Идиотизм какой-то.
Машенька: - Жрать любил Ильич - от этого и помер!
Иван Степанович: - Совершенно верно! Ильич любил поесть. Он был гурман. Вкусно готовил, много ел и этот талант его погубил. Вместо того чтобы заняться наукой (а его душа и мозг после принятия напитка были готовы к этому), он начал есть. Но организм не усваивал пищу - он готов был к духовному совершенствованию, поэтому возник внутренний конфликт, который его и погубил. Весь талант врача и ученого он истратил на талант… гурмана и обжоры.
Орлов: - Вы хотите сказать, что если бы мы были на его месте, умерли бы с голоду?
Иван Степанович: - Нет,… мы нет, у нас нет таких пристрастий.
Посмотрел на Машу, которая занимала большую половинку дивана.
Иван Степанович: - Как вам это объяснить? В каждом человеке заложены разные, скрытые от наших глаз, таланты и привязанности. Они находятся глубоко в природе человека. Эта вакцина стимулирует эти способности, но побеждает сильнейший.
Машенька: - И вместо того, чтобы заняться наукой, он стал жрать.
Иван Степанович: - Эта страсть в нем преобладала и оказалась сильнее. Этим он себя и погубил… Собственно, то же самое каждый из нас делает со своей жизнью, только медленно и незаметно для себя и остальных, здесь моментально и сразу. Несколько дней - и человека нет. Гениальная вакцина!
Все молча смотрят на остатки праздничного стола, на горы грязной посуды, на потухший экран телевизора…
18.
МЭРИЯ.
У ворот проходной охранник посторонился, вежливо поклонившись Маше.
19.
КАБИНЕТ МЕРИИ.
Иван Степанович с восторгом заканчивает речь.
Иван Степанович: - …В завершении хотел бы подвести черту. Тысячелетия народ и цивилизация ждали это событие. Это величайшее открытие в области медицины. Теперь за одну короткую жизнь человеку дано сделать многое. Мы восхищались талантами Пушкина, Моцарта, Галилея и Эйнштейна, гениями, которые по воле случая распознали свой талант и создали величайшие творения. Каждый человек несет в себе божественную искру и может,… даже должен отдать этот великий Дар людям, а не сидеть и от безделья точить карандаши, прожигая жизнь в невежестве и лени. У каждого свой уникальный дар, своя миссия, а вакцина Ильича избавит нас от вируса убожества, поможет вскрыть эти способности и реализовать себя…
Большой человек: - Так какого… все сходят с ума? Почему не становятся гениями, только жрут, пьют и тр...
Мэр: - Мы поняли вашу мысль! Спокойно!
Тот с сожалением закрыл рот и обиженно засопел.
Иван Степанович: - Я понимаю, что вы имеете в виду! В каждом человеке усиливаются способности непреодолимого характера! То есть то, что индивидуум раньше делал хорошо, он и будет делать, только лучше! Приняв вакцину Ильича, он становится в своем роде гением в той области, где научился чему-то или привык существовать и реализовывать себя...
Мэр: - Какой кошмар!
Иван Степанович: - Почему? Люди теперь смогут многое, практически все!
Мэр: - Им не нужно ваше все, им нужно только то, что они привыкли делать! А от этого они мрут, как мухи! От самых простых и естественных вещей!
Иван Степанович: - А вы уверены, что вещи эти естественные?
Мэр: - В том-то и состоит весь ужас... что, не уверен. (пауза) А чему вы собственно так радуетесь? А как же дети? Что будет с детьми? (Посмотрел на Катеньку.)
Иван Степанович: - По моим данным дети не подвержены вредным привычкам – их все это пока не касается… Хотя, некоторые из них уселись перед телевизорами, игровыми приставками и, пардон, забывают сходить пописать.
Мэр: - Кошмар.
1-й зам: - Но, как эта дрянь смогла воздействовать на людей в городе? Им же никто не давал вакцины!
Иван Степанович: - Видимо, снадобье передается воздушно-капельным путем, и пока Ильич бегал по магазинам в поисках еды, успел… кое-кого заразить.
Орлов: - То есть, весь город!
В зале тишина. Все сидели, молча, с опаской поглядывая друг на друга.
Орлов: - Нужно звонить в Центр.
Мэр беспомощно оглядел собравшихся, словно ища поддержки, потом перевел взгляд на Орлова.
Мэр: - Да, нужно звонить в Центр.
20.
КАБИНЕТ ГЛАВВРАЧА.
Звонит телефон.
Иван Степанович: - Да, товарищ Орлов… Докладываю. Вечером после дневной вахты мною было принято решение - дать пациентам сильное снотворное - персонал валился с ног, нужна была передышка… Нормально. Спят… Все спят. Первая победа! Пока они спят, они нормальные люди. Кстати, ни один из врачей и санитаров не заразился идиотизмом, все работали в нужном режиме и поте лица... Вы правы. Странная вещь… Почему, не знаю. Нужно будет обязательно об этом подумать. Пока не знаю… Хорошо. Буду на связи.
21.
БОЛЬНИЦА.
Иван Степанович бродит по коридорам. Пациенты спали, персонал тоже отдыхал, даже Маша прикорнула в своей каморке.
22.
КАБИНЕТ ГЛАВВРАЧА.
Доктор набирает номер телефона.
Иван Степанович: - Ну, давай же. Ну, сними трубку! Черт! Вот черт!
Входит Машенька.
Машенька: - Чего шумим-то?
Иван Степанович: - А, Машенька?... Иди отдыхать.
Снова набирает номер.
Иван Степанович: - Да, подойди же ты!
Машенька: - Маляру? Пашке своему звоните?
Иван Степанович: - Он не маляр... Большой художник. Закончил академию. Ну, давай же!
Машенька: - Чего же заборы красит?
Иван Степанович: - Заборы?... Кому-то и заборы нужно красить… Не только заборы! Иногда вывески для магазинов, контор… Иногда выставляется… в коридорах местных школ. И в красном уголке завода. Маляр, тоже скажешь!... Ну, что ты молчишь!
Машенька: - А на кой он вам?
Иван Степанович: - Друг он мой!... Вот черт!... Это совершенно беспомощный человек. Сейчас он в зоне риска. Любит Пашка приложиться к бутылке. И ни о чем не догадывается!
Машенька: - Так сходите к нему.
Иван Степанович: - Как я могу? А клиника?
Машенька: - Все замаялись уже, спят. Я послежу.
Иван Степанович: - Да?
Машенька: - Да. Послежу.
Иван Степанович: - Ну,… так я быстро. Скоро вернусь. Туда и назад.
Машенька: - Вот и ладно. Туда и взад. Не торопитесь шибко.
23.
УЛИЦА. ТЕПЛЫЙ ВЕЧЕР. ДОКТОР ИДЕТ.
Улица представляет собой оргию. Повсюду шатались люди, они были то ли пьяны, то ли трезвы, держали в руках бутылки. Как сомнамбулы, неверной походкой шатались по улицам, подходили к ночным магазинам, били стекла, выносили оттуда очередную порцию спиртного и продолжали ночное бдение. Полуголые мужчины и женщины, пересекали дорогу, скрываясь в подъездах домов, или оставались на скамейках и газонах, благо вечер был на удивление теплым. Смотреть на них Ивану Степановичу было противно, но как врач он обязан был исследовать это явление, заставляя себя за всем наблюдать.
Женщина: - Милый, пойдем ко мне… Что скучный такой? Пойдем, поиграем!
Прохожий: - Эй! Хлебни глоток - глотку промочить. Что, не хочешь?
Иван Степанович: - Завтра вы все окажетесь в больнице!
Он бросился наутек. Дикий хохот вдогонку.
24. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА.
Он долго стоял на лестничной площадке, трезвоня в дверь, стучал, снова звонил, колотил ногой, но в ответ тишина. Выскочил на улицу, свет на втором этаже горел, и была открыта балконная дверь. Не раздумывая, полез по водосточной трубе. Кое-как взобрался на балкон, махнул через перила, ввалился в комнату. Посреди захламленного, заставленного картинами помещения, стоял мольберт, а рядом длинный стол, заваленный бутылками. Все они были… запечатанными. Закуска лежала нетронутая, за мольбертом стоял Пашка. Зрелище потрясало. Он был словно в другом измерении. Тело его, рука, кисть находились здесь, но самого его словно не было. Глаза восторженным блеском отражали тусклую лампочку на потолке. Волосы были всклокочены, а рука водила кистью. Доктор посмотрел на картину – то, что он увидел, его потрясло. Картина излучала поразительный свет. От нее исходили нереальные, озаренные призрачными мечтаниями, флюиды, странная удивительная энергия… Вокруг бутылки, нетронутая закуска. В дверь кто-то звонит, ломится, а тут эта рука, и кисть, и полотно. То, что он творил, не поддавалось ни критике, ни пониманию, и только серебряный свет, исходивший от, казалось бы, самого простого сюжета, потрясал… Иван Степанович сел на старенький диванчик и долго наблюдал за художником. Тот его не замечал, как не замечал ничего вокруг. Доктор открыл бутылку пива, что-то съел из запасов на столе. Долго сидел и смотрел на друга. Уходя, оставил записку. Нет, не на столе с бутылками - там он ее не заметит, а здесь, на уголке мольберта, прикрепив ее кнопкой, и через открытую дверь балкона так же, как и пришел, удалился.
25. ГОРОД.
Утро озарилось радостным, весенним солнцем, которое, едва проснувшись, с удивлением взирало на этот островок в океане безбрежных полей и лесов. Смотрело на пустынные улицы, которые ожидали своего часа, чтобы светофорами начать регулировать движение редких машин и пешеходов; на дома с закрытыми окнами, и особенно на то, что происходило поодаль, у самых окраин. Огромные бульдозеры разравнивали землю, сооружая широкую ровную полоску земли вокруг городка. Экскаваторы огромными ковшами срезали пласты грунта, вгрызаясь все глубже. Люди в военных одеждах раскатывали длинную металлическую сетку, которую крепили на высоких столбах. Скоро все было кончено - город превратился в крепость с глубоким рвом и высокой насыпью. Широкая полоса отвода на десятки метров отделяла все, что было внутри, от того, что оставалось снаружи. Металлический забор опоясывал сооружение по всему округлому периметру, а по нему бежал ток высокого напряжения. А за этим высоким забором стояли палатки, где находились военные.
Люди медленно шли по улицам, площадям, ехали на машинах, не разбирая дороги. Сначала тоненьким ручейком робко собирались в стайки, потом этот поток становился все шире, и, казалось, весь город устремился к окраинам. Первые уже подошли к металлической ограде и молча стояли, глядя сквозь нее. Другие еще только двигались к этой государственной границе.
К металлической сетке протиснулся Мэр, следом за ним главный милиционер города (Большой человек), вот появился Орлов. Военный за изгородью забрался на БТР и взял микрофон в руку.
Майор: - К забору не приближаться, через полосу отвода ничего не бросать, строго соблюдать карантин и разойтись по домам. Попытка пересечь линию ограждения расценивается, как террористическая акция и будет пресечена.
Он опустил микрофон, сел на стул рядом с БТР и взял с походного столика кружку с кофе.
Большой человек: - Это кто там тявкает?
Пошел на ограду, схватил сетку, и в его руках она начала рваться на части, как кусок марли. Искры полетели во все стороны, и огромный человек, страшно ругаясь, повалился на землю. Майор устало подошел к микрофону.
Майор: - В следующий раз будем стрелять. Пока было предупреждение.
Мэр: - Господа военные, позовите свое начальство!
Майор: - Я начальство.
Мэр: - Что здесь происходит?
Майор: - Карантин, повторяю для непонятливых, всем вернуться в свои дома. О дальнейших действиях вам сообщат позже.
Мэр: - Да, как же это? Да, что это такое? Беспредел!
Орлов: - Помощь подоспела во время.
Орлов поднял с земли небольшой камешек и бросил через сетку. Тот пролетел несколько метров, и яркая вспышка ослепила собравшихся; раздался грохот, и камень разлетелся в воздухе на мельчайшие кусочки.
26.
КАБИНЕТ ГЛАВВРАЧА.
Иван Степанович проснулся в своем кабинете. Он встал, прошелся, взял в руки пульт и
