приготовиться гранатомётчикам к стрельбе.
- Михалыч! - завопил Антон, выплёвывая щепу и землю, - не убережёмся!
В поредевшие заросли полетели гранаты и мины; непрочные цветы разрывов поднялись вверх, клубясь и быстро разрастаясь, будто очнулись от долгой спячки и спешили догнать время. Всё перемешалось: волны взрывов наслаивались друг на друга, длинные бело-серые полосы прорезали мглистый туман, закручивались в спирали, сплетались как змеи в клубки, срезанные пулями и осколками листва, сучья и кора в этом безумном диком месиве кружились над землёй, подпитываясь новыми разрывами гранат и мин.
Густая едкая пыль, смешанная с запахом сгоревшего пороха забивала дыхание, жгла лёгкие, сушила гортань, вместе с яркими эксплозиями выедала и слепила сетчатку; раздражающий звук детонирующего тротила выбивал слух из ушей. Удушье, слепота и глухота на короткое время погружали в вакуум пространства.
- Выживем! - зло прошептал Семён Михайлович, - всем укропам назло выживем!
Андрей Заднепровский вжимался в землю, моля бога о спасении, уткнувшись лицом в чернозём, защитив голову скрещенными руками. Вдруг какой-то предмет больно ударил по пальцам и отскочил в сторону. Андрей приподнял лицо и рассмотрел лимонку, вальяжно разлёгшуюся перед ним. «Господи, - подумал он отрешённо, - ещё миг и от меня останутся одни воспоминания у родных и друзей. Прости мне грехи моя». Но, смертоносная железяка, начинённая смертью, лёгонько пыхнула тонким облачком хорошо знакомого запаха. «Пронесло! - радостно пронеслась в голове мысль, - значит, повоюем!»
Рядом с ним пули продолжали взрыхливать землю, тщательно перемешивая с искрошенной листвой и измельчённой щепой деревьев. Но он знал, смерть в это время по чьему-то указу неохотно отошла от их группы и с завистью смотрит на их молодые, наполненные жизненной энергией тела, и жадно утирает слюни, перебрасывая с руки на руку, остро отточенную косу. Блестит она, поблёскивает в лучах полуденного солнца и алчно жаждет крови.
Повернув голову направо, а затем налево, заметив на себе встревоженные взгляды друзей, увидевших рядом с ним неразорвавшуюся гранату, весело усмехнулся им, моргнул глазом и показал язык. Улыбки осветили лица товарищей; он поднял сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем, мол, нас не то, что гранатой не убьёшь, танком не переедешь.
- Stop on the fire!* - раздалась команда.
Стрельба прекратилась не сразу; разгорячённые, как в тире, стрельбой по мишеням, солдаты вели огонь, пока не кончились в рожках патроны; стояли, утирая с упревших лиц градом льющий пот и разочарованно глядя на офицера, прервавшего такую интересную забаву.
Лейтёха-то наш знанием английского бахвалится, высказался кто-то из солдат, дядька в Канаде служит, мелкий перец в верховном руководстве старший советник по вопросам республик бывшего Союза, вот он и понтуется, надеется свалить заграницу, и отпустил в адрес обоих втихаря едкое словцо. Прыснули и солдаты, но лейтенант казалось, не обращал на них внимания, включил рацию и доложил, что его группой уничтожена группировка российского спецназа, потерь среди личного состава нет.
- Пан лейтенант, может, стоит пойти проверить, вдруг там никого нет, а вы отрапортовали об уничтоженной группе противника, - обратился к лейтенанту солдат, сдвинувший щегольски сферу на затылок и водрузив на нос солнцезащитные очки. - Вдруг поймают на лжи.
- Рядовой, - крикнул лейтенант и направил на солдата пистолет, - мне кажется, я ошибся, доложив, что вышли из боя без потерь.
Выстрел прозвучал неожиданно в гулкой тишине.
- Солдаты, - обратился затем к подчинённым, - слава герою, отдавшему жизнь за Украину!
*прекратить огонь!(англ.)
Солдаты охрипшими голосами слаженно крикнули:
- Слава Украине! Героям слава!
- А, по поводу лжи, - начал лейтенант, - так мне до нашего Аватара, треплющегося в фейсбуке о победах войск, преданных правительству и о потерях в рядах сепаратистов, как до Киева на карачках!
Раздался дружный смех солдат, кто-то надрывно ржал, кое-кто впал в истерику, согнувшись пополам, бил кулаками по бёдрам. Затем лейтенант скомандовал грузиться по машинам, когда его спросили, что делать с погибшим, он ответил, что враги забрали тело с собой.
***
Отряд Михалыча стоял подле тела убитого солдата. Слабый ветер шевелил густой светлый чуб, по лицу прополз муравей, забежал на мгновение на открытый зрачок и, запутавшись в ресницах, спустился по щеке за ухо; из наружного кармана камуфляжа погибшего Андрей достал документы: портмоне с деньгами, потёртое фото старенькой женщины, снимок смеющейся задорно симпатичной кареглазой дивчины, военный билет.
- Байрачный Арнольд Вениаминович, двадцать лет, Сумская область, село Яворы, - прочитал сухим голосом в военном билете Андрей. - Каким загадочным ветром удачи понесло тебя из глухого родного села в человеконенавистнический город ловить дивную птицу счастья за призрачный хвост? Теперь пошлют твоей мамке похоронку, где напишут, что её сын геройски погиб в смертельной схватке с врагом Отечества и никогда не узнает старушка-мать, что сыночка её единственного убил забавы ради его боевой командир.
Похоронили молодого солдата как положено по-христиански, вместо гроба завернули в оставленный кусок брезента, настелили зелёных веток на дно могилы и ими же укрыли тело; сформировали невысокий холмик, воткнули крест и минутой молчания помянули раба божьего Арнольда.
12
С суровым видом сидя вокруг углублённого в землю костерка, бойцы отряда Михалыча курили, пряча в кулак зажжённую сигарету. Что ж выходит, выразили бойцы мучившую их мысль, мы, судя по услышанному от офицера не существуем, - так? - и посмотрели сначала на Михалыча, затем устремили взоры на Андрея Заднепровского. Типа привидения, предположил один из бойцов, теперь можно смело идти не скрываясь? Или... Андрей затушил сигарету, сунув окурок глубоко в грунт. «Или двигаемся, как делали до этого часа с полным соблюдением конспирации, - уточнил он, глядя в упор на выдвинувшее далеко не грамотное предложение бойца с тактической точки зрения. - Дома нас ждут не с пустыми руками. Глупо, уйдя от рук смерти один раз, броситься в её путы с разбегу. Назад пути нет. Только вперёд!»
Перед тем, как двинемся дальше, хочу обратиться с просьбой и быть вами, дорогие мои братья, понятым, сказал Михалыч; да какой разговор, воскликнули бойцы, говори, выслушаем. Суть в том, продолжил он, есть у меня товарищ со школьных времён, живёт недалеко от Полтавы. Догадавшись, куда клонит командир, бойцы возмутились, хватит с нас одного такого товарища, певца народного, чуть жизнями за свою доверчивость не поплатились, обратились к Андрею, мол, не в упрёк тебе, уж не лучше ли сразу двинуть к намеченной цели. Подняв правую руку, Андрей призвал расшумевшихся бойцов к тишине и произнёс, чем попусту языком, как шашкой махать, не резоннее ли будет выслушать доводы, которые приведёт командир; и, базируясь на их основе, принять решение. Ты смотри, восхитился кто-то из бойцов, как ладно и, главное, чётко разложил по полочкам аргументы Андрей, думаю, стоит прислушаться к его словам.
- Как было говорено раньше, предлагаю зайти к другу в гости. Живёт он на хуторе обособлено, занимается фермерством, лишний раз к нему не то, что человек не зайдёт, лис рыжий не забежит. Был женат, семейный он или вдовый не знаю, признаюсь, последний раз встречались с ним в конце девяностых после увольнения со службы. После полученного сегодня стресса нам необходимо отдохнуть в спокойной обстановке хотя бы сутки; днём раньше придём в Чернобыль, днём позже, на нашем решении это не отобразится.
- А если он сдрейфит или, того хуже... - заикнулся один боец.
- Хуже, чем было, не будет, - урезонил его второй.
В спор вступил третий, поддерживая второго.
- Точно говорю, не будет. Случись что, уйдём. Скрылись же в этот раз.
Пыл третьего немного остудил рассудительный голос самого Семёна Михайловича:
- Раз на раз не приходится. Но в нём я уверен, как в самом себе.
Снова внёс спорную часть первый боец:
- Ты тогда хоть для приличия скажи, как его величать. А то — друг да друг!
Семён Михайлович вытер ладонью лицо, словно смывая с него водой напряжение и усталость прошедшего дня.
- Полный мой тёзка. Фамилия другая — Краснопольский.
Присвистнули бойцы кто от удивления, кто от неожиданности; кто-то в шутку выразился, что двух Семёнов да ещё и Михайловичей их отряду не пережить.
И только один робко намекнул, что не услышал убедительного мотива для посещения друга командира, кроме, как отдохнуть, и что уверен в нём Михалыч на все сто.
Но прозвучавший неуверенно голос не был или не хотел быть услышанным и утонул и растворился в общем потоке эмоционально-положительных высказываний.
13
Передачи новостей по телевизору и радио, как фронтовые сводки. Украинские СМИ заливаются соловьями, с подачи контролирующих органов объявляют об успехах доблестного украинского рыцарства в неравной борьбе с сепаратистами, хвастливо заявляют с лукавых голубых экранов, как в очередном боевом столкновении силовики взяли оставленный врагами пустой посёлок или небольшой городок; передают репортажи с места прошедших сражений, умело скрывая трупы погибших солдат, и выставляют напоказ либо тела погибших сепаратистом, либо лиц мужского пола с чёрными мешками на головах, которые бьют себя в грудь и клянутся в том, что очень раскаиваются, что взяли в руки оружие и пошли конфликтовать с властью.
Для опытного глаза налицо не стыковки в признаниях этих якобы террористов, не успевших перед очередным эфиром сменить камуфляж или снять нашивки с надписью «Украина».
Хотя кого это интересует в потоке бессовестного вранья, ушатами льющего с экрана. Эфир проплачен, журналисты взяли интервью, статисты исполнили роли.
Главы украинских МВД и СБУ соревнуются меж собой, кто оригинальнее и чувствительнее оскорбит Россию, сепаратистов и прочих недругов «незалежной краины» в социальных сетях, выплёскивают словесные помои, соперничают в остроумии, совершенно не подозревая, что некоторые их «откровения» послужат свидетельствами на судебных процессах. Где бы ни скрылись они, за какими бы высокими заборами не нашли тихую гавань, найдётся свой украинский Рамон Меркадер, скромный стеснительный сельский хлопец с застенчивым взглядом Роман Медведчук и восстановит альпенштоком социальную справедливость.
14
За две недели отсутствия отряда обстановка в Пречистенке мало изменилась. Силовики с попеременным успехом атаковали близь лежащие сёла, захватывали обезлюдевшие посёлки, проезжали по пустым улицам, сопровождаемые ненавистными взглядами редких жителей, с флагами на броне БМП и танков и поспешно ретировались. Оставляли после своего визита недоумение в головах уцелевших и оставшихся жителей: для чего было бомбить и стрелять, чтобы просто приехать посмотреть; посетили бы с экскурсией, встретили бы хлебом-солью.
На
