были вескими причинами остаться. В случае нападения отряда Даламбера скрыться здесь было бы проще, чем в шумном и обозримом центре Минска.
Сегодня была очередь Андрея добывать продукты и получать новости из окружающего мира. Пока Рома возился с водой, Мангуст был главным по кухне. Повар из него был так себе, поэтому ответственность Виталика была сужена до простейшего задания: следить за тем, чтобы курица не сгорела и ненароком не упала в костёр.
Лидер бравой тройки переживал кризис мысли. Вернувшись назад во времени, он будто достиг конечной точки и замер. Как заводная игрушка, израсходовавшая лимит движений, как мститель, добившийся расплаты и утративший смысл жизни. Виталик изначально не ставил перед собой высокой цели, типа спасения человечества, потому он просто получил желаемое и стал почивать на лаврах. Вот только достижение цели почему-то не сделало его счастливым. Лавровый лист сточился и начал натирать спину, взывая к решительным действиям. Менять будущее? Да тут исправляй, не хочу, знать бы хоть, с чего начать. Искать друзей? После недавних событий Мангуст даже не знал, кто из них остался жив.
Виталик привык действовать по плану. Казалось, в кармане Мангуста лежит блокнот, где уже расписана на недели две вперёд вся его жизнь. Ложился спать наш герой в одиннадцать вечера, ел три раза в сутки, до трёх учился в Лицее, потом делал уроки и готовился к репетитору. Режим дня парня был строгим, как костюм капельдинера, и не давал даже намёков на компромисс к самому себе. Про таких людей говорят: “робот”, но парень копал глубже и видел в этих словах признание своей выдержки и целеустремлённости.
Единственным исключением из правил для Мангуста была дружба с Брюсом. Построена эта дружба была на боли и непринятии. Нахватавшийся тумаков и наглотавшийся издевательств, Саня в какой-то момент стал колючим и холодным. Виталик же, который был младше Брюса на два года, продолжал видеть в парне песчинку добра и тянулся к редким лучам света, излучаемых ею. Доверчивый парень не понимал, почему в душе Борискина пророс терновник недоверия и цинизма, почему сосед, служивший примером для подражания, позволил тьме внутри разгуливать без присмотра.
Любое слово Бельмача, которое расходилось с мнением Сани, вызывало в старшем товарище приступы гнева, выливающиеся в избиения. А с учётом того, что Виталик был воспитан на тех же принципах чести, что и Брюс, говорил правду он всегда, что придавало трёпкам характер регулярности. Сбившийся со счёту в своих срывах на соседе Саня иногда искренне поражался, почему после всех этих испытаний Мангуст продолжает быть рядом. Каждая трёпка не только не отдаляла ребят, а наоборот, связывала их судьбы ещё больше, придавая их странным взаимоотношениям характер священной дружбы.
Порывистый и резкий, нескромный в проявлении своих чувств, Саня был слеплен из другого теста. Пока Мангуст тщательно прорабатывал план действий, выискивал в нём изъяны, Брюс советовался лишь с интуицией и сердцем: в итоге, лез на рожон и смотрел в дуло танка. Кардинально разные подходы к принятию решений были обречены на столкновение рогами, что и произошло. Коса авантюризма нашла на камень благоразумия. Наши герои приняли разные стороны…
Война выбила мутанта из колеи, перевернула все привычные устои. Думать приходилось быстро, нужно было принимать волевые решения, не колеблясь. Обладая острым интеллектом и незаурядной способностью к запоминанию, Виталик быстро добился уважения среди остальных участников команды и вышел в дамки. Даже в экстремальной ситуации Мангуст умудрялся смотреть на ход-два вперёд, обыгрывая более опытных гроссмейстеров - Горностаева и Гриня. До сих пор…
С поломкой Цезаря Виталик потерял всю уверенность в себе. Безоружен. Недееспособен. Парализован. Эдакий офицер в отставке, запасной игрок команды. Сейчас он немногим отличался от обычного человека. Оставалось только поставить на голову яблочко и позвать Даламбера. Не имея возможности альтернативными способами защитить свою жизнь, Мангуст сосредоточился на восстановлении функционала шеста.
Кроме странной чёлки Виталик обладал высоким ростом и уровнем ловкости, близким к неуклюжести. Походы с Саней на дзюдо, а потом и на каратэ закончились спустя месяц тренировок. Нет, Мангуст делал определённые успехи, но его вечно влекло в новую степь. Не успев реализоваться в одной области, он перескакивал в другую, иногда противоположную, жаждая чего-то нового, особенного, неповторимого. Вдоволь набравшись впечатлений, Бельмач угасал и начинал поиски заново. Ценой невероятных усилий над собой и родительских наставлений Виталик со средним таким блеском окончил музыкальную школу, чтобы потом сложить инструмент в дальний угол и брать его исключительно ради “побренчать”.
Подбор оружия для Мангуста оказался мучительно долгим для самого мутанта и чрезвычайно нервным для окружающих. Топоры казались Виталику грубоватым, варварским оружием. “Я же не мясник”, - рассуждал он. Мечи не подходили из-за неудобных рукояток и сомнительной изящности. “Заострённый кусок металла. А два меча - вообще какие-то садовые ножницы”. На какое-то время его заинтересовал бумеранг, но из-за длительности возврата Мангуст отказался и от него. Все оружия дальнего действия - гарпуны, стрелы, пистолеты, ножи - тоже были забракованы. “Я могу попробовать, но с моим идеальным зрением я могу и своим пулю в голову оформить”. Почти отчаявшись, команда обратилась к Чижу. Поломав голову с пару недель, он представил своё едва ли не лучшее изобретение - Цезаря.
По своим возможностям шест не уступал римскому императору, в честь которого и был назван. Оснащённый по всем существующим технологиям, Цезарь мог выступать в роли щита, в качестве холодного и огнестрельного оружия, а также обладал рядом других, не менее полезных функций. Цезарь и Мангуст сдружились практически мгновенно: одного прикосновения, одного взмаха хватило Виталику, чтобы оценить прелесть оружия, всю скрытую в нём мощь. Элегантный шест легко разделялся на две части, удлинялся, становился толще или сжимался до размера шариковой ручки.
Сейчас Цезарь был не в лучшем состоянии. Инженер из Мангуста был такой же, как и повар, что сказывалось и на скорости починки. Пару раз Виталик подумывал о том, как же было бы хорошо обменять сейчас Спайрекса на Чижа, который бы разобрался со своим устройством за пару минут. Обернувшись, он увидел Рому, несущего бутылку с водой с преисполненным добродушия видом, и невольно улыбнулся. «Променяешь такого, куда там!», - подумал он.
В ноздри мутанта без приглашения ворвался неприятный, горький запах. Догадавшись об источнике запаха, Виталик бросился к костру и поспешно перевернул курицу. Правый её бок покрылся налётом копоти.
- О-о-о-о-о-е-е-е-е-м-у-у-у-у-у ы-ы-ы-ы…, - заворчал подошедший Спайрекс. Бутылка с водой опустилась на землю, и Виталик мог видеть лицо Ромы, не искажённое пластиковым барьером.
- О-о-о-о-о-о-о-о-м-у-у-у-у-у! – передразнил Мангуст, в точности имитируя голос паука. – Я был занят. Если бы вы с Андреем действительно хотели сделать мясо без дымка, то вряд ли оставляли бы его под моим присмотром.
Фраза имела далеко не фигуральный смысл. Количество загубленных Виталиком куриц плавно приближалось к десятку.
- Ы-ы-ы-ы-ы м-о-о-о-о-о-г-о-о-о-о а-а-а-а-б-о-о-о-о-а-а-а-а-е-е-е-е-е-ш-ь..., - участливо произнёс Рома, присаживаясь рядом с костром.
- Знаю я, сколько я работаю! Недостаточно! Иначе Цезарь давно был бы исправен, а не представлял собой кусок металлолома. Не получается! – руки Виталика непроизвольно разжались.
Шест глухо стукнулся о пол. Зубы мутанта заскрежетали, а веки медленно сомкнулись. Мангуст старался сохранять самообладание, но недосып и нервозность были не лучшими союзниками гармонии.
- Я могу выиграть бой, но не могу разобраться со своим оружием! Бред какой-то!
- О-о-о-о-д-д-о-о-о-о-х-и-и-и. Е-е-е-е-б-е-е-е-е у-у-у-у-н-о-о-о-о о-о-о-с-п-а-а-а-а-т-ь.
Спайрекс быстро вскочил, бросился к стоящей поблизости бочке из-под химикатов и извлёк оттуда перьевую подушку. Очевидно, мутанты исключали вариант облучения или радиации, зная специфику собственного организма. Рома подошёл к Мангусту и ткнул ему в голову подушкой, призывая к немедленному отдыху.
- Некогда отдыхать.
Мангуст сжал указательным и большим пальцами малюсенькую плату и слегка подул на неё. После чего бережно вставил устройство в корпус Цезаря и скрыл хрупкие внутренности шеста крохотной пластинкой. Виталик несильно сжал рукоять шеста в руке и замер в ожидании чуда. Место крепления двух половинок шеста едва заметно провернулось, заскрежетали шестерёнки, щедро смазанные мутантом, и Цезарь принял привычную боевую форму.
- Гы-ы-ы! Да неужели! – лицо Мангуста посветлело. Парень прокрутился на месте, выхватил из рук друга подушку и провалился головой в мякоть перины. - Спай, получилось!
Рома продолжал смотреть на него верными щенячьими глазами. У мутанта не было ни малейшего сомнения в том, что Виталик найдёт выход.
- Раз дела пошли в гору, то подгоревший кусок курицы я, так тому и быть, забираю себе, - весело сказал парень, ёрзая головой по подушке.
Усталость прохладным компрессом легла на лоб герою, заливая свинцом тяжёлые веки.
- Рома, плесни мне виски! – решительно распорядился Мангуст.
Попив воды, Виталик приободрился ещё больше. Мир наполнился бабочками и мыльными пузырями бытия.
- Вольт не говорил, когда вернётся?
- Е-е-е-е-е-т. У-у-у-у-м-а-а-а-ю-ю-ю-ю, в-е-е-е-е-е-ё-ё-ё-т-с-а-а-а-а в-е-е-е-е-е-е-е-р-о-о-о-м, - предположил Рома.
- Вернётся, куда он денется, - согласился мутант. - Скажи лучше, что нам делать дальше?
Слова лидера прогремели, как гром среди ясного неба, как сигнализация во мгле ночного города. Все свои планы Мангуст обычно вынашивал в самом себе, под семью замками таинственности, а тут вдруг резко организовал круглый стол для обсуждений. Рома недоверчиво смотрел на друга, искал подвох, но не уловил в Виталике даже оттенка иронии. Бельмач терпеливо ждал ответа. Уверившись, что сказанное мутантом точно не является шуткой, паук, наконец, решился.
- Е-е-е-е-е-е-б-е-е-е-е у-у-у-у-н-о-о-о-о-о е-е-е-т-и-и-и-и-с-а-а-а-а с-с-с и-и-и-и-о-о-о-о-о-м.
- С Чижом? Почему именно с ним? – удивился Мангуст.
- И-и-и-и-з-а-а-а-а о-о-о-о-к-а-а-а-а е-е-е-е о-о-о-о-т-о-о-о-о-а-а-а-а. А-а-а-а-н-я-я-я-я о-о-о-о-к-а-а-а-а с-р-а-а-а-а-и-и-и-т-с-а-а-а-а е-е-е-е-з е-е-е-е-я-я-я-я, - объяснил Спайрекс.
Доводы Ромы были убедительными. Лиза и версия Виталика из настоящего ещё только осознают свою значимость, как цельного дуэта, как котята, совершают первые неловкие столкновения носами, в попытке заглянуть в душу друг к другу. Пока же они просто два соперничающих эрудита, две светлые головы, чьи дорожки на пути к знаниям пересеклись в, казалось бы, параллельных плоскостях интересов.
С Саней же дела обстояли иначе. Брюс уже наверняка узнал про существование мутантов, возможно, уже побывал в каком-нибудь перекрёстном сражении. Виталик вспомнил тот ужасный шрам на половину лица... Сейчас Саня усиленно ищет свой путь, пытается справиться с информацией о мире, который оказался ещё более непонятным и странным, чем он ожидал. Помощь Мангуста будет ему сейчас не к
