отсчет лет пошел с 1 января.
- Прописные истины можешь не рассказывать.
- Истина-то прописная, но выводы из нее довольно забавные.
Глядите, Петр вернулся из-за границы практически перед Новым годом. С 1 сентября наступил уже 1699 год, который длился ровно 4 месяца.
- Так, постой…
- Ну да. А с 1 января начался новый 1700 год. Согласны?
- Нормально!
- Вот как надо составлять бюджет на год!
- Что же мы узнаем дальше? - азартно продолжил Иван. - Оказывается, Евдокия Лопухина - первая жена Петра, именно в 1698 году получила развод и была отправлена в Спасо-Ефимьевский монастырь в Суздаль.
А учитывая тот факт, что Петр вернулся перед самым Новым годом, действовал он быстро. Буквально за несколько дней.
- Может, она ему изменяла? Вернулся, так сказать, муж из командировки…
- А может она просто могла засвидетельствовать, что вернулся не Петр? Уж она-то его хорошо знала. И не только в лицо…
- Ладно, вали дальше.
- А дальше еще интереснее. Стрельцов казнили до последнего человека (специально для этого возобновили следствие и розыск), потом отправили эмиссаров набирать новое войско. «Потому как, - пишет Михайло Щербатов, - по распущении Стрельцов никакой пехоты тогда государство не имело, без чего быть нельзя».
- Прямо все войско перебили? - не поверил Серега Иванов. - Это ж кем надо быть?
- Для царя шаг странный. А для самозванца, ставленника иноземных держав - вполне разумный.
- Погодите, - подал голос Фомин. - Но в столице помимо войска должно быть еще множество людей, которые не раз встречались с царем и знали кто есть кто. Во-первых, это родственники.
- Мать царя Наталья Кирилловна умерла в 1694-м. То есть за 4 года до событий. Жена отправлена в монастырь. Кто еще?
- Дети… Дети у него уже были?
- Да, Алексей Петрович, который, как сообщает энциклопедия «Бежал за границу, был возвращен и осужден на казнь. Умер в тюрьме».
- Так. А Меньшиков?
- Меньшиков путешествовал по заграницам вместе с Петром. Если была подмена, он не мог о ней не знать.
- То есть ты считаешь, что он был в заговоре.
- Да.
- Мы забыли про духовенство. Русские цари по многу часов проводили в церковных службах. И хотя Петр старался уклоняться от этого, но в церквях наверняка бывал. Значит…
- А дальше еще одна информация из энциклопедии Кирилла и Мефодия: «АДРИАН, русский патриарх с 1690. Осуждал введение Петром I брадобрития, курения, отмену русской национальной одежды. Умер в 1700 году».
- Эк его…
- Да, когда смотришь на даты, кажется, что он прожил почти два года с момента возвращения Петра из-за границы. В реальности же…
- Мда… черт знает что…
- Погодите, - спохватился Илья. - Вы тут столько наговорили, что я почти поверил. Но ведь у царя должны еще были остаться и портреты, а?
- Верно. Но тут такая заковыка: оказывается, молодой Петр совершенно не похож на себя в зрелом возрасте. У молодого - лошадиное вытянутое лицо, длинный нос, а у зрелого - круглая физиономия, кошачьи усы… Никакого сходства.
- Ну ваще…
- Погодите, - поднял руку Серега Иванов. - А что же Борис Голицын?
- А Борис, как «человек ума великого, а особливо остроты», понял, что в столице ему ловить нечего и быстро сделал оттуда ноги. Сначала для того, чтобы набирать новые полки, потом вообще осел в Астрахани, где «до царя - далеко, до бога - высоко»…
В принципе, мог бы уцелеть. Но не стерпел.
- То есть, - веско сказал Фомин, - ты полагаешь, что бунт в Астрахани был не случайным. И Голицын был там не свидетелем, а участником.
- Полагаю, - кивнул Иван.
- Погоди, - вмешался Илья. - Тут нас призывали постоянно обращать внимание на даты. Астраханский бунт, если не ошибаюсь, это 1705 год. Так?
- Дальше.
- В отставку его отправили в 1707. Через два полноценных, без дураков, года.
- Не забывай, шла война со Швецией. Борис был человек известный, имел политический вес даже в международном масштабе. Ссориться с ним, то есть воевать на два фронта - глупо. Так что можно предположить…
- Погоди, а под Полтавой мы шведам когда ввалили?
- В 1709-м.
- Угу… Не, не понял… 1709 год нам ничего не дает.
- Зато в истории шведского короля Карла XII есть дата 1713 год.
- Что, война кончилась?
- Нет. Согласно энциклопедии в этот год Карл был захвачен турками.
- Опа.
- Но вообще, надо признать, что вся эта история достаточно темная. Я, например, до сих пор не могу связно объяснить, почему шведы шли на Москву через Полтаву. Это как в Астрахань ехать через Архангельск.
- А турки тут причем?
- И турки, и Мазепа… Все это нужно еще изучать и изучать. Но бесспорным фактом является то, что попав в монастырь Борис Голицын не зажился там долго. Сам ли он умер, или помогли… тоже тема для отдельного исследования.
- А мы съездим во Флорищи? - воспрял Серега, сообразив, что длинный и скучный для него разговор закончился.
- Можно. Кстати, если ты все-таки подружишься с потомками Бориса Алексеевича, поспрашивай, не сохранилось ли у них семейных преданий о царствовании Петра. Все-таки история этого рода связана с Россией неразрывно.
- Да запросто, - не смутился шустрик. - Прям сразу и спрошу. Чего тянуть?
Вечер в тот день прошел просто-таки идиллически. Димон Новиков и Зимин притащили откуда-то гитару (сказали, что кто-то из водителей подарил), и мы устроили этакий скромный фестиваль бардовской песни.
Женя Яковлев блеснул знанием шансона, Оля Лукина, которая как выяснилось, окончила музыкальную школу, продемонстрировала умение исполнять романсы.
Вообще, ребятишки оказались музыкально-талантливыми, а Оля еще и научила всех, как украсить песню исполнением на несколько голосов.
В общем, в доме в тот вечер царило умиротворение и та особая атмосфера единения, которая возникает при совместном творчестве. Я заметил, что даже Наташа Варфоломеева разрумянилась и утратила свой обычный отстраненно-замкнутый вид. А Леша Матвеев при взгляде на нее смущался и поспешно хмурил свои красивые брови.
« А жизнь-то налаживается», - думал я с тихим удовольствием. И, когда пришло время, отправился спать почти что счастливым.
Глава 17
Ночью я проснулся оттого, что кто-то энергично тряс меня за плечи.
- Артем Николаевич, подымайтесь!
С трудом разлепив глаза, я увидел склонившегося надо мной Фомина.
- Что случилось?
- Наташка отравилась.
Не помня себя, я соскочил с кровати.
- Артем Николаевич!
Загораживающий дверь Фомин ткнул мне в руки штаны. Вот черт.
На кухне было душно от столпившихся у двери мальчишек и от газовой плиты, у которой на всех четырех, пышущих жаром конфорках стояли кастрюли с водой.
- Скорую вызвали?
- Номера не знаем. Серега побежал в больницу - здесь рядом. Так быстрее.
- Чем она отравилась?
- Таблетками. Вон Ольга все пустые упаковки собрала. Врачи спрашивать будут.
Потеснив всех, дверь открылась изнутри. Непричесанная Ольга протянула руку:
- Воду давайте.
Илья, ловко прихватив ручки кастрюли полотенцем, подал. Хотел войти, но Ольга только глазами на него сверкнула, и он сдал назад.
Я просунулся через расступившуюся толпу.
- Что там?
Там было плохо.
Наташа в полубреду лежала на кровати едва прикрытая одеялом. Глаза у нее были полузакрыты и на свет не реагировали. На губах пузырилась пена. Дышала девочка тяжело и с хрипами.
- Держите, - жестко и властно распорядилась Ольга, всовывая мне в руку наконечник кружки Эсмарха. - Делаем промывание желудка.
Я не посмел возразить.
На полу стоял таз, уже наполненный тем, что вышло из девочки после первого промывания.
Ольга действовала четко, как автомат. Без малейшего оттенка эмоций.
Наполнила кружку Эсмарха теплой водой.
- Давайте!
Вода пошла во внутренности находящейся в беспамятстве девчонки.
- Держите над тазом.
Господи, что ж это делается-то?
И какое счастье, что есть кто-то, кто знает, что делать, и выполняет эту работу не колеблясь. Не тратя время на охи, слезы и метания.
Боюсь, я бы так не смог. А ведь счет идет на секунды…
Наполненный таз Ольга отодвинула в сторону, чтоб не мешал. Ногой выдвинула из-под кровати второй.
- Парни, еще воды.
Втащила и поставила на тумбочку очередную кастрюлю с кипятком.
Сейчас, когда в моей работе возникла пауза, я с удивлением заметил, что в комнате присутствуют еще два человека: Али и Иван.
Они не делали никаких попыток помочь и вообще, по-моему, пребывали в трансе. Во всяком случае, глаза у обоих были закрыты, а губы вроде бы шевелились, точно они шептали что-то про себя.
- Держите, - снова скомандовала мне Ольга.
Я послушно стал держать, как велели.
- А сколько раз надо это делать?
- До упора. Чем больше из нее выйдет, тем больше шансов.
Мы повторили процедуру еще пару раз. И тут мне показалось (может быть оттого, что очень хотелось), что Наташка стала дышать ровнее.
Я бережно уложил ее снова на кровать и… Да! Она сделала слабый жест рукой и попыталась отвернуться.
- Ага! А ну-ка усадите ее, - скомандовала Ольга.
Я обхватил девочку за туловище, и Ольга ловко подсунула подушку ей под спину.
- Ну-ка!
Ольга твердой рукой взяла пострадавшую за подбородок, заглянула в глаза.
- Так.
Наташа снова слабо застонала и попыталась повыше натянуть одеяло, как бы желая спрятаться от нас.
- Ты что же вытворяешь-то? - властно, голосом медсестры с 40-летним стажем произнесла Ольга. - Я вот Лешке расскажу, какие ты тут концерты закатываешь.
- Нет!
- Бисми-ллахи-ррахмани-ррахим,.. - неожиданно громко прорезался вышедший из транса Али.
В этот момент дверь широким махом распахнулась во всю ширь, и в комнату ввалились люди в белых халатах.
- Все вон! - скомандовала полная женщина с медицинским чемоданчиком.
Никогда еще я не испытывал столь сильного чувства облегчения.
* * *
Где-то через полчаса строгая женщина в белом халате вышла из девчоночьей комнаты и окинула нас суровым взглядом.
Мы все, полуодетые и встрепанные, стояли в ожидании вердикта, как зайчики.
- Вы перестраховщики, - заявила врач.
- В смысле?
- Ничего страшного с вашей девочкой не случилось.
- Да?
- Да. Я прослушала легкие, сердце … Тоны чистые, сильные. Печень не расширена, болезненности нет, перистальтика в норме. Общеукрепляющий укол я, конечно, сделала, но…
- Что но?
Врач села на подставленный стул и достала из саквояжа какие-то бумажки.
- Я выпишу успокаивающее. Слабенькое такое, на растительной основе… Но советовала бы вам обращаться с этой девочкой поаккуратнее.
- Поаккуратнее, это как? - осмелился уточнить я.
- Боюсь, что все имеющиеся симптомы - последствия стресса. Она пошутила, а вы набросились с промываниями желудка, с этими жуткими клизмами…
- В каком смысле пошутила?
- Ну, она мне сказала, что вовсе не ела таблетки, упаковки от которых вы мне показывали. Просто хотела пошутить - лекарства выбросила, а коробочки…
- Что?!!
- Ваша девочка совершенно здорова, - безапелляционно изрекла врач. - А если бы она съела ту ударную дозу таблеток, которую вы мне предъявляете…
- Пошутила?!
- Да я ее убью сейчас! - неожиданно заорал Матвеев.
- Тише, молодой человек, - не дрогнула медицина. - А то я вам тоже пропишу успокоительное.
- Простите, - сказал я, присаживаясь рядом и интимно наклоняясь к бесстрастному лицу медработника. - Мне хотелось бы сказать вам несколько слов.
* * *
Где-то к часу ночи всё наконец устаканилось. Медиков (кроме дежурного врача) развезли по домам (машину, как выяснилось, добывали Новиков и Зимин). Наталью отвезли в больницу и разместили в отдельной палате неподалеку от поста медсестры.
