переправу.
- А что ты будешь делать, если камни вдруг пропадут? - спросил Хьюго.
- Не говори так, Бешеный! - проговорил хозяин таверны, принимая испуганный вид. - Мы тогда с тобой должны будем выплачивать всю их стоимость, а это займёт у нас слишком много лет. Зато удачно выполненная операция принесёт нам неплохой доход.
Хьюго не стал задерживаться у своего компаньона и вернулся на люггер, всю дорогу вполголоса ругаясь, чтобы как-то облегчить душу. Он сразу же прошёл в свою каюту и запер мешочек в один из шкафчиков, вделанных в стену.
Палтус, ожидающий возвращения капитана, делал вид, что работает на палубе. Когда Хьюго прошёл к себе, юноша убедился, что никто на него не смотрит, и пробрался к окну капитанской каюты. Он поздравил себя с собственной удачей, позволившей ему сразу узнать, где именно спрятаны бриллианты. Теперь ему не придётся шарить по всей каюте. А когда он украдёт камни и передаст их мистеру Паркеру, тот из благодарности разузнает для него, где сейчас проживает человек, на груди которого выколота татуировка в виде карты. Разгадать бы тайные знаки, указывающие место, где спрятаны сокровища, и тогда он будет богат, сказочно богат.
Глава 23
Навязчивая идея
- Почему ты не расскажешь мальчику правду? – спросил старик.
Дело было поздно вечером. Дик давно спал, а Дед и Хьюго смаковали отличный кофе в уютной капитанской каюте, удобно расположившись в креслах. Мистер Диксон, обычно принимавшийся участие в неторопливых беседах за чашечкой чая или кофе, на этот раз почувствовал усталость и рано ушёл к себе.
Хьюго поставил на блюдце изящную чашечку тонкого фарфора и с удовольствием окинул взглядом сервировку. Сам капитан Тенч нашёл бы её безупречной, а ведь именно ему подражал он, выбирая вещи для своего жилища.
- Я каждый день собирался это сделать, но так и не решился, - ответил он. - Парень уверен, что нашёл отца, и счастлив. Как я скажу ему, что его обманули? Пусть приживётся на «Французе», освоится, приноровится к морю. Он ещё так мал, что быстро отвыкнет от Мулата, а потом, когда увижу, что он его забыл, я сообщу ему, что вышла ошибка и отец у него другой.
- Дик говорил тебе, при каких обстоятельствах твой друг назвался его отцом?
- Мне рассказал об этом Мулат. Самому ему до такого ни за что не додуматься, но его судьбу и судьбу мальчика определил наш общий товарищ Ян, ныне покойный. Это он придумал выдать Мулата за отца Дика. Я грубый человек, Дед, и жизнь вёл далеко не праведную, однако я бы не решился на такое дело. Но Ян, пусть покоится он с миром, был человеком особого склада и шёл к своей цели напрямик, не считаясь с чужими чувствами. Кто был ему другом, не смог бы сказать о нём ничего плохого, но с остальными он не церемонился. В тюрьме он понял, что умирает, и решил по-своему позаботиться о Мулате, а прежде всего, вытащить его на волю с помощью этого мальчика. Зря Мулат не послушался меня и не принял своё отцовство насовсем. Дик бы ему не мешал. Жили бы как отец с сыном. Деньги у него теперь есть, думать, как прокормиться самому и прокормить ребёнка не надо.
- Значит, не судьба, - сказал старик. - Не время ещё твоему дружку обзаводиться семьёй, а может, для него такое время никогда не настанет. Тому, кто родился бродягой, трудно привыкнуть к оседлой жизни. Я к Дику привязался, он мне вроде внука, но мне и лет немало, а в возрасте Мулата я и помыслить не мог, чтобы завести семью. Кстати, Дик мне хвастался, что его узнали по какой-то примете, но я плохо разобрался в этом, ведь дело было в первый день его появления у нас, а это был не совсем обычный день. Но сейчас я вдруг подумал, что же это за примета?
- Родинка или какой-нибудь шрам на теле, - предположил Хьюго, не особо над этим задумываясь, а лишь для того, чтобы поддержать разговор, затеянный стариком. - Я бы его сразу узнал по глазам. Вотм это настоящая примета. Сколько лет живу, а таких выразительных глаз ни у кого не видел, разве только у одной дьяволицы, но у них выражение совсем другое. Удивительные глаза. Я говорю сейчас о мальчике, а не о дьяволице, хотя у неё тоже глаза удивительные. Ясные, чистые, словно Дик попал к моему другу Мулату не с улицы, а прямиком из воскресной школы. Только едва ли мальчик считал свои глаза приметой, по которой его должны были узнать, а раз так, то он имел в виду родимое пятно особой формы или шрам.
- Наверное, - согласился Дед. - У мальчика есть небольшой шрам на плече. Он не помнит, откуда он у него.
- А Ян, конечно, узнал о шраме от самого Дика, вот и решил на этом сыграть. Нехорошее это было решение, но, если бы не оно, Мулат бы, наверное, уже надрывался на каторге. Ничего, мальчик ещё так мал, что легко примирится с правдой, а возможно, и до объяснения дело не дойдёт. Я почти ничего не помню из того, что со мной случалось в шесть-семь лет. Вот и Дик может начисто всё позабыть.
У Деда резче обозначилась брюзгливая складка у губ.
- Я помню, а мне было тогда года четыре, не больше, как испугался забредшей к нам во двор чужой собаки, - сказал он. - А наша кошка её прогнала. Только я не могу припомнить, меня ли она защитила или заступилась за своих котят, если они у неё были. Не могу даже вспомнить точно, кошка это была или кот. Но помню свой испуг, шипящую кошку с вздыбленной шерстью и убегающую собаку.
- Приятное воспоминание, - заметил капитан Линч. - У меня от того времени сохранилась лишь память о незаслуженном подзатыльнике, который я получил от отчима, и чувстве бессильного бешенства, которое быстро пришло на смену обиде.
- Тебе не повезло с отчимом? - спросил Дед.
- Это моей матери не повезло со вторым мужем, - с грустью отозвался Хьюго. - Она, как могла, защищала меня от него, а когда её не стало, я сбежал из дому. Ни сестёр, ни братьев у меня не было, поэтому ни разу меня не потянуло навестить свой прежний дом. А отчим? Может, он уже умер, может, до сих пор жив. С тех давних пор я никогда его не видел и надеюсь, что не увижу.
- Ян бы, наверное, не позволил ему умереть своей смертью? - спросил Дед.
- Да, он любил доводить любое дело до конца и терпеть не мог быть кому-то должным, - согласился Хьюго. - Это был великий человек.
Старик помолчал, раскуривая трубку.
- Хороший у тебя табак, капитан, - одобрил он.
- Хороший. Однако лучший табак из всего, что я пробовал, был у Филина. Ты не знал ни его, ни его табак, Дед, но уверяю тебя, что другого такого табака было не сыскать. Когда он угощал им матросов, а это иногда случалось, то это был настоящий праздник. Он пускал кисет по кругу, и тогда даже сэр Чарли и Француз бросали свои сигары.
- Но чаще вы курили табак Филина из кисета, который давал вам Один, - подхватил старик. - Я никого из этих людей не видел, но мне кажется, что я бы сразу их узнал по твоим описаниям.
- Хорошие были времена, - вздохнул Хьюго. - И времена хорошие, если не считать наших перевозок, и люди были славные. Наш капитан потихоньку избавился от тех, кто ему не подходил. Он сам был необыкновенным человеком, наверное, поэтому и команда у него подобралась необычная. Больше я нигде такой не встречал.
Дед обратил на него глаза, и на его обычно брюзгливом лице мелькнула добрая усмешка.
- Не жалей о прошлом, а умей наслаждаться настоящим. Вот я вполне доволен своей теперешней жизнью, а для полноты счастья налей-ка мне ещё чашечку кофе, капитан.
Хьюго сейчас же исполнил просьбу старика.
- Кажется, Мышонок крепко влюбился в свою красотку, - сказал Дед. - И прежде из него слова нельзя было добиться, а теперь он совсем рехнулся. Говорю ему, что надо подтянуть шкот, а он смотрит мимо меня, глазами хлопает и улыбается, как…
- Как палтус, - рассмеялся Хьюго. - Из-за своей идиотской улыбки бедный малый получил кличку, которая ему не по вкусу.
Он вновь будто со стороны оглядел каюту и себя с Дедом, уютно сидящих за кофе, как когда-то капитан Тенч и Филин, только Тенча с рождения окружал мир изящных вещей, а потому он относился к ним небрежно, как к привычному и потому неценимому, а Хьюго рос хоть и не в нищете, но в бедности, тщательно и продуманно обставлял свою каюту, когда получил такую возможность, и точно знал, что хочет получить.
- Тоже непонятно, зачем ты взял его к себе на люггер, - подхватил старик. - С первого взгляда было видно, что парень себе на уме, тебе он тоже не понравился. Зачем надо было тащить его сюда? У нас людей больше, чем нужно.
- За ним устроили погоню.
- А тебе что за дело? Возможно, он это заслужил.
- Скорее всего, но и мы не святые. Думаю, что на моей совести грехов побольше. А со своими обязанностями он справлялся неплохо. И матрос из него стал хороший.
- Как к работнику у меня тоже нет к нему претензий, но как человек он мне очень не нравится. Скрытный, скользкий, ни с кем так и не сдружился. Чем-то он напоминает мне твоего компаньона. С кем бы я меньше всего хотел иметь дело, так это с мистером Паркером.
- Я приобрёл наш люггер только благодаря ему, - напомнил Хьюго и ради справедливости прибавил. - Но и выплатить мне пришлось в намного больше его настоящей стоимости. Умеет Червяк вытягивать у человека деньги, в этом ему не откажешь. Однако теперь поздно жалеть о том, что сделано, а если здраво подойти к этому вопросу, то и не стоит жалеть. Мне никогда бы не накопить столько денег самому, а значит, и люггера бы мне не видать. Ты, Дед, правильно сказал, что надо наслаждаться настоящим. Сейчас мы пьём превосходный кофе и курим отличный табак.
- Хуже, чем у Филина, но лучший из того, что можно достать, - уточнил старик. - Так ты встряхни Мышонока, капитан, чтобы не думал о своей красотке во время работы. Так загрузи его делом, чтобы она ему даже во сне не смела явиться.
Хьюго расхохотался и в восторге так замысловато выразил своё мнение о совете старика, что смысл совершенно потерялся среди цветистых ругательств и красочных выражений. Старик усмехался, слушая его.
- Дик считает твои манеры образцом для подражания, - сообщил он, когда его собеседник умолк. - Мне так часто приходится его останавливать, когда он повторяет свои высказывания, что иной раз я с трудом удерживаюсь, чтобы не начать поучать и тебя.
Капитан Линч широко улыбнулся, а потом лёгкое облачко грусти набежало на его лицо.
- Я не был бы против этого ещё пять лет назад. В то время мне самому приходилось себя останавливать. И знаешь, Дед, это очень трудное дело. Иной раз не удержишь язык и сболтнёшь то, что не полагается говорить в дамском обществе, и она… Да что об этом вспоминать теперь? Дело прошлое.
- Ты всё ещё думаешь о ней?
Хьюго нахмурился.
- О ком?
- О ней. О даме сердца.
- У меня было так много таких дам, что я их уже позабыл, - сдержанно ответил Хьюго.
- О многих я наговорю. Я говорю о той, при которой нельзя было распускать язык, - пояснил Дед.
Капитан Линч принялся вполголоса ругаться, а потом спросил:
- Откуда о ней знаешь ты? Я ни разу никому не говорил о своих делах, а потом выяснилось, что о них знает Червяк. Теперь ты…
- Неужели ты думаешь, что вокруг тебя только слепые? Когда ты возвращался после свидания с ней, ты становился совсем другим. Да и по твоей речи было понятно, что ты завёл знакомство с кем-то, кто не одобряет твоих обычных манер. Прежде я никогда не говорил об этом, но раз уж сейчас речь зашла о ней, то объясни мне, что произошло. Вы расстались?
Хьюго помрачнел.
- Сначала расстались, потому что она вышла замуж и запретила мне с
