Прайд. Книга 2. Пыль под ногами. Часть 3.

клочья сонного тумана. Позднее время, большинство жителей Сревенага уже погасили огни и легли спать. Почему этот человек продолжает задавать свои неудобные вопросы в тот момент, когда я едва удерживаюсь на краю жаждущей тьмы?
 - Волк, - просто отвечаю я и опускаю глаза. Почему мне стыдно? Перед кем? Перед этим человеком? Перед мёртвой львицей? Перед...Собой? - раса существ, похожих на нас, но питающихся энергией животных. У нас могут быть дети. Оля хотела детей, от своего волка и собиралась покинуть прайд, поэтому мне пришлось убить её любимого.
 Странно, но на лице человека нет осуждения, лишь печаль.
 - Ты упоминал об изменении в её характере. Какой она была до твоего злодеяния?
 Я пытался стереть это из памяти и у меня почти вышло. Жалкие обломки, вот и всё, что осталось. Но и этого достаточно, для неистовых судорог внутри.
  - Мягкой, самой мягкой из всех моих кошек. И, - мне, почему-то, очень трудно это произнести, - если бы львы могли любить, мы бы любили друг друга.
  Женщина согласно кивает, точно я в чём-то подтвердил её мысли.
  - И в твоей чёткой логической цепочке она составила план по умерщвлению всех вас? Хищник, я уже называла тебя идиотом?
 
 - Секс отменяется, - сказал я, обращаясь к скучающей Гальке, догадываясь, какое она испытает разочарование, - во всяком случае, сейчас. Не сердись, моя дорогая, просто имеется одно неотложное дело.
  Мгновение - и кошка стояла рядом: одетая и разъярённая. Прелестные жёлтые глазки мечут молнии, кукольное личико искажено гримасой бешенства, а когти выпущены до предела и направлены в мою сторону. Хм, похоже я недооценил степень её разочарования - не стоило отказывать. Вид взбешённой кошки оказался настолько ужасен, что Баджара ставший косвенным виновником этой бури, в ужасе прижался к стене.
 - Ты! - прошипела Галя, через оскаленные клыки, - много ты понимаешь в неотложных делах! Что может быть важнее секса?
 - Ну скажем, само наше существование, - усмехнулся я и погладил её по щеке, наблюдая, как гнев покидает жёлтые глаза, и они темнеют, - представь себе, ты больше не сможешь развлекаться, потому как некому будет совершенствоваться в любовных утехах. Когда ты как следует обдумаешь эту вероятность, бери Баджару и тащи его на площадь.
 Я легко прикоснулся губами к её сладким устам и покинул комнату, так и не ставшую чем-то большим, чем заброшенное помещение.
 Когда я выбрался на лестницу то немедленно замер, оценивая изменение обычного шума. Его не было вовсе: во дворце стояла непривычная тишина. Никакого топота множества ног, весёлой переклички спешащих слуг и надрывных воплей распорядителей. Оставалось наслаждаться долгожданным покоем. Недолго, правда.
  Тишина взорвалась оглушительным грохотом и протяжным воплем.
  - Вот ещё один! - торжествующе завопил грубый голос, от которого явно несло чем-то солдатским, - я же тебе говорил, здесь кто-нибудь спрячется! Они здесь всегда прячутся.
  - Да и без тебя знаю, - с хорошо различимой досадой отозвался голос-близнец первого, - когда набирали добровольцев в последнюю войну с Нардапионом, мы находили здесь по десятку в день. Тащи его!
  - Я - главный распорядитель королевских конюшен! - завизжал источник протяжного вопля, услышанного мной ранее, - я обдумываю порядок выезда колесниц падишаха. Это - важная работа, требующая сосредоточенности и ваше грубое...Куда вы меня тащите?!
  Два грубых голоса расхохотались.
  - Туда, где ты сможешь посоветоваться с падишахом, - откликнулся первый, - или ты считаешь, он может помешать тебе думать твои важные думы?
  - И вообще, странноватое место, для сосредоточения, - хохотнул второй, - хотя бы черпаки убрал из шкафа, прежде чем забраться внутрь.
  - Кухонная утварь - не помеха серьёзным мыслям, - дрожащим голосом защищался распорядитель, - вам, грубым мужланам, этого не понять!
 - В общем так, - посерьёзнел первый, - за нарушение объявленного приказа мы можем отрубить твою голову прямо здесь. Как думаешь, господин главный распорядитель, кол - не помеха серьёзным мыслям насаженной на него головы?
  - Так мы измучились, отыскивая нерадивых придворных, -мурлыкающим голосом подхватил второй, - все ноги сбили! А платят королевским стражникам сущие гроши. Как я смогу выделить лишние деньги на лечение больных пяток?
 - Давай, по-быстрому, отрубим голову и пойдём искать остальных, - задумчиво рассудил первый голос, - за эту голову много не получишь. Я, за неё, не дал бы и...
  - Монет триста, - развил мысль второй и строго добавил, - каждому!
  Усмехаясь, я слушал стенания разоряемого распорядителя, перемежаемое позвякиванием отсчитываемых монет. Довольное кряканье солдат подсказало мне, что сделка полюбовно завершилась. Очевидно, солдаты уже не первый раз проворачивали подобную финансовую операцию - уж больно складно у них выходило. Глупцы! Они не понимали: деньги им уже не потребуются.
  - Э, как тебя там, - благодушно хохотнул второй стражник, - куда это ты собрался? Хочешь, мы на обратном пути ещё раз тебя найдём?
 - Но я же уже отдал вам деньги, - захныкал распорядитель, непонимающий, чего от него хотят, - у меня больше ничего нет!
  - Да будь у тебя хоть сто тысяч - это ничего не изменит. Деньги ты нам дал за то, что мы тебя, дурака, живым оставили. А приказ падишаха никто не отменял: к полудню на площади должны быть собраны ВСЕ жители столицы. Генерал особенно отметил слово: все. Сопротивляющимся - отрубить голову. В назидание. Ежели мы кого-то упустим - головы отрубят нам. Уразумел? И на кой мне твои деньги на колу? Падишах шутить не будет, а генерал скор на выполнение его приказов. Поэтому, пшшёл!
 - И если попадёшься ещё раз, деньгами не обойдёшься. Если собираешься скрываться - прихвати кол поприличнее, дабы нам не пришлось таскать твою голову по всему дворцу в поисках подходящего насеста.
 Сопроводив последнюю шутку взрывом хохота, стражники умолкли. Затрещали торопливые шаги и мимо меня проскочил взъерошенный коротышка с безумным взглядом выпученных глаз. Он распространял вокруг себя удушающий аромат каких-то специй, а измятый халат покрывала густая россыпь разноцветных пятен. Меня, господин главный распорядитель, вовсе не заметил. Воодушевлённый мыслью о полагающемся его голове насесте, он теперь не остановится до самой площади.
  Сверху громыхнул очередной взрыв смеха и начал стихать, по мере того, как стражники поднимались всё выше. Судя по всему, им предстоял обширный фронт работ. Непонятно как, но чиновники и придворные, всех мастей, чуяли - собрание на центральной площади не принесёт им ни льгот, ни улучшений. Посему все эти крысы старались забиться в глубокие норы, где их не смогли бы отыскать. Однако Амалат хорошо знал своих тараканов и отправил на их поиски множество патрулей. Пока я стоял на лестничной площадке, мимо меня проследовал один из них: парочка запыхавшихся вояк. Тот, который помоложе, хотел было подойти, но второй - постарше и потолще, дёрнул его за рукав и яростно забормотал в ухо. При этом он вытирал обильный пот рукавом расшитого золотом халата. Лицо молодого солдата вытянулось, и он тотчас ускорил шаг, пытаясь незаметно исчезнуть с моих глаз. Разумное решение.
  Посмеиваясь, я спустился вниз и выйдя во двор, в замешательстве остановился. Куда дальше? И вдруг, моё внимание привлекло нечто необычное. Мой самый искренний поклонник при дворе падишаха - генерал Амалат. Вот только вёл себя он крайне удивительно, словно его подняли с постели, но забыли разбудить. Старый вояки медленно шагал, с трудом переставляя заплетающиеся ноги, а глаза его казались оледеневшими стекляшками. Я точно знал - этот человек не употребляет ни вина, ни наркотических дымов. Какого же чёрта?
  Вояка прошёл мимо, даже не заметив меня и потопал к воротам. Из дверей дворца тотчас вынырнули двое солдат, словно ожидавших начальника и поддерживая шефа под локти, помогли ему держаться вертикально. Я, по-прежнему, ни хрена не понимал.
  Стоп. Что находится там, откуда приплыл невменяемый Амалат? Я очень медленно направился в ту сторону, пытаясь сообразить. Ах да - заброшенная обсерватория, место обитания Наташи и её чокнутых. Никогда прежде не видел главнокомандующего вместе с нашей просвещённой кошечкой и даже не представлял, какие у них могут быть общие темы, для общения.
  Мимо прошмыгнул цветастый мешок на членистых ножках и нервно вскарабкался на пальму. Если бы я разбирался в поведении пауков, то мог бы заподозрить нервозность. А так, может ему пора проверить пищевые запасы?
 Посмеиваясь я подошёл ко входу в обсерваторию и остановился. Странно. Обычно здесь, как и у Илюхиной кузни, присутствовала своеобразная охрана: пара-тройка сумасшедших, горячо обсуждающих никому не известный опус или делающих наброски на деревянных плитах. Вот дерьмо! На всех досках, разбросанных у входа имелся одинаковый рисунок: женщина в чёрном плаще, с глубоким капюшоном, скрывающим лицо.
  Я поднялся по щербатым ступеням к порталу и замер: в ушах тонко звенела напряжённая струна, готовая лопнуть в любой момент. Картины звёздного неба, запечатлённые на массивных треугольных колоннах, словно смазались и поплыли прочь. Ещё шаг и волны густого тумана, немыслимого посреди солнечного утра, хлынули под ноги. Какого чёрта Наташа творит в своём сумасшедшем доме?
  Стоило войти внутрь, окунувшись в прохладную тень, полную сизых облаков и стало ясно, куда исчезли все искатели абсолюта. Огромный зал, с куполообразным сводом, отображающем подробную карту созвездий, оказался абсолютно пуст и лишь в самом центре, на тёмных плитах пола, лежали три десятка неподвижных тел - Наташины подопечные. Руки разбросаны в стороны, ноги, сложенные вместе, направлены в середину. Обычная человеческая аура отсутствует - значит все мертвы, но ран от оружия и кровь я не увидел. Выпиты? Кем? Похоже на ритуал.
  Ещё один шаг, и я словно влип в паучью паутину: ноги наотрез отказывались ступать дальше. Я попытался было рвануться, но передумал. Стоило оказаться в странной ловушке, как звуки окружающего мира будто отдалились и стал слышен разговор двух женщин. Голоса странно знакомые, но я никак не мог понять, почему. Точно некий барьер в голове препятствовал.
  - Осталось уже немного, - речь полна снисходительной презрительности, - и твоя помощь уже не нужна, можешь расслабиться.
 - Это как-то связано с генералом, которого я видела у входа? - усталость и боль, - я прошу, прекрати. Я видела, чем заканчиваются наши игры - виселицами и горой трупов. Я же хотела совсем не этого!
  - Ты желала отомстить? Так подожди и месть свершится, - теперь насмешка, - подумай, кого ты пытаешься щадить: дебилку, одержимую сексом; неуравновешенного психопата, погружённого в прошлое или убийцу твоего любимого?
 - Это мои слова! - боль в голосе кажется невыносимой, - но я ошибалась. И...И он не только убийца моего любимого.
  - Ты всё ещё неравнодушна к нему, - холодная констатация факта и смешок, - и к этим ничтожествам, пыли под ногами - людям.
 - Они - не пыль, - едва слышимый шёпот, - а я так устала играть роль бесчувственной стервы. Иногда мне хочется просто умереть: ведь лучше умереть, чем жить такой жизнью.
 - Послушай, дорогуша, ты уж определись со своими желаниями, - равнодушие, помноженное на