заказа, ссылаясь на большую перегруженность.
Но Ирина заподозрила неладное и, делясь со мной впечатлениями обо всех ателье, охарактеризовала их предельно точно. Что это за ателье, если в нём не слышно стрёкота швейных машинок? Что это за ателье, если в примерочной, представляешь, ни одного клиента? Это нормально? Я тебя спрашиваю - это нормально?
Да, это было не нормально.
Я, как специалист швейного дела и бывший хозяин ателье и мастерских, тоже посчитал этот факт довольно подозрительным. И ещё более подозрительным был тот факт, что в случайно приоткрывшуюся дверь, Ирина увидела охранника с маленьким автоматом в руках.
Вот это был уже не факт, а фактище! Мы немного посоображали и пришли к выводу – ателье прикрытие. Пошивом одежды для населения они не занимаются, а выполняют другие функции.
Осталось, ни много, ни мало, узнать, что происходит на самом деле внутри ателье. Эта задача была трудновыполнима, и мы решили заняться ею позже, а пока проверить мастерские.
По пути к мастерским у нас было ещё одно «моё» ателье, не очень большое, но раньше, при моей деятельности, приносящее хороший доход. Оно располагалось на 5-й Парковой улице.
Ирина, уверенная, что и здесь произойдёт то же самое, что и в других, проверенных нами ателье – ей откажут, сославшись на большую уйму заказов и попросят прийти позже... когда они немного разгребутся, с неохотой отправилась на «разведку».
Ничего подобного!
Её усадили в кресло, подали несколько журналов, чтобы она смогла выбрать себе модель… или, может у вас есть что-то своё? – вежливо поинтересовалась менеджер, дама, вполне достойная и прекрасно задрапированная в модный прикид.
Ирину вежливо приняли, выслушали, показали образцы материала от ретро, до самого модного сейчас и когда она сказала, что подумает, вежливо улыбаясь, проводили её к выходу.
Вернулась она в машину сияющая, как «Тульский эксклюзивный пряник покрытый глазурью».
Даа, подумал я и усмехнулся – женщину хлебом не корми, только дай ей в руки тряпки, когда она, захлёбываясь, а иногда и пропуская гласные, рассказала, как её приняли, как хорошо поставлено обслуживание клиентов…
Лёшка, если у вас во всех ателье было так, восхитилась она, то вы, молодцы! Ей Богу, молодцы!
Так, Ира, так! Только у нас ещё кофе или чай предлагали и прохладительные напитки. Поэтому мы от отсутствия клиентов не страдали. У нас была репутация добросовестных, профессионалов…
Молодцы! - ещё раз повторила Ирка, и чмокнула меня в щеку, то есть, в волосы на щеке, то есть, в бакенбарды. – Всё, больше я тебя не целую, сказала она, а если уж очень захочется поцеловать, у тебя есть более привлекательные места…
- Ии-и, какие же это? - игриво поинтересовался я.
- Дома узнаешь!
- Буду с нетерпением ожидать вечера.
Значит, одно ателье всё же работает, сделал я вывод. Ну, да, закрой они все, им бы долго не продержаться незамеченными. Пошли бы ненужные вопросы, а там, глядишь, и кое-какие структуры заинтересовались бы… а, так… мы работаем по мере сил и даже больше!
С работой ателье мы разобрались. Теперь, на очереди были мастерские.
* * *
И здесь схема оказалась такой же, или почти такой же. Только половина цехов работали на клиентов. Исполнительному директору или, кто там у них «Шеф», нельзя было полностью отказаться от заказов. Это уж точно показалось бы подозрительным, и они перезаключили договоры с театром, армией – почти со всеми моими бывшими заказчиками, правда, несколько урезав их количество, иначе они бы завалили всё – и сроки, и качество.
Наладив контакты с армией, полицией и другими силовыми структурами, они вынуждены были держать, как говорят во флоте - «Марку».
Мои мастерские располагались в зданиях, в основном старой постройки, за высоким кирпичным забором в промышленной зоне Москвы. Попасть на территорию, практически, невозможно - забор с колючей проволокой по верху, ворота охраняются собственной службой безопасности...
Нам с Севкой пришлось пойти на такие меры, когда на нас стали наезжать разные отморозки. Но, по-видимому, всё же мы не всё учли. Оказывается нужно было охранять не только цеха, но и нас самих!
Более опытные бизнесмены, раньше нас открывшие свой бизнес, неоднократно советовали завести собственных телохранителей, но мы как-то несерьёзно отнеслись к этому вопросу, все отмахивались, да переносили на потом. А оно, видишь, как вышло! Нашли всё-таки в нашей жизни слабое место и ударили исподтишка и очень больно. Севка – мёртвый, я в бегах и без документов.
Задумавшись, я проскочил нужный мне поворот. Пришлось пятиться назад, вызывая очень даже отрицательную реакцию у других участников движения и нелицеприятные отзывы о моём водительском мастерстве.
Уличное движение – это тот же конвейер. Стоит одному участнику движения сделать что-то неправильно, как конвейер начинает давать сбой, лихорадить. Возникают, выводящие из терпения, автомобильные пробки, нарушаются личные планы водителей и их пассажиров, срываются договора и договорённости, деловые и любовные свидания и много, много появляется разных неприятностей – таких, как вынужденный выезд на место происшествия работников ДПС, ГИББД, скорой помощи, а иногда, и бригад МЧС…
Вот это заборище! - восхитилась Ирка.
- Алексей, как мы внутрь попадём?
- Я сейчас остановлюсь немного в стороне от ворот… кстати, ты камеру захватила?
- Даа…
- Ты молодец, что шторки на боковые окна прицепила. – Расположись на заднем сидении и фотографируй людей, машины, старайся на машинах сфотографировать номера, а у людей лица. - Фотографируй возвращение людей с территории, а машин - выезд… у тебя таймер включён?
После утвердительного кивка головой, я только добавил - постарайся фотографировать, не шевеля шторки. Поняла? – Ну, всё, с Богом!
За целый день Ирина сделала всего пять-шесть снимков – засняла две машины и трёх человек. Не густо, подумал я. Когда мы были владельцами, движение было в несколько раз интенсивнее – завозили рулоны материала, фурнитуру, а вывозили полными машинами готовые изделия: телогрейки, шинели, солдатское обмундирование, головные уборы…
- Ира, нам нужно перекусить чего-нибудь горячего и… ты не знаешь, у кого из твоих знакомых, можно разжиться профессиональной фотокамерой?
- За-че-е-м?
- Нужно последить за мастерскими ночью.
- Ты, случаем, не свихнулся, дорогой? – Сам говорил, ночью мастерские не работают.
- Вот и проверим, а сейчас на ужин и пару часов, пока не стемнеет, на твой отдых. Сегодня работаем без фотоаппарата.
- Ладно, - нехотя согласилась она. – Тоже мне, взял моду, командовать…
Пару часов мы с Ириной были на посту. Оказывается, не напрасно я решил проверить мастерскую ночью, не напрасно. Не подвело меня чутьё…
- Лёшь, смотри, легковушка заезжает, - зашептала Ирка, теребя меня за рукав.
- Вижу… Ты, номер рассмотрела?
- Вроде да, хотя…
- Так запиши…
- Алексей, ты совсем с катушек съехал?! Где я ручку и бумагу тебе найду… темно же.
- Хоть карандаш-то у тебя есть?
- Нет.
- Господи, тогда запиши губной помадой на лобовом стекле.
Роясь в сумочке и бормоча - «Да куда же ты запропастилась, чертовка? Разве в этой темноте что-нибудь найдёшь! Фу ты, Господи, наконец-то» - она облегчённо вздохнула…, давай, диктуй.
Я заморгал глазами, хоть в темноте этого кажется не видно.
- Что, диктуй?
- Как, что? Номер…
- Здрасьте. Ты же сказала, что запомнила номер…
- Лёшь, прости. Сначала помнила, а пока искала губнушку – забыла.
- Тоже мне, сы-ы-щик.
- А, сам-то.
Часам к двум ночи движение прекратилось, Подождав, на всякий случай ещё около часа и ничего не увидев, вернулись домой.
Глава семнадцатая
Я проспал! Я позорно проспал, меня даже звон будильника не разбудил. Открыв глаза, я не увидел на подушке рядом Иркину голову. На кухне её тоже не было. Случайно глянув в окно, я не увидел на месте нашу «Канарейку». В магазин умчалась, решил я и пока её не было привёл себя в порядок.
Прождав около полутора часов, я совсем проголодался, я готов был собственный ботинок сжевать. Пришлось готовить самому яичницу с беконом и луком, моё коронное блюдо. Съев половину, остальное я оставил Иринке, приедет голодная, вот я её и накормлю, решил я позаботиться о ближнем своём.
Но она не появилась ни в обед, ни после обеда. – Куда эту козу опять понесло? - забеспокоился я. – Вот, где её черти носят, а? Хоть бы записку оставила! Волнуйся тут, переживай.
К пяти часам вечера я уже совсем извёлся, и от беспокойства за неё, начал пинать всё, что попадалось под ноги.
Я уже собирался принимать какие-то «срочные» меры, сам не знаю какие, но от душевной тревоги у меня голова стала плохо варить и я, в очередной раз выглянул в окно. У ворот стояла наша канарейка, а по двору, в распахнутой шубейке, с растрепавшейся причёской, быстро шагала Ирка, Иринка, Иришечка – моя любимая девочка.
- Быстро влезай в куртку, хватай шапку и бегом в машину! - открыв дверь в кухню, без объяснений приказала она.
- Ира, - я принял строгий, неприступный вид, хотя душа моя пела от счастья, - Ира, поешь, я тебе оставил немного яичницы, правда она остыла…
- Некогда! Пока я готовлю бутерброды, ты должен быть одет, обут и сучить ногами от готовности бежать по моему первому требованию! Давай, шевелись, не стой истуканом, как эти... на острове Пасхи!
Ну вот, что ты с ней будешь делать. Пришлось подчиниться.
* * *
В салоне канарейки нас было трое. Третий – Гриша-фотограф, так он представился, протягивая мне руку. Я моментально приревновал Ирку к нему, но она так посмотрела на меня и на него, что у меня сразу пропала охота к ревности.
Мы вновь стояли у ворот мастерской, но теперь в нашей команде появился третий, и не лишний. Гриша - профессионал! Профессионал: с профессиональной камерой, профессиональным чемоданом с огромным набором объективов, умеющий фотографировать не только ночью, но даже на Марсе. Так он поведал о своём мастерстве.
Хвастун, решил я. Посмотрим, посмотрим, как ты справишься с задачей...
Гриша, снимая кадр за кадром, балагурил, к каждому действу находил нужную присказку, травил анекдоты. Мы еле сдерживали смех, а иногда, не сдержавшись, прыскали в кулак или зажимали рты ладонями…
Если бы нам предоставили возможность свободно выражать свои эмоции, из салона машины доносился бы на улицу сплошной смех, переходящий, иногда, в гомерический хохот.
Весёлый парень – этот Гриша-фотограф, и компанейский к томе же - балагур и весельчак! Наверное, это издержки его профессии. А может так и должно быть при его работе? - восхищаясь, решил я. Постоянно на людях, постоянно в
