Пашка

сердце начинало усиленно бухать.
   Летом  Олег затеял на даче стройку, и помощь Пашки  уже была нужна не только ему, но и его жене. Он  стал  у них за управляющего делами, добросовестно смотрел за строителями и даже доставлял из города материалы. Работа кипела всё лето. Пашка изрядно загорел, поправился, приоделся, и жена Олега частенько хвалила его, глядя, как он уверенно руководит строительными работами. Однажды он встретился с председателем поселкового совета и тот, как-бы в шутку, сказал, что Пашку впору определять  на работу и выделять ему казённый стул с окладом. Пашка расплылся в улыбке и сказал, что он совсем не прочь надолго осесть в  деревне, и если такая возможность представится, то ни за что от неё не откажется. Председатель понимающе улыбнулся и, похлопав его по плечу, со словами: - заканчивай у Олега, а там посмотрим, - умчался на машине, оставив  на дороге густой шлейф  пыли.
«А что?- мечтательно размышлял Пашка, лёжа в летней кухне,-перспектива отличная, места чудные, к людям присмотрелся, привык. К Оксане дорога протоптана, чем не жизнь?»
- Олег,- начал разговор он,- председатель должность в правлении обещал. Как ты думаешь, выгорит?
Тот внимательно посмотрел на Пашку и, как бы ухватившись за саму идею, стал размышлять вслух.
- Надо провентилировать и поднажать,-  говорил он, кивая при этом головой. - Чем не вариант?  Осядешь здесь, и за моим домом будешь присматривать, мне прямая выгода. Так что надо подумать и срочненько подключиться к решению этого стратегического вопроса местного значения.  Пока председатель его в полях не растерял.
Олег среди деревенских  пользовался уважением, к его мнению прислушивались и его одобрение, и поддержка для Пашки были очень важны.
- Ты сам только к нему не лезь, - сказал он со знанием дела,- я постараюсь в ближайший приезд с ним эту тему перетереть, у меня и свои кое-какие вопросы имеются. Земельки хочу прикупить, маловато её стало с этим строительством, может, что и выгорит.  На следующей неделе нанесу ему дружеский визит, тянуть не буду.  За тебя словечко замолвлю,  а уж ты мою стройку доведи до путного конца, да и потом приглядывай. Идёт? Чем не расклад?
Слово своё он сдержал, приехав, закатил гулянку, на которой председатель был со всем своим семейством. Не  забыл  позвать и Пашку, после этой встречи дела совсем пошли в гору. Его определили на работу, а жить он оставался у Олега, так было удобно всем. Особенно этому решению была рада его жена,  охрана дома теперь её сильно волновала. Она привезла туда  много мебели и прочих домашних мелочей. Часто приезжала с подругами на отдых, и теперь уже Пашке не надо было прятаться на время их пребывания. Иногда они даже звали его на шашлык. Он никогда не отказывался, но и не засиживался, что тоже устраивало всех. Оксана в такие дни ходила темнее тучи, сильно ревновала Пашку к городским особам, гостившим в доме Олега. Но Пашка вёл себя независимо,  и на её женские выпады реагировал длительным молчанием, это возымело толк. Ближе к  новогодним праздникам она завела с Пашкой разговор о замужестве. Но он не поддержал его, и Оксана вся в слезах  и упрёках ушла домой. Завязываться с семейной жизнью Пашке категорически не хотелось. Состояние нужности и уверенности в себе, которое пришло так неожиданно,  удерживало  его от любых перемен. Ближе к лету председатель  предложил ему  перебраться в старенький брошенный дом, без оформления документов, но для него это уже был свой  угол. Тем более что стройка у Олега подходила к концу, и уходить от него было самое время.
Переселяли его всей компанией. Жена Олега охотно отдала ему много старой, ненужной им мебели и прочей домашней утвари. Свой дом она старалась оформить по-новому.
-Ты просто меня разгрузил, - щебетала она.- Выбрасывать так жалко, а тут такая удача. Знаковый ты,  Пашка,  не иначе,- сказала она  перед его уходом и с улыбкой посмотрела на него.
Выделенный ему ветхий дом быстро обретал вид обустроенности. Оставшийся от стройки  материал без труда перебазировали в Пашкин огород, и он по-хозяйски азартно приступил к ремонту своего нового жилища. Несколько раз заглядывал председатель, хвалил и подбадривал Пашку. Оксана тоже  с усердием и охотой убиралась в его доме. Развешивала занавески, расставляла по полкам посуду, намывала полы и шкафы.
- Паш, - сказала она, когда все работы подошли к концу,- давай я к тебе сюда перееду. Мне тут очень нравится, заживём не хуже людей. Что мотаться из дома  в дом?
Она  закинула руки за голову и, мечтательно закрыв глаза, расплылась в широкой улыбке.
- Ты что придумала? – испуганно отозвался Пашка.- У тебя такой дом, а здесь одно старьё. А свой дом куда денешь?  Твой  шебутной к сыну мотаться начнёт, сразу туда и вселится. На черта он здесь сдался, тогда тебе его точно будет не выгнать.
Оксана резко напряглась, насторожилась и  сказала, что всё давно обдумала, и как только сын подрастёт, она передаст дом ему, а сама  навсегда обоснуется  около Пашки.  
-  Вот тогда  и поговорим,-  отмахнулся Пашка. Может, к тому времени  эта развалюха совсем повалится и мне самому жить будет негде.
- У тебя не развалится, ты вон какой, с руками. Денег заработаешь, и  сарай этот подновишь. Ты теперь наш, все тебя признали за своего. Председатель на попятную не пойдёт, не такой он человек. Ты ему, по - всему видать, приглянулся, а молодых да толковых мужиков в деревне не хватает. Он тебя теперь сам здесь удерживать будет, я его знаю. А развалится этот, он тебе другой выделит,  у нас не один такой дом имеется.
Пашка ликовал,  старенький, изрядно покосившийся, но дом, работа,  хорошие соседи, не у каждого такое есть. Оксана – умелая, женственная, по хозяйству охотно помогает. Ну, Лидка, видела бы ты всю эту роскошь, и тут он неожиданно поймал себя на мысли, что если бы это вдруг случилось, то неизвестно что бы сейчас было. Наверняка, те же скандалы и ор, что и у Оксаны. Его спокойной жизни Лидка бы точно позавидовала,  таскаться бы вздумала, а уж скандалить она умеет. Вместе с мамашей козни бы строить начали, та бы точно в стороне не осталась, злобой бы изошла, не иначе. Пашка даже содрогнулся от представившейся жуткой картины. «Нет уж, - решил он,- пусть Лидка остаётся в путаном прошлом и не выплёскивается наружу. Вот дети,  нехорошо как-то с ними вышло».   Сына он вообще видел  мало, теперь точно никогда не узнал бы при встрече. «Их бы хотелось увидеть, и  может даже  позвать, погостить, но это же какой риск. Только, только жизнь наладилась, и всё псу под хвост,-  размышлял Пашка».  И он в срочном порядке взялся отгонять от себя испугавшие его мысли. Едва  это удалось,  на пороге появилась Оксана. Она теперь забегала к нему по нескольку раз в день, и продолжала обустраивать всё на свой лад. Надо сказать, ей это хорошо удавалось.  Позже она с таким же усердием принялась за небольшой палисадник. Натаскала и посадила под окнами разных цветов, заставила Пашку соорудить столик и пару скамеек, и с особой настойчивостью усаживала  его  чаевничать там по вечерам. Даже как-то раз накрыла стол расшитой скатёркой, когда к нему в гости заглянула жена Олега с двумя приятельницами. Те прогуливались по деревне,  и по-соседски зашли его проведать. Пашка был тронут  их вниманием и с  усердием угощал женщин  вареньем. Оксана, хоть и неохотно, но тоже старалась погостеприимней принять городских.   Женщины пили чай и кидали на Оксану насмешливые взгляды. Не чурался его домом и председатель, отшельником Пашку было не назвать.  Но всё перевернулось с ног на голову, когда он,  расслабившись и забыв осторожность, неосмотрительно решился навестить своих детей.  
Случилось это зимой. Он поехал в город по делам, и там прикупив подарки,  отправился по старому адресу,  дверь открыл мальчик. Пашка, как ни старался, не мог признать в нём хоть что-то мало-мальски похожее на себя, да и от Лидки там ничего не просматривалось.  После непродолжительной беседы в дверях Миша впустил его в квартиру. Там всё было по-прежнему, та же мебель, те же обои. Только теперь она уже не казалась Пашке по-домашнему уютной, о которой он частенько тосковал в  сыром чердачном углу.  Напротив, он отметил, что многое надо было бы давно  поменять, а что-то и совсем выбросить. Не решившись сразу назваться отцом, он  представился давним знакомым матери, и стал расспрашивать мальчика о их жизни. Из рассказа он понял, что Лидка снова была замужем, но совсем недавно разошлась и противный Колюня (так она называла  нового мужа), к великой радости пацана, ушёл.   Анютка в этом году оканчивала школу, ему учёба давалась с трудом, школу он не любил и был за это неоднократно  бит всё тем же Колюней. Мать редко заступалась за них, да и все её попытки обычно переходили в скандалы с последующими Лидкиными слезами и нападками на детей.   Бабушка Клава уже несколько лет живёт отдельно от них, она вышла замуж за богатого, и  у них появлялась редко. Между матерью и дочерью нет никакого понимания, внуков баба Клава тоже не балует. Её муж, какой-то важный военный, и родниться со скандальной дочерью ей категорически запрещает. Живёт она хорошо, а у них  всё время с деньгами туго, и поэтому  бабка старается   у них не появляться. Только раз в год на дни рождения дарит ему и Анютке конфеты, за что мать зовёт её старой скрягой, сломавшей ей жизнь. Выслушав мальчика и отдав подарки, Пашка собрался уходить, и тут ему в голову пришла нелепая, неосмотрительная идея  рассказать  Мишке что-то  из своей жизни.  Он как-то и не подумал, что этот мальчуган сможет  в дальнейшем  очень ясно и подробно обрисовать матери их встречу. Оставив  подарки, он попрощался и со словами: - может, когда и увидимся снова,- закрыл за собой дверь, как ему тогда казалось - надолго.
Лидка появилась на его пороге почти незамедлительно. Он как раз вернулся с работы и готовил ужин. Войдя в дом без стука, Лидка застыла в дверях от неожиданности. Встретить бывшего мужа в обустроенном доме она никак не предполагала. Он увидел её изумленно загоревшиеся глаза,  внутри что-то оборвалось, и неприятно похолодело.
- А ты тут неплохо прижился,- начала она прямо с порога немного сдавленным голосом. - Видно тебе моя наука на пользу пошла. Я так поняла, что ты по детям заскучал, совесть взыграла,  решил объявиться. Что же сыну отцом не назвался? Духу не хватило, или другого опасался? Правильно опасался,- подытожила она резким, волевым голосом, не дожидаясь его ответа.
Пашка напряжённо молчал.  Услышав уже забытый голос Лидки, её ехидную интонацию, его охватило  сильно нарастающее беспокойство.
- Значит, на ноги встал,   о детях вспомнил. Ну, хоть сейчас, и  то хорошо.  Столько лет одна их тащу,- продолжала она, внимательно оглядывая дом.
-Так уж и одна,- еле-еле выдавил из себя Пашка совсем никчёмные слова.
- А другим они не родные дети, с них и спроса нет,- резала,  как бритвой Лидка.- Столько лет от алиментов прятался, а своя  кровь всё же позвала, позвала.
- Я не прятался, да и не было денег, реально не было.
- Потому и не искала тебя, что взять было нечего. А потом ты вообще, как сквозь землю провалился. Думаешь, я не интересовалась где ты, только ты же нигде не числился. А денежки получал, по - всему видно получал.  Ладно, давай миром поговорим,- неожиданно смягчилась она. - Ты, я вижу, живёшь