бедолага и, кажется, ещё и ещё… Безотчётная паника напала на предпринимателя, нужно было срочно бежать, покинуть помятый солон, ведь сквозь треснувшее стекло он увидел, как огромный металлический ящик стал сползать по накренившейся платформе в сторону его разбитого автомобиля. Иосиф Васильевич, отстегнувшись, никак не мог открыть дверь, замок от двойного удара заклинило, горло пересохло и сжалось, трясущиеся руки слушались плохо, а в сознание пришло оцепенение… Контейнер уже разрезал и совершенно смял капот, он двигался грозно и неуклонно, обещая через полминуты опрокинуться на крышу джипа… Но вдруг что-то произошло с нестабильной конструкцией, она замерла на короткий миг, словно некто остановил её. Некто остановил и задумался… Что будет лучше, оставить ли успешному предпринимателю возможность творить свои собственные реальности или, лучше, успокоить его неугомонный дух, уже дать ему отдохновение в иных мирах, в мирах без тревог, без грусти и печали! Где-то там смотрели и размышляли, не позволяя и металлическому ящику раздавить утлую скорлупку из стали и пластика, и, бьющемуся в дверь Иосифу, тоже не давали открыть испорченный замок…
Но время вышло! Вышло и время, отпущенное действительным творцам, вышло, потому что пылающее светило уже полностью погрузилось в облачную горловину. Вот оно пропало само, оставив за собой лишь алое зарево из острых лучей, вот уже это зарево блеснуло и в нижней воронке воздушных песочных часов, вот уже и там показался его край, вот уже солнце почти полностью вытекло вниз, играя и переливаясь дьявольским перламутром. Контейнер вздрогнул, покачнулся и накрыл-таки машину, и как раз в ту секунду, когда пламенеющий шар окончательно выскользнул из-под перешейка и вновь приветливо засиял всему сущему в этой части планеты Земля.
* * *
Но смерть не явилась за телом предпринимателя, видимо, вседержители так и не приняли решение, куда же поместить его душу, в отпущенный им срок не смогли понять, чего было больше в пёстрой судьбе Иосифа. Правда, возможности ему на всякий случай ограничили, порвав расколотыми рёбрами лёгкие, совершенно раздробив таз, а, главное, повредив некий мост, связавший головной мозг со всем телом. В момент аварии, обескураженный творящейся несправедливостью, разодранный ужасом организм, в последний миг метнулся под приборную доску автомобиля, чтобы, скуля, но, не теряя сознания, прочувствовать каждой клеточкой чудовищное давление десятков тонн груза, груза, принадлежащего иным людям, которым творец текущей реальности не сделал ничего плохого. Найденный в совершенно невероятной позе, перекрученный и распластанный, он был передан доблестными спасателями медикам из дежурного реанимобиля, которые честно исполнили долг и вернули державе статистическую единицу.
И потянулись дни, недели и месяцы борьбы за то, что здоровьем-то называется условно и с некоторой долей иронии! Спортивные залы, качественное питание, отсутствие уж очень вредных привычек, а ещё хороший уход с правильными врачами позволили и костям срастись, и мясу нарасти, но вот нервную ткань восстановить не получилось… По факту, совсем недешёвые доктора констатировали поражение ствола головного мозга в результате образования тромба в правой позвоночной артерии, ставшего причиной обширного инсульта, что погрузило Иосифа Васильевича в вегетативное состояние, правда, без потери сознания, ещё известное под названием синдрома запертого человека. Смысл этого жуткого медицинского термина в том, что физически здоровый организм продолжает снабжать свою личность необходимыми соками, позволяя той и мыслить, и ощущать все прелести этого мира, ставшего в одночасье чудовищным, потому что нет уже никакой возможности пошевелить хотя бы кончиком языка. Тело, такое родное и послушное, превращается в недвижимый футляр, в биологический гроб для метущейся души, способной лишь беззвучно плакать и созерцать безразличную вереницу восходов, закатов и чужих свершений.
Первые и самые трудные месяцы Иосиф находился в состоянии искусственной комы, что позволило медицинскому персоналу с немалыми учёными степенями отстоять самое главное, по их мнению, отстоять жизнь, способность физиологических процессов чётко и последовательно осуществлять функционирование тканей ещё вполне крепкого организма. Ситуация практически полностью стабилизировалась, что подарило близким огромную надежду, надежду на выздоровление, на возврат к уютным зимним вечерам возле фальшивого камина, к сочным барбекю, без стеснения сдобренных жидким дымом, к спокойствию, а, прежде всего, к стабильности, к которой так привыкаешь, и ради которой можно пожертвовать многим…
Искусственный сон уходил долго и какими-то порциями, сначала сознание зафиксировало тишину, вернее, едва уловимый звон в ушах, и розовое свечение сквозь закрытые веки, поднять который не было ни сил, ни желания. Отвыкший от восприятий мозг почти сразу устал и вновь погрузил Иосифа в безмолвный покой, но он уже знал, что какой-то мир существует, и предстоит возвращение. Следующий раут оказался более продолжительным, но ещё без эмоций и желаний, рассудок, балансируя на паутинке, лишь удостоверился, что предыдущие ощущения не есть видения, и тут же отключился. Дальше всё шло по нарастающей. Время вне забытья увеличивалось, а мгла, окружавшая душу, нехотя отступала. Однажды он явно услышал речь и даже различил пару слов, правда, тут же забыл их, опять свалившись в глубокий сон, ставший к тому моменту тягостным. У некоторых подобное может длиться неделями, но только не в этом случае! Заключённый глубоко в подкорковой области, не установленный учёными мужами генератор, включившись при первом пробуждении, уже не давал покоя дремлющему сознанию, он постоянно зудил, тормошил, напоминал о множестве дел и даже немного стыдил. Восстановленный врачами обмен веществ теперь уже с удвоенной энергией очищал растерзанный организм от наркотических и снотворных веществ, ведь уже стало ясно, хотя и не сформулировано рассеянным мозгом, что окружающая реальность, временно чужая реальность, с нетерпением ожидает вмешательства уважаемого предпринимателя, она просто требует коррекции в отдельных своих областях.
И вот однажды, на закате, произошёл ошеломляющий взрыв, он, как прародитель вселенной, разорвал тишину и небытие, обрушив нежданно на бедного Иосифа все свои чистейшие краски, звуки, запахи и нестабильность! Личность вновь осознала себя, вспомнила до последней запятой, кем является, поняв, к прочему, что произошла страшная катастрофа, выжить в которой, однако, удалось! И в том была хорошая новость, но новость та оказалась единственной положительной, ведь в какофонию забытых ощущений от внешнего мира, настойчиво и требовательно вливалась боль. Большая боль, от изуродованного чужим контейнером тела, текла непрерывно, она билась, истерически пульсируя, в раздробленном и не совсем правильно сраставшемся тазу, в вывернутых жутким давлением суставах и сухожилиях, коленных чашечках и рёбрах. Поджившие раны саднили и безумно чесались, словно сотня чёрных муравьёв услужливо продолжала штопать лапками-иголочками живое мясо. В гортани трубка для искусственной вентиляции лёгких, высохнув, за долгие месяцы натёрла мозоль! Постоянные спазмы икр не унимались. Но хуже всего дела обстояли с ушибленной головой, в ней многократная мигрень клокотала, пузырилась, переливаясь густым парафиновым шариком от висков в затылок, возвращалась, уходила в лоб, отдаваясь в десятке зубов. За пару минут страдания, переполнив обескураженный разум, стали прорываться наружу! Иосиф застонал протяжно, с надрывом, потом ещё раз и ещё, хотелось привлечь внимание этого медбрата, который улыбчиво ворковал в телефон очередной самке свежий анекдот. Желание сбросить выматывающую боль, заставило мужчину пошевелить головой из стороны в сторону и ещё, и ещё! Наверное, так же себя чувствует младенец, которого сначала зачали без его на то дозволения, поместив в уютную утробу матушки, а после вышвырнули в непонятный мир с набором неопознанных факторов, прогнав предварительно по родовым путям, варварски сдавливая и перекручивая в течение часов, а то и дней…
Но предприниматель не услышал ни собственный голос, не ощутил движения своего тела. Он попытался вновь, он отчаянно заставлял напрячься хоть какую-нибудь мышцу. Тщетно! Тело полностью оставалось недвижимым. И лишь в полуприкрытых глазах зрачки, расширившись почти до размеров радужки, метались сверху вниз… А дежурный парень в опрятной, голубой курточке и штанишках всё продолжал вещать далёкой подруге любовные банальности, улыбка его переросла в беспардонный, звонкий смех, вот уже разговор непринуждённо соскользнул в область интимных тем, вот и почти договорились! Разбухшая боль уже превратилась в жуткий шар цвета густой крови, она закипала, она настолько вызрела, что, казалось, приобрела собственную плоть, которую можно ощутить физически, если притронуться к ней ладонью. Но притронуться нельзя было, исчезла эта функция у Иосифа. Тренированный годами интеллект быстро нарисовал сюрреалистическую картину собственного положения, краски в ней оказались исключительно тёмными до беспросветности, а ещё их жёсткие мазки имели вполне ощутимый объём и заострённый рельеф, который царапал и рвал исстрадавшуюся плоть в едва заживших ранах. Раздирал он и душу, измученную уже первыми минутами, после возвращения в эту реальность, с персонажами которой в своё время можно было творить то, что необходимо, что они заслуживали по праву ли рождения или по праву текущего положения.
Недели через полторы тот самый медбрат заметил биение зрачков больного и его вполне осмысленный взгляд, о чём немедленно сообщил старшему персоналу. Какой-то профессор, высокий, плечистый и с чёрными усами, проверил рефлексы, посветил в лицо острым лучиком, ушёл и, вернувшись на следующий день, попытался установить контакт с подопечным, используя, адекватную реакцию глаз. Всё получилось, но лишь по принципу: ноль – единица, да – нет. Так или иначе, подобное уже принесло облегчение, во всяком случае, стали колоть обезболивающие и давать снотворное. Близкие, окрылённые ещё одним успехом, принесли большой телевизор, включив его на канал постоянных новостей, и радовались как дети. Доктор же рассказал честно и почти беспристрастно об истинном положении пациента, о том, что шансов совсем мало, но можно попробовать, что есть упражнения и у некоторых кое что получается, хотя не всё в наших руках. Иосиф вполне зримым, но всё же приведением присутствовал при том разговоре, у него возникли вопросы, но мир, который он с наслаждением искушал собой, превратился в чужое реалити-шоу, где бывший предприниматель твердо занял место объекта для медицинских опытов, психофизических тестов и испытания новейших метод. Однако, он попытался, и уже через месяц удалось обойтись без аппарата искусственной вентиляции лёгких, получилось самостоятельно открывать и закрывать глаза и немного шевелить большим пальцем правой руки. Вполне ощутимый прогресс в
