислушиваться, а я возмутился:
«Почему я? Лешка не хуже справится! И человек он свободный, а у нас еще медовый месяц не кончился!»
«Месяц то кончился, только вам его не хватило», - Леонид с улыбкой перевел взгляд на жену, - «вы все еще как после первой ночи, друг от друга оторваться не можете!» Света скромно потупила глазки, а я постарался добиться от него ответа:
« Ты все же объясни: почему я, а не Лешка!»
«Потому что не я решаю, а Игорь Георгиевич», - это Леонид мне  серьезно, - «И даже не он, а начальник из города», - теперь улыбнулся, - «Нечего было перед ним выпендриваться, карты свои демонстрировать и говорить складно! Он же мужик ушлый, сразу понял, кто в отряде геолог лучший! Теперь поедешь углями заниматься, а Светочка», - повернулся к ней, - «в отряде останется!»
«Не останусь!» - Светочка тут же отреагировала, - «Я с ним (со мной то-есть)  тоже уеду!»
«Уедешь», - успокоил ее Леонид, - «только позже. Для вас в партии еще нужно жилье найти, не в общежитии же жить будете. А тебя», - повернулся ко мне, - «не я сдал, имей в виду. Но через недельку приказ насчет твоего перевода получу точно. Так что дела заканчивай, карты дорисовывай».
«Ой как не хочется!» - покачал я головой, а Леонид развел руки:
«А что делать? И я надеялся еще разок из сайги шашлычка покушать – теперь не получится, никто кроме тебя ее не перехитрит и не добудет. Но на открытие охоты на уток приезжай. Видел, сколько их на озере появилось? Значит, на крыло молодняк поставился, уже жирок нагуливает». Действительно, неожиданно рядом и прямо над отрядом по утрам и вечерам начали носиться утки, и количество их обещало хорошую охоту.
Леонид ушел, расстроив Свету дальше некуда.
«Зачем я все это делала?» - сидя на кровати, обвела взглядом созданное ею  уютное гнездышко, - «В отряде так хорошо! Здесь и пляж, и покупаться можно! А как в партии будет?» - и посмотрела на меня можно сказать с осуждением, как на виновника перемены места жительства. Пришлось к ней на кровать присесть рядом и объяснить:
«Светулька, ты пойми: если меня действительно на угли переведут, то как хорошего специалиста. Это можно считать повышением по службе. И отказаться я не могу – другой раз уже не предложат. Ты же не хочешь, что бы я всю жизнь был простым геологом? Что бы мне оклад не повышали? Что бы не давали перспективных участков? Что бы, наконец, я никогда ничего не открыл?»
«Не хочу», - Света улыбнулась, прижалась ко мне и. …пришлось закрывать дверь на крючок.
Как Леонид и предсказал, через неделю он получил распоряжение отправить меня в партию. С припиской, что одного – оглядеться, посмотреть комнату, которую мне предоставят, может быть что-то купить из мебели.
«Видишь, как о тебе заботятся?» - это Леонид Свете, прочитав в нашем домике полученную писулю, - «Что бы ты в партию переехала, а там комната уже не пустая, Юра кровать двухместную приобрел!»
«Нам в одноместной лучше!» - не растерялась Света, - «И вообще без нее можем на полу поспать! Так что я с Юрой поеду!»
«Эх любовь-морковь!» - Леонид покачал головой, - «Что с девушками делает! Ради мужика готовы рай наш (это он имел ввиду отряд) поменять на пыль, жару и воду привозную!» - заставил Свету улыбнуться, - «Только с Юрой не получится. За ним бобик завтра приедет, а тебя  с вещами отправлю в воскресенье, когда машина бортовая будет свободна! Что бы эту хламиду», - кивнул на подаренный на свадьбе здоровенный холодильник, стоящий сейчас без дела, - «можно было в нее загрузить!» - у Светы начало вытягиваться лицо, и он погрозил ей пальцем, - «Ничего, переживешь. И привыкать пора – муженька теперь частенько выдергивать будут,  на всякие совещания и простые говорильни.  Он же у тебя умный, можешь гордиться!»
От судьбы, как говорится, не уйдешь – это я давно понял. А потому с Леней в пререкания не пустился, достал бутылку вина из загашника, и с ее помощью напор страстей быстро трансформировался в приятные разговоры по жизни, не такой и плохой во всех проявлениях.
На следующий день до обеда я передал Леониду – как старшему геологу – все свои бумаги, после обеда приготовил спальник, спрятав в него любимую одностволку, большой пробный мешок с сушеной рыбой, рюкзак с принадлежностями охотничьими, в том числе с котелком, миской, кружкой, ложкой,  что-то в пакете в него положила Света. Ближе к вечеру за мной прикатил Газончик, и попрощавшись со всеми, расцеловавшись со Светой, я в него загрузил шмотки и залез сам.

                                        Часть двадцать третья.

В жильё мне определили половину дома из бруса -  две небольшие комнаты. Пару ночей спал на полу, на спальнике. Потом обзавелся кроватью – выпросил на складе во временное пользование. Ничего не готовил, бегал в столовую.
«Угольки у нас не простые», - сразу предупредил Игорь Георгиевич, - «с повышенной радиоактивностью. Небольшой, но как понимаешь, она ничего не говорит о количестве урана, из-за смещенного равновесия».
Здесь требуется пояснение. Все знают, что уран распадается с определенной скоростью, и в длинной цепочке новообразованных элементов есть радиоактивный радий. В коренной породе или изначальном рудном теле эти два элемента всегда в определенном  и строго точном равновесии. Обычным радиометром измеряется их суммарная радиоактивность, более интенсивная для радия, и определить точное содержание урана можно только в равновесных рудах, в которых эти два элемента какими-либо процессами не разъединены.
В нашем случае они разъединены: уран в угле только на выходе пластов на  поверхностью. Как в нем оказался? Надеюсь, принцип действия противогаза известен каждому: вдыхаемый воздух проходит через пластины угля, и им ядовитые примеси сорбируюся полностью. В природе происходит подобный процес: при разрушении коренных пород часть содержащегося в них урана в ничтожных количествах попадает в поверхностные воды, и позже сорбируется на поверхности угольных пластов.  Процесс продолжается и в настоящее время, потому равновесие между ураном и радием в углях не достигнуто. Значит, и количество урана по радиоактивности определить невозможно без дополнительных исследований, в том числе  дорогущих химических анализов специальных проб.
«У тебя сейчас задач две», - продолжил Игорь Георгиевич, - «Во-первых, проследить два горизонта углей и определить, где мощность каждого резко возрастает до десять метров, и почему такое происходит. У нас они установлены в западной части долины, а есть ли в восточной – пока не ясно. Хотя и там должны быть обязательно. Вторая задача – выявить, где радиоактивность в углях начинается, и где кончается. А она точно не везде – раньше в углях не фиксировалась. Прослеживать угли будешь БКМом и шнеком, перепутать их с другой породой невозможно. А по картировочным скважинам в первую очередь нужно определить границы несущих угли сероцветных песчаников, и более молодых перекрывающих красноцветных песчаников. Что бы сразу ограничить площадь поисковых работ, выкинув из нее красноцветы».
«С этим разобраться не проблема, сероцветы и красноцветы тоже не перепутаешь», - образцы их я успел посмотреть по древним и даже не партией пройденным скважинам, керн из которых нашел недалеко от теперь уже моего участка. Их давным-давно пробурили угольщики, когда оценивали перспективы долины в целом, и угли нашли, два горизонта, но мощностью всего по одному-два метра.
«И здесь не все просто», - Игорь Георгиевич погрозил мне пальцем, - «уран может быть и в песчаниках – по границе зоны окисления, то-есть зоны проникновения поверхностных вод и кислорода воздуха. В красноцветах вряд ли, хотя бы потому, что слагают центральную часть долины, и по физическим свойствам не соответствуют. А сероцветы придется изучать, с ними тебе придется попотеть, сам скоро убедишься».
Неделю и убеждался, пропадая в поле. С картировочным бурением проблем не возникло – задал скважины по профилям, с учетом выделенных объемов рассчитал возможное расстояние между ними. Сложней было с БКМом и шнеком – постоянно приходилось присутствовать рядом, что бы наносы в виде суглинков,  щебенки и гальки перебуривали уверенно и до коренных добирались точно.  А не морочили мне голову, что все, шнек или бур в них уперлись и дальше не идут. Но как и должно быть, горизонты углей потихоньку прослеживались в западной части долины, причем постоянной мощностью в десять метров. Затем