ней видеться. Потом выяснилось, что она умерла. И знаешь, кто сообщил мне о её смерти? Мистер Паркер. С тех пор прошло столько времени, а я не могу о ней забыть. Сколько я знаю женщин, а среди них немало прекрасных женщин, красивее, чем она, но я представляю её и тут же понимаю, что на этих дам не могу и глядеть. Если Мышонок испытывает хоть десятую долю того, что я испытывал… и испытываю…
- Не беспокойся, его красотка не из высшего общества, - прервал его Дед. - При ней не надо следить за своими манерами, а уж усмирять свой язык ему и вовсе незачем, ведь из него слова не вытянешь. Это всего лишь Рыжая Кэт. Помнишь, ты видел её в кабаке «Летучий Голландец» и ещё обратил внимание на цвет её волос. Сама эта развесёлая девица, наверное, и не вспоминает о нашем Мышонке, а он страдает не на шутку. Даже Обезьяна не может его развлечь.
Хьюго боялся, что из-за этого нежданного разговора об Элизабет он будет вспоминать о своей потере и к нему вернётся привычная тоска, но, как это ни удивительно, ему стало легче, словно он переложил часть тяжести, которая давила ему на сердце, на другого. И Элизабет виделась ему в воображении весёлой и счастливой, какой она была до своего опрометчивого решения выйти замуж за нелюбимого человека.
Утром, выйдя на палубу, он, прежде всего, заметил Мышонка. Белокурый верзила с отрешённым видом глядел куда-то вдаль и, похоже, ничего не видел. Хьюго ясно припомнил Рыжую Кэт, о которой накануне говорил Дед. Она была способна пленить сердце любого подвыпившего матроса, но после знакомства с Элизабет капитан Линч мог видеть в этой красотке из таверны лишь вульгарную и очень неразборчивую женщину с грубо размалёванным лицом и пламенно-рыжими, завитыми в пышную копну волосами. В нём вспыхнула снисходительная жалость к своему матросу, не знавшему более достойных женщин.
- Говорят, что ты влюблён, Мышонок, - заговорил он.
Матрос с большим трудом и то лишь наполовину оторвался от размышлений и устремил на капитана мечтательные глаза.
- И крепко её любишь? - допытывался Хьюго.
Мышонок моргнул, а наблюдавший эту сцену Обезьяна скорчил гримасу и разразился смехом. Заинтересовавшийся этим разговором Мистер Диксон подошёл ближе.
- Ничего нет хуже, чем иметь дело с влюблённым матросом, - брюзгливо проворчал Дед. - Можно быть уверенным, что он стоит на вахте, но ничего вокруг не видит. Советую тебе никогда не влюбляться, Дик, чтобы не стать полоумным, как все влюблённые.
Обезьяна весь скривился от бурного приступа веселья, мальчик смущённо улыбнулся, а капитан Линч неожиданно настроился на романтический лад.
- Никто не может уберечься от любви, - возразил он старику. - Я сам влюблялся сотни раз. И знали бы вы, как страстно я влюблялся! Каждый раз мне казалось, что это та самая, та единственная, которая составит счастье всей моей жизни, и что отныне я не взгляну ни на одну женщину, кроме неё. Но потом выяснялось, что можно влюбиться ещё крепче. Здесь ведь надо делать разницу между понятиями «влюбиться» и «полюбить». Любишь лишь раз, а влюбляться можно до бесконечности.
Его помощник кивнул, соглашаясь.
Мышонок качнул головой, и Обезьяна сейчас же перевёл этот жест:
- У него впервые так сильно, капитан. Больше он ни в кого не сумеет влюбиться. Пожалуй, это не влюблённость, а та самая любовь.
И он состроил такую гримасу, что все, кроме влюблённого матроса, покатились со смеху.
- Так только кажется, - возразил Хьюго. - Посмотрим, не развеется ли эта любовь в первом же порту, куда мы зайдём.
Мышонок вновь качнул головой.
- Не развеется, капитан, - заверил его Обезьяна. - Он ей даже подарил на память колечко. Мы его вместе выбирали. Этого товара в лавке было полным-полно, так что мы даже растерялись и чуть было не сбежали с пустыми руками, но лавочник вовремя взял нас на буксир и показал, какие кольца сейчас самые модные, чтобы угодить нашим подружкам. Я тоже купил моей Агнес такое же, но с красным камнем. Он выбрал с зелёным камнем, а я - с красным.
- Это хороший подарок, - одобрил их затею Мистер Диксон. - И со значением.
- Вот и торговец сказал, что лучшего подарка мы не сыщем. Только мне показалось, что Агнес больше приглянулось то кольцо, какое Мышонок подарил Кэт, а Кэт всё поглядывала на кольцо с красным камнем. Но я думаю, что не будет ничего плохого, если они обменяются подарками.
- Кольцо - неплохой подарок, - согласился Дед, - но, если хочешь, чтобы тебя отличили, надо подарить что-то особенное.
- Например? - поинтересовался Хьюго.
- Что-нибудь такое, чего не сможет подарить другой человек.
Мышонок кивнул.
- Мы подыщем такой подарок во Франции, - привычно озвучил его безмолвный ответ Обезьяна, а от себя добавил. - Надо ещё подумать, что именно может ей понравиться и одновременно произвести глубокое впечатление.
- У меня однажды такое было, - припомнил Хьюго, развеселившись. - Я так страстно влюбился в одну девушку, что не мог представить, как я её покину. У меня сердце чуть не разделилось на две части, чтобы быть одновременно и со мной и с ней. Чтобы как-то помочь делу и сохранить сердце целым, я перед отплытием распилил пополам одну вещицу, вырезал на одной половинке первую букву её имени, на другой - своего, просверлил дырочки, продел в них шнурки и таким образом смастерил два залога вечной любви, которые мы и повесили себе на шеи с клятвой снять лишь тогда, когда обе половины вновь соединятся в одно целое. Только после этого я нашёл в себе силы расстаться с ней на время плавания.
Дик, мысли которого всю его сознательную жизнь были сосредоточены на половинке монеты с буквой «Х», висевшей у него на шее на шнурке, слушал рассказ капитана, затаив дыхание. Возможно, будь он взрослее, он не придал бы ему такого большого значения, ведь тысячи влюблённых совершают те же романтические поступки, какой придумал Хьюго, но ему было слишком мало лет для трезвых размышлений, поэтому он сейчас же заподозрил, что одна из половинок распиленной пополам вещицы хранится у него. Только робость помешала ему сразу же показать этот залог вечной любви капитану, а потом уж в голову полезли всякие сомнения и опасения. В нём вспыхнула надежда, что человек, назвавшийся его отцом, что-нибудь перепутал, а на самом деле его отец - не мистер Брайтон, а именно капитан Линч, который сейчас со смехом вспоминает давнюю глупость, не подозревая, что эта глупость поможет ему обрести сына. Он мечтал найти отца и не думал о такой часто встречающейся возможности, что отец способен не желать найти сына. Лишь бы убедиться, что вещица, о которой говорит капитан – именно монета, увидеть ту половинку, которую оставил себе капитан, приложить к ней свою!
- Помогло? - с большим интересом спросил Обезьяна.
- Не слишком. В следующем порту я уже не так часто вспоминал ту девушку, а потом и вовсе перестал о ней думать.
Дика обожгло опасение, что капитан мог выбросить свою половину распиленной вещицы.
- А где эта половинка монеты? - вырвалось у него, но никто не обратил внимания на то, что он указал точное название упомянутой вещицы.
- Что с тобой, мальчик? - спросил Хьюго. - На тебе лица нет. Тебе плохо?
- Нет, капитан. Просто закружилась голова.
- В самом деле, капитан, где же теперь эта половинка? - подхватил Обезьяна. - Вы до сих пор не снимаете её с шеи?
- Снял скорее, чем ты предполагаешь, но так и не выбросил её. Сам не знаю, зачем я её сохранил. Сейчас она в ящике стола в моей каюте и может служить напоминанием о том, что залог любви может претендовать на определение «вечный», в отличие от самой любви. Но ты всё-таки возьми с меня пример, Мышонок, и подари своей красотке половинку чего-нибудь небольшого, что можно распилить и носить на шнурке, но только сердце своё оставь пока себе целиком, не дели его. Кто знает, может быть, потом появится та, которая заберёт у тебя не половину, а всё сердце, не спрашивая на то разрешения и не соглашаясь променять его на другой подарок, сколько бы он ни стоил.
Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать охватившей его острой тоски по Элизабет.
Дику хотелось задать очень важный для него вопрос, но он не мог на это решиться. Его выручил Обезьяна, который заинтересовался тем же, но без веской причины.
- Вы виделись с этой девушкой вновь, капитан? - спросил матрос.
- Нет. Я долго не заходил в тот порт, а когда появился там снова, то не встретил её в кабачках, где она бывала прежде, а разыскивать её в других местах мне уже не хотелось… Ты очень бледен, Дик. Ты не болен?
- Мне… мне нехорошо, - пробормотал мальчик, находившийся в полном смятении. - Можно, я пойду?
- Иди к себе и сейчас же ложись, - велел Хьюго.
- Проводить тебя? - спросил Мистер Диксон.
- Я провожу его, - отозвался Дед.
Он увёл ребёнка, поддерживая его на случай, если у него закружится голова, и не заметил, как тихо отступил в тень Палтус, незаметно слушавший занимательный разговор и по какому-то наитию обративший особое внимание на странный интерес Дика к рассказу капитана. Старик не знал, что случилось с мальчиком, поэтому его состояние сильно его обеспокоило. На всякий случай он уложил его на свою койку, опасаясь, что больному будет трудно лезть наверх, но справедливо полагая, что ему будет очень легко сверху упасть.
Дик сам не понимал, что с ним происходит. Он весь горел, а иногда его бил озноб. Сознания он не терял, но мысли путались, а нервное напряжение всё возрастало. Его преследовала мысль о распиленной пополам вещице, про которую говорил капитан. Он был убеждён, что это монета с орлом, непременно та самая монета, половинку которой он хранит на своей груди. Теперь ему казалось, что он с самого начала подозревал, что Сэмюэль Брайтон не может быть его отцом. Да и способен ли настоящий отец расстаться с только что найденным сыном? Лишь бы ему не ошибиться второй раз! Увидеть бы ему половинку монеты, которая хранится у капитана. Увидеть хоть издали, хоть мельком. Орёл. Орёл, распиленный пополам…
- Что ты разыскиваешь? - спросил Дед, нагибаясь над ним. - Какой ещё орёл? Ты хочешь поохотиться, чтобы добыть себе птицу? Но орёл – не очень-то завидная добыча. Может, сказать Питеру, чтобы он приготовил тебе крепкий куриный бульон?
Дик понял, что вслух произнёс какое-то слово или какие-то слова, который заставили старика решить, что бред про орла вызван желанием выпить куриного бульона, а то и съесть кусочек курицы. Ему надо быть очень осторожным, чтобы невзначай не выдать тайны, пока он не проверит свою догадку и надежда не станет реальностью.
- Что с мальчиком, Дед? - раздался голос капитана Линча, заставивший Дика задрожать. - Ему лучше?
- Надо сказать Питеру, чтобы сварил молодую курицу, а то Дик бредил о птице.
- Я скажу, - пообещал Хьюго, заглядывая ребёнку в лицо. - Он спит, и это хорошо. Сон для больного - лучший лекарь.
Но Дик не спал. После посещения капитана он принял твёрдое решение при первом же благоприятном случае пробраться тайком в его каюту и в ящике стола найти залог его несостоявшейся любви, который должен был превратиться в залог счастья для самого Дика. И едва он поставил перед собой эту цель, как сразу успокоился, мысли перестали в беспорядке клубиться в голове, и он заснул крепким сном выздоравливающего человека.
Глава 24
Паук плетёт свою паутину
Чем больше мистер Паркер узнавал Мэри, тем глубже её
