Романтика переходного периода (окончание).

на берегу лодку нашел, деревянную, мы в ней щели законопатили – возьмем с собой, резинок (резиновых лодок) у вас пока нет».    
«А мне можно поехать?» - пискнула Света. Очень приятно, не может расстаться с муженьком даже на сутки!
«Зачем?» - женщина на охоте,  даже если и жена товарища,  Леню не устраивала, - «Грязь месить, в лодке ночевать и матерки мужиков слушать? Тебе это надо?»
«Одной дома еще хуже!» - Света к трудностям была готова, - «И ночевать можно не в лодке, а на берегу, и материться при мне вы постесняетесь!»
Леня посмотрел на нее, поулыбался, покачал головой:
«Что с тобой сделаешь!  Готовься, если», - глянул на меня, - «Юра разрешит. Только ко мне никаких претензий, когда с лодки в воду полетишь, или от кондера животик разболится. На охоте всяко бывает!»
«А можно со мной подружка поедет?» - начала Света развивать неожиданный успех. Удивив даже меня. А Леня от нового предложения рот открылся. Но ненадолго:
«А она зачем? Где спать будет? На лодках у нас лишнего места нет!»
«Хочет отряд посмотреть. И с Лешей познакомиться», - улыбнулась, - «вдруг понравятся друг другу!»
Тогда пусть едет!» - неожиданно Леня согласился, - «Только вы с ней в отряде и останетесь! А мы к вам после вечерней зорьки подскочим, с утками, в отряде заночуем и кондер сварим!»
«А утром как?» - напомнил я, что после кондера с водочкой охотникам придется рано подниматься, что бы успеть на зорьку.
«Ерунда!» - успокоил Леня, шофер охотник, уговаривать не надо – подбросит на машине, всего то пять километров. Главное», - повернулся к Свете, - «дамы мешать нам не будут, хватит с них одного отряда!» - и улыбнулся, на что Света ответила тем же. В общем, договорились.    
А на работе поставленные Игорем Георгиевичем две первые задачи близились к завершению – пласты углей, при  мощности каждого не меньше десяти метров и везде с повышенной радиоактивностью,  по дудкам БКМ и шнековым скважинам прослежены под наносами на обоих крыльях складки до глубинного разлома на юге, ограничивающего перспективную для изучения площадь. А по картировочным скважинам вмещающие угли песчаники сероцветные и перекрывающих их красноцветные разделены, и теперь на составленных мною разрезах видно, где возможны скопления урана в сероцветах, если опоисковать в них границу проникновения поверхностных вод и кислорода.  
Очень ко времени в партии появился специалист по углям и урану – старший геолог Владимир, парень года на два меня старше. Успевший после института пять лет поработать, так как поступил в него после школы, а не поработав два года и три отслужив в армии, как это получилось у меня. И уже ему, в моем присутствии, Игорь Георгиевич определил следующие задачи.
Теперь, когда положение углей надежно установлено,  нужны скважины для замера радиоактивности по всей мощности пластов, начиная с их выходов под наносы и далее  на глубину по  падению, пока радиоактивность будет фиксироваться.  И поднимать угли в керне, для изучения  состава и физико-химических свойств. Для чего выход керна должен быть не менее 80 процентов.
Кроме того, нужны скважины поглубже, для изучения сероцветных песчаников: выделить слои, прослои, горизонты и установить глубину  зоны проникновения поверхностных вод и кислорода. Что бы следующими, уже поисковыми скважинами, точно попасть в переходную к неизмененным породам часть этих зон, где промышленные скопления урана возможны.
Владимир, дотошный почище меня, окунулся в море накопившихся бумаг,  известных и раньше, и мною составленных, пару дней провел на участке, знакомясь с обстановкой месте. Ну а я заканчивал с разрезами, и уже подумывал, куда меня бросят теперь, когда ответственный за участок старший геолог приступил к работе, и мне вроде как и делать нечего. Вдруг отправят доизучать мою прошлогоднюю структуру, где на зиму заложено поисковое бурение?
Зря надеялся. И рассмешил Владимира – по его мнению, нам и вдвоем дай бог справиться, основная работа только начинается. Теперь в керне пойдет уголь – значит, прямо на буровой придется его тщательно изучать и описывать, что и для хорошего специалиста дело не простое. И отбирать пробы на всевозможные специальные анализы, в том числе и химические для определения величины смешения равновесия между ураном и радием, без чего истинное содержание урана определить невозможно.
И это не все. Я должен разобраться с сероцветными песчаниками, для чего Владимир наметил в двух мною же составленных разрезах по скважине. И в каждой не только песчаники раздолбанить, то-есть выделить в них все возможное по размеру частиц, их составу, каким-либо экстраваганным включениям, но и увязать все в едином разрезе, ничего не перепутав. И определив, есть ли в выделенных прослоях зоны окисления,  и на какой глубине они кончаются! Офигеть! Песчаники я успел насмотреться в керне картировочных скважин, и понял, что разделить их …. не уверен, что и получится. К счастью, эти чертовы скважины с понедельника только начнут бурить, и воскресенье я могу голову ими не забивать. Тем более, открывается охота на уток, а я к ней еще не готов.

                           Часть двадцать шестая.

В пятницу Игорь Георгиевич предупредил: завтра из партии выезжаем пораньше, в час или два дня. И что б женщины - Света и ее подруга Люба - не вздумали опоздать. А я должен взять с собой не менее пятидесяти патронов. Это что, утки раз тридцать налетят? Такого в моей жизни не случалось, самое большое – расстреливал от силы патронов двадцать, причем дуплетами из двустволки, специально приобретенной для охот легких, больше похожих на отдых или развлечение. Где не нужно бегать, ползать, прыгать, а стоишь себе спокойно в лодке или на берегу, посматриваешь по сторонам, и периодически рюмочку опрокидываешь, когда за успех, а когда и за неудачу.
Пятьдесят патронов я набрал, перелопатив весь арсенал, и с десяток пустых гильз снарядив дробью и порохом из остатков старого запаса. Добавил к ним не менее обязательные бутылку водки (мужикам) и бутылку вина (женщинам), буханку хлеба, жареное мясо и овощи – по опыту знал, что выпивать придется не раз, и не только после вечерней и утренней зорь, а и на берегу перед охотой, и во время ее даже в лодке.  В свою сумку кроме пакетов с едой Света положила полотенце с мылом и зубную щетку, купальник и тапочки - куда ж без них! А о спальнике вспомнила, только увидев мой, уже свернутый и в чехле. Отнес вещи в угол коридора - подъедет машина, и не нужно искать в комнатах, все лежит на виду.
А в субботу половина мужиков пришла на работу в камуфляже диверсантов, кое-кто и в резиновых сапогах с ботфортами, правда подвернутыми и не бултыхающими туда-сюда при ходьбе. За версту видно охотников! Женщины оказались поскромнее - в камералке сидели в одеянии обычном, но, когда заходил по необходимости к ним в комнату,   разговоры вели  на темы, с охотой связанные: что они завтра приготовят из добытых мужьями уток. Будто эти утки в камыше уже привязаны, и мужикам остается лишь их собрать и привезти домой! Не знаю - не знаю, лично я и на практиках, и в своей юности частенько возвращался с охоты пустым, водоплавающих даже не увидев.
Через пару часов, мужики с безумными глазами и в камуфляже начали исчезать. На работе отметились, и уже катят к озеру, к персональным охотничьим местам – так объяснили знакомые ребята. В двенадцать дня, когда надоело делать вид, что работаю - умные мысли в голове почему-то не задерживались - в комнату заглянул Игорь Георгиевич, оживленный и тоже в камуфляже:
«Все, закругляемся! Давай к себе, минут через десять подъедем!»
Я тут же в соседней комнате предупредил Свету, и рванул домой, выносить из коридора во двор вещи, число которых прибавилось, непонятно только, когда принесла свои Люба. Скоро и она появилась, с моей женушкой закрылись в комнате переодеться.
Из партии покатили двумя Газонами. В первом шофер, два охотника – я и Игорь Георгиевич, и две девушки – Люба и Света. Во втором одни охотники, но не геологи, а представители технических служб. Попросили Игоря Георгиевича взять с собой, на новое место, разведанное Леонидом Дмитровичем и Лешкой.
На въезде в отряд ожидала бортовая с большущей деревянной лодкой в кузове, рядом с ней как заведенные крутились местные охотники, все в сапогах с ботфортами и в камуфляже, Лешка с патронташем на поясе. Подскочили к нашей машине, вместо приветствия разом и перебивая друг друга с возмущением  проорали: «Сколько вас ждать можно!», «Давайте быстрей!», «Мы тут чешемся, а наши места кто-то уже занимает!». Рта открыть гостям не дали! Все спальники и вещи Светы и Любы из машины заставили выгрузить, подошедшие доброхоты из нормальных мужиков – не охотников - потащили их к одному из домиков. Женушку и поцеловать не успел – вместе с Любой увели вслед за вещами. И все в таком темпе, словно пожар разгорается! Возбужденные, отталкивая друг друга, наперегонки  полезли с ружьями в кабину бортовой и нашу машину, и кавалькада из трех покатила дальше,  от берега озера потихоньку отворачивая на приозерные бугры. Под руководством Леонида Дмитровича в первой – бортовой – машине.
Километра три проехали вдоль озера – оно блестело под солнцем слева. На берегу появлялось все больше и больше камыша, постепенно он начал спускаться в воду, и вскоре впереди и слева от нас сплошь заполонил пространство до горизонта, среди которого проглядывали небольшие редкие полоски чистой воды.
Еще через километр бортовая и следом за ней Газоны с бугров резко свернули влево, в  первые чахлые камыши приозерной низины, и через десять минут выскочили на небольшую и чистую полоску земли, за которой камыш высотой до пяти-шести метров стоял уже в воде неодолимой стеной. Бортовая и за ней Газончики тормознули, пассажиры из них начали вываливаться так же заполошно, как и при посадке в отряде. Лешка без задержки задрал вверх на сапогах ботфорты, ружье зарядил, и побежал к воде с ним наизготовку, наверное надеясь, что утки начнут перед его носом подниматься. Остальные, у кого нервы оказались покрепче, разобрались со своими вещами, и посматривали на Леонида Дмитровича, как на главного распорядителя.
«У кого есть резинки - накачивайте», - отдал он первую команду, и крикнул Лешке, успевшему отойти от нас метров на двадцать, - «Давай сюда! Лодку с машины снимать будем!»
Через пятнадцать минут деревяшка с бортовой была снята, резинки накачены с рекордной скоростью, у всех ботфорты на сапогах подняты, на поясах появились патронташи. Публика была готова лезть в камыши, стоящие впереди сплошной стеной, но не находила в них никаких проходов.  
«Теперь куда?» - Лешка не выдержал напряжения, - «Что с лодками будем делать? Камыш танком не проломишь!»
Оказывается, место и проход в камышах знал только Леня.
«Проломим, когда время придет», - успокоил он Лешку, - «Пока рано, утка летать начнет часа через два, а нам перекусить и за удачу выпить положено!» - перевернул свою резинку, и на дно начал выставлять из рюкзака пакеты, кружку, бутылку водки. Остальные наперегонки занялись рюкзаками своими, присоединяя припасы к Лениным. Если все это выпить за «удачу», то ее точно не будет, мы прямо здесь заснем, и проснемся утром с больными головками!
«Остальные прячьте», -