такое. А еще были ноутбуки, айподы, плазменные панели, автоматические коробки передач, Интернет, навигаторы и многое другое. Даже обращение с "одноруким" краном - смесителем на кухне требовало некоторых навыков.
Благодаря предпринятым усилиям общество сравнительно быстро оправилось от потрясения. Во всяком случае, внешняя сторона жизни выглядела теперь вполне благополучно: функционировали государственные органы и учреждения, открылись даже театры и музеи, люди ходили на работу - те, конечно, кто ее имел (потому что в России сменился общественный строй и появилась безработица), ну а что у кого на душе - было делом сугубо личным.
Однако что-то там, в мироздании, здорово повредилось, и случилась новая напасть: один из параллельных нам миров потерял свою параллельность!
Первым проявлением этого стало событие, которое произошло в Москве, 12 июля, на Чистопрудном бульваре, именно в тот час, когда мы с Лизой сидели на скамеечке неподалеку от памятника Абаю.
Лиза зачитывала вслух помещенный в газете перечень международных праздников, установленных ООН или Юнеско.
- 14 марта – Всемирный день сна, 29 мая - Всемирный день здорового пищеварения, - Лиза еле держалась, чтоб не рассмеяться, - 14 июня – Всемирный день вязания на публике, - прыснула она, - 15 октября – Всемирный день мытья рук, - она откинулась к спинке скамьи в безудержном смехе.
- А ты раньше не слышала, что существуют такие праздники?
- Раньше? – Лиза перестала смеяться, посерьезнела. - Раньше мне было не до чего, жила в своей скорлупе… Библиотекарша… Знала только дорогу до работы и обратно...
- А мы в нашем КБ частенько развлекались этим перечнем…
Тогда же, помнится, я подумал, что у людей с высоким положением, как только они его достигают (в ЮНЕСКО ли, в министерстве ли – не важно), определенно что-то щелкает в мозгах, и они начинают поступать вопреки здравому смыслу. И ведь хуже всего то, что делается это, якобы, во благо. Хотя, почему «якобы»? Такие люди всегда и всё делают для всеобщей пользы! А результат – хоть плачь, хоть смейся – сплошное недоразумение!
Можно, конечно, говорить и об иных мотивах их поступков. Ну, например, человек терзается: что бы ему значительного свершить на своем посту? Знаний нет, талантами обделен, зато полно кипучей дури (она, как правило, всегда сестра льстивой преданности начальству) – и вот, получите, граждане, очередное нововведение. Главное, чтобы оно соответствовало духу и букве основного закона: «тащить и не пущать» (не путать с Конституцией)!
Понятно, о совсем уж больших начальниках, над которыми нет никого, кроме Бога, - особая речь. У них дури не бывает, а бывает мудрость, однако она такого свойства, что простой обыватель не в состоянии ее постичь и даже как бы назло не желает жить лучше, хотя о нем неустанно радеют – вон, и пенсии щедро увеличиваются на 50 рублей в год, и количество миллиардеров растет… Живи и радуйся! Но… Никакой благодарности…
А иногда их мудрость воплощается в памятники. У подножия одного из таких мы с Лизой и сидели.
Вообще-то я ничего не имею против Абая Кунанбаева, поэта и философа 19 века, к тому же, в известной степени, нашего соотечественника, поскольку родился он в Западно-Сибирском генерал-губернаторстве Российской империи. Но тут вот какое дело: впоследствии это генерал-губернаторство стало независимым государством, посольские окна которого выходят на Чистопрудный бульвар. И все было, как было, до тех пор, пока не наметилась особо теплая дружба между нашими народами - боже упаси кого-то подумать, будто я против этой дружбы! Ну, а для того, видимо, чтоб она скрепилась навечно, наша верховная власть решила установить на бульваре скульптуру Абая. (Только это и можно предположить, следуя логике, - и получим редкий случай, когда логика и здравый смысл не идут рука об руку.).
Однако сложилось так, что достойнейшая личность Кунанбаева, увы, не слишком была популярна у москвичей, а в русской столице не стоял и до сих пор не стоит памятник, ну, например, Куприну… Словом, москвичи долго еще не могли опомниться от полученного подарка…
А дедушка Абай что ж, прижился… Сидит себе в тенёчке под деревом, смотрит с добрым прищуром на детишек и их мам, на бронзового журавля, пьющего воду из фонтана…
Однажды он даже собрал под своей сенью протестующих против власти того, над которым только Бог, но об этом уже мало кто помнит…
- Похоже, перечень здесь неполный, - сказал я, - например, есть еще День поджелудочной железы… - и осекся, так как метрах в пяти от нашей скамейки буквально из воздуха возникли два солдата... На них были зеленые кафтаны с красными обшлагами, и в руках они держали длинные ружья.
Конечно, можно было бы предположить, что это какое-нибудь театральное действо - вон и "Современник" через дорогу, - если бы не их лица. Они выражали какое-то грозное недоумение, недоумение с вызовом, не оставлявшее сомнения в том, что это - отважные, решительные люди, готовые при малейшей опасности вступить в сражение, и нет здесь никакой игры!
Напряженно озираясь, они почти прошли по нашим ногам, обдав душным запахом чеснока. Похоже, на мирное население они привычно не обращали никакого внимания. Один из них засмотрелся на Абая и приотстал, второй обернулся и гортанно крикнул что-то - не разобрать. Оба пошли рядом, чуть пригибаясь и держа ружья наперевес. Они были очень похожи друг на друга: одинаково поджарые, усатые, с худыми, прокопчёнными лицами.
Когда в конце аллеи показался патрульный полицейский автомобиль, сначала один из них, а потом и второй, видимо, по команде первого, припал на колено и взял ружье наизготовку. Публика на бульваре замерла, не веря глазам своим. Опять послышался гортанный возглас, а следом раздался сдвоенный залп.
Патрульная машина остановилась, но из нее никто не вышел. Пока она продолжала стоять, солдаты сноровисто перезарядили ружья и повторили залп. От капота машины завился блеклый дымок: видно, пуля попала в радиатор.
Тогда только из обеих передних дверей выскочили полицейские и кинулись в разные стороны под укрытие деревьев. Публика, тоже сообразив, что дело тут нешуточное, массово, и с левой, и с правой стороны бульвара начала перепрыгивать через ограду, ссыпаясь на трамвайные пути. Движение встало.
Вскоре к полицейским прибыло подкрепление.
Мы с Лизой после бегства стояли на четной стороне улицы, возле дома номер 10 со странной вывеской "Деревяшка" (ресторан, что ли, такой?) и видели, как солдаты, примкнув штыки, бросились на окружающих их полицейских в атаку. Прозвучала автоматная очередь, смельчаки упали.
Утром следующего дня появилось информационное сообщение Министерства внутренних дел, где говорилось, что напавшие на полицейский патруль живы, но легко ранены, при этом личности их до сих пор установить не удается, так как сами они называют себя солдатами лейб-гвардии Измайловского полка, утверждая, что шефом у них «сама государыня Екатерина Алексеевна», а командиром генерал - фельдмаршал князь Репнин. Все это соответствует исторической правде, но ставит под сомнение душевное здоровье задержанных неизвестных, которые в связи с этим направлены на обследование в психиатрическую клинику.
Данное заявление должно было успокоить общество, да так оно и вышло бы, если б случившееся на Чистопрудным бульваре не стало происходить в разнообразных вариантах и на других территориях Москвы.
Согласитесь, при данных обстоятельствах было бы нелепо утверждать, что Москва всего-навсего подверглась нашествию сумасшедших, однако именно такую мысль чиновники попытались внедрить в головы населению (точно так же они всегда первым делом говорят о взрыве бытового газа, когда происходит террористический акт).
Бесславную попытку властей спрятать по-страусиному голову в песок окончательно сорвало появление самого князя Репнина, который, возникнув на Лобном месте напротив Кремля с десятком гвардейцев, объявил требование об освобождении солдат его полка. Наличие множества свидетелей из числа москвичей и гостей столицы лишило власти всякой возможности оставить ситуацию без последствий, то есть спустить все на тормозах - авось само рассосется!
К тому же фельдмаршал был настроен решительно: в случае неисполнения его требования у него имелся приказ государыни о введении войска.
Присутствующие поежились: уже никто не сомневался, что это смелые и воинственные люди, которые, судя по всему, не очень-то обескуражены открытием нового для себя мира.
К вечеру того же дня всех задержанных отпустили, но солдаты во главе со своим командиром, вопреки ожиданиям, никуда не исчезли (все думали, что они вернуться домой), а встали лагерем в Измайловском парке недалеко от Главной аллеи.
К тому времени "параллельные" люди уже стали появляться не только в России, что вызвало незамедлительную реакцию заграницы - там началось всестороннее изучение данного явления. Тогда уж и отечественным ученым последовало указание заняться проблемой (не рассосалась-таки!).
Вскоре усилиями мирового научного сообщества было установлено, что произошла распараллелизация одного из миров.
Хуже всего довелось французам, к которым повадились являться кровожадные якобинцы.
Приходилось искать с пришельцами общий язык.
Наши власти тоже согласились на встречные шаги. Да и как тут было не согласиться, если сама императрица Екатерина Вторая изволила вступить в переговоры! (Подозреваю, многие там, наверху, не раз перекрестились: она хоть и Великая, а все же, слава тебе, Господи, не товарищ Сталин!).
Спору нет - переговоры лучшее средство избежать конфликта, а власть на то и власть, чтобы быть умной и искать приемлемый компромисс. В общем случае это так, но наша власть весьма своеобразна: она крайне неуступчива по отношению к своим подданным, но безмерно податлива со всеми остальными.
Словом, сам собою вырисовывался обоснованный вопрос: а не учудит ли она что-нибудь и сейчас, тем более что граждане еще помнили недавние переговоры с одним из соседних государств, в результате которых Россия по доброй воле осталась в дураках, то есть в дурах.
Хотя, не исключено, что народ по обыкновению просто не постиг всей глубины государственной мудрости: ему-то, наивному, всегда кажется правильным только то, что разумно.
Как бы то ни было, очень многие опасались неблагоприятного для населения исхода переговоров.
И что же? Правильно опасались!
Подданным Екатерины Алексеевны разрешено было объявляться в любое время на любой российской территории, беспрепятственно селиться среди граждан и вести трудовую деятельность. Нет, конечно, ограничения существовали: деятельность должна была быть законной, то есть грабить и убивать запрещалось, а для поселения требовалась справка с предыдущего места жительства. Однако там, откуда были подданные императрицы, не существовало паспортных столов, поэтому положение о справках тут же и похерили.
По мнению отечественных государственных мужей полагалось считать большой победой то, что и нам разрешалось все то же самое в чужой земле, пути проникновения куда торжественно обещали показать "наши уважаемые партнеры" (так изящно называли они
