чего имел необходимые приборы и запасные части. И поинтересовался, не у него ли работяга выпросил кусок пластмассы - в отряде больше ни у кого быть ее не могло.
«У меня», - подтвердил Виталий, - «выбрал тонкую пластинку, небольшую. Мне она ни к чему – вот и отдал».
«Нож наверное делает», - внимательно посмотрел Виталию в глаза: не он ли ножик и заказал.
«Нет, не нож точно. Пластинка для рукоятки слишком тонкая и слишком маленькая. На брелок хватит, не больше», - улыбнулся, - «Не знаю для кого, но одной из наших женщин подарок готовит!»
Я тоже поулыбался, потому что мелькнула мыслишка: уж не Розочке ли брелок предназначен. Но не очень бы удивился, увидев его на шее красавицы, рядом с крестом Ромочки. И от Виталия потихоньку слинял.
Только…что-то с брелком не то. Тощий, высокий, худой, да еще и бывший зек – вряд ли на его безделушку хоть одна из молодых отрядных женщин клюнет, даже смелая Розочка. Да и возраст у работяги… - короче говоря, для молодых девушек в отряде и молодых ребят хватает.
Другой на моем месте быстро бы успокоился и о этом чертовом брелке забыл, а я никак забыть не мог. И поздно вечером, уже в кровати, навестила меня подозрительная мыслишка. Основания в нее поверить, были слабенькими, но все же были: вспомнил я, что в день знакомства с Палычем, когда он показывал мне выкопировку из карты по маршруту через полигон наших славных вояк, в бардачке машины у него лежал Макаров, у которого на одной из пластмассовых накладок на рукоятке не так и маленький кусок был отколот и отсутствовал. И не делает ли зек-умелец ей замену из пластмассовой пластинки, выпрошенной у Виталия?
Черт те что. Придумать такое. Но …бывший зек, из-за большого размера носимых им сапог был у меня подозреваемым, потому вторая навестившая голову мыслишка показалась возможной для реализации: незаметно подсмотреть, что бывший зек-умелец втихаря выпиливает. А еще важнее – к чему свою поделку примеряет. Потому что если действительно к пистолету – то тот где-то рядом с этой канавой должен и лежать, а я его просто не нашел, хотя все вокруг излазил.
Настроение у меня повысилось, шансы доказать, что бедный Гриша отнюдь не партизан, а талантливо на это звание подставленный невинный ягненок, резко возросли. Но три дня я ничего сделать не могу – бывший зек, если он действительно ремонтирует пистолет, то занимается этим только по воскресеньям, когда кроме канавщиков никто рядом с ним точно случайно не появится, и также случайно на спрятанный пистолет не наткнется. Ну а я, сами понимаете, возле канавы бывшего зека устроюсь заранее. И даже не рядом с ней, а подальше, в укромном месте и с биноклем.
Два дня после работы я в отряде просидел. А в субботу – навестил канаву, и оборудовал засидку, откуда можно незаметно наблюдать за канавщиком. Если повезет – он мне и укажет место, где прячет – если я правильно мыслю - Макаров.
В воскресенье утром в столовую прибежал первым, после завтрака попросил успевшего проснуться Леню открыть сейф, вытащил свой законный револьвер, и на вопрос начальника для чего он мне, с серьезным видом заявил:
«Что бы точно решить, кто у нас партизан: Гриша, или тот, кто оставил на дороге отпечаток большого сапога».
«Никак не угомонишься, хочешь кого-то выследить», - догадался Леня, - «Ладно, успокой душу. А вернешься – все мне расскажешь!» - свою душу, оказывается, он успокоить тоже не против.
В засидке я пролежал ровно семь часов. Час – пока дождался канавщиков, и шесть – пока они трудились в канавах. Отлежал все тело, очумел от солнца, спрятаться от которого было невозможно, до последней капли выпил воду из фляжки.
Бывший зек сразу от канавы пошел в мою сторону, прошел совсем близко – и я вжался в землю – подошел к развалам камней, и возле одного из них начал шарить. Вернулся к канаве со свертком, распалил костерок и поставил на него банку с водой. А потом сверток развернул – и все стало на место: в руке у него был Макаров. Вот он, преступник и убийца Гриши!
Часа полтора он сидел возле костерка, что-то на пистолете подправляя не то ножом, не то напильником, периодически из жестянки хлебая уважаемый всеми зеками, даже бывшими, чифирчик, и часто внимательно осматривая все вокруг. Что бы не пропустить неожиданного случайного гостя из его коллег-канавщиков, работавших хоть и не в пределах прямой видимости, но совсем рядом.
Через полтора часа с камня поднялся, со свертком в руке прошел к знакомому камню и под ним его спрятал. А я внимательно наблюдал, как он это делал, и уже представлял, как я под этим камнем найду вместе с Макаровым в тряпке и чемоданчик Палыча с похищенными у него деньгами!
Преступник – теперь можно называть так! – вернулся к канаве, и замахал кайлом и лопатой. Хитрый мужик и умный! С похищенными деньгами мог и не работать – а он вкалывает, как и раньше! И никто его, кроме меня, в преступлении не подозревал раньше и сейчас не подозревает!
Наконец работу он закончил, из жестянки допил чифир, остатками воды из маленькой канистры сполоснул руки, лицо, грудь и спину. И начал спускаться по склону вниз на дорожку, по которой канавщики утром сюда пришли. Скоро я увидел их всех: собрались, и о чем-то разговаривая, пошли к отряду. Ну наконец-то!
Для надежности полежав в засидке еще минут двадцать, я из нее вылез, и побежал к камню, возле которого или под которым преступник спрятал на моих глазах похищенный Макаров, не сомневаясь, что рядом с ним лежит чемоданчик с деньгами Палыча.
Замотанный в тряпку пистолет я сразу нашел, лихорадочно тряпку развернул. Все как и думал – на рукоятке Макарова блестела новенькая накладка! Которую оставалось чуть-чуть подшлифовать наждачкой. А в обойме, когда я ее вынул и осмотрел - восемь патронов. То-есть, бывший зек ни разу не выстрелил, и несчастного Гришу отправил на тот свет по другому.
А чемоданчик с деньгами не нашел! Хотя все камни вокруг попереворачивал! «Пахан» оказался умнее, чем я думал! Ну скажите, с чего бы прятать две ценнейшие вещи в одном месте? Причем одну из них – пистолет, на котором он решил заменить накладку – пришлось несколько раз из схрончика доставать, потом туда же прятать? Для денег нужно место поспокойнее, не рядом с пистолетом, и даже не рядом с этой вот только начатой канавой!
Я конечно расстроился, поняв, что с деньгами вышел облом, и я их не найду, как в свое время не нашел пистолет, хотя рядом с ним проходил, знакомый камень осматривал точно. Да если мы всем отрядом Гришу найти не могли – а он где то здесь лежит точно, теперь я в этом уверен – то что говорить о маленьком чемоданчике!
Пистолет я забрал, вместе с тряпкой, в которую тот был завернут. Тщательно ею его протер, что бы отпечатков пальцев бывшего зека не осталось. Зачем? А затем, что не собирался предъявлять ментам во всех случаях такую важную улику. Что бы в итоге, когда «Пахан» попадет к ментам, не подставить Палыча, у которого пистолет был похищен. А что с ним делать – я пока не придумал.
Часть восемнадцатая.
С ценнейшей находкой, следом за канавщиками я не пошел – спустился в долину, по ней с километр прокрался по кустам, и выбрался на проселок с другой стороны отряда. Если «Пахан» меня сейчас увидел, а через неделю - в следующее воскресенье – придет на канаву помахать лопатой и не найдет Макаров в схроне, я у него первым подозреваемым в экспроприации пистолета вряд ли буду. Хотя…такое может и подумать, все же отношения между нами можно сказать сложные, а последнюю канаву я ему задавал лично, и никто другой из ИТРовцев о ней не знает. Только…. думать может все, подозревать любого, но если на месте «преступления» не захватил, хотя прошел рядом с засидкой, заставив меня вжаться в суглинок и щебенку, и на его глазах я из отряда в сторону канавы не бегал – какие могут быть особые подозрения?
В домике, на глазах удивленного Лени, первым делом дверь закрыл и запер на крючок. После чего сел на кровать, а на стол выложил завернутый в тряпку Макаров, и рядом с ним мой законный револьвер, который, к счастью, сегодня не пригодился.
Леня позыркал то на меня, то на тряпку, ощупал ее, и в момент понял, что в ней лежит. Подвинул к себе поближе, развернул, с минуту рассматривал пистолет, потом поднял глаза на меня:
«Палыча?»
«Его», - кивнул я головой.
«И где нашел?» - Леня поднял Макаров, выщелкнул из него обойму и сосчитал патроны. Я дождался, пока он удовлетворил любопытство и положил обойму на стол:
«Рядом с канавой».
«Так!» - Лене ответ не понравился, - «Давай подробно! Я что, каждое слово должен из тебя вытягивать? Нашел пистолет – значит и Гришу нашел, или что от него осталось! И деньги, похищенные у Палыча – а я их здесь не вижу!»
Для большей интриги я помолчал, с видом серьезным – с каким Леня сейчас смотрел на меня, - потом не выдержал и улыбнулся:
«Хочешь все и сразу! А так не бывает!» - улыбку убрал, и дальше уже твердо, - «Нашел только пистолет. Знаю, кто к нему эту вот накладку», - показал ее пальцем, - «делал, потому что старая была сколота. Но денег рядом с пистолетом не было. Как не было и несчастного Гриши».
«Продолжай!» - приказал начальник, - «Где нашел, как нашел!»
Пришлось приказ исполнить: в деталях рассказал обо всем - как заметил пластмассовые крошки на камне возле начатой «Паханом» канавы, как догадался, для чего пластмассу обрабатывали, как день пролежал в засидке, наблюдая за бывшим зеком, как в итоге Макаров попал в мои руки, и как моя глупая надежда, что рядом с ним будут лежать похищенные деньги, не оправдалась. Ну а насчет Гриши или его остатков, я даже упоминать не стал. Леня выслушал меня внимательно, потом оба пару минут помолчали.
«Да…», - задумчиво протянул начальник, уставясь в окно, в бесконечность безоблачного неба - «Надеешься на ментов – а они ничего не могут! И я, дурак, им поверил!» - повернулся ко мне, - «Ну ладно я профан, но ты же и им про отпечаток большого сапога говорил! Могли б задуматься!»
«Очень им надо!» - усмехнулся, в надежде понизить градус витающего в домике негатива, - «Как партизан – Гриша их полностью устраивал, начудить в отряде успел. Зачем другого искать? Да и…если честно, про отпечаток сапога я ментам сказал, но показать его уже не мог, лиса затоптать постаралась. И с чего бы им мне верить?»
«Но ты то все раскопал! Преступника и пистолет нашел! А бедный Гриша и деньги где-то еще лежат! Что мы дальше должны делать?» - Леня помотал головой, в надежде, что некоторые из совсем плохих мыслей из нее выскочат хотя бы на время. Наверное, такого не получилось, потому что он замер, на меня глядя, и чуть ли не прошептал:
«Что «Пахан» сделает, когда пистолета не найдет? И что мы с ним должны делать?»
А вот здесь у меня кое-какие мыслишки уже были, пока к отряду шел, успел пофантазировать:
«Сейчас для нас главное – не суетиться. Ничего мы про пистолет не знаем! И никаких претензий ни к «Пахану», ни к кому другому! Он конечно подергается – такой игрушки лишился, - кое на кого подумает», - показал пальцем что может и на меня, - «и будет ждать, чем дело кончится: или мы с тобой его свяжем и в Мирный к ментам повезем, или ты за ментами машину отправишь. А мы – ничего такого! Как работали – так и работаем. И я уверен: решит «Пахан», что пистолет
