Грязь. Продолжение

попросил его не лезть в драку, всё верно, - соврал он, - Тем более что у него ножом пробита губа, и она ещё не зажила…
- А ну ладно, тогда – респект и наше тебе «ай эм сори»! – немного успокоившись, просипел Роман и снова ухнулся на скамейку.  

- Парни, нужно поторапливаться! – ползая на четвереньках с ветошью в руках, скрипел Антон, - Я уже запарился обновлять состояние сторожа! Этот старый хмырь оказался на редкость устойчив к разного рода хмельным зельям. У меня кончается водка!
- Нужно было больше брать! – донёсся глас из туалета.
- Так чего ж ты не брал?!
- О-о-о!
- Вот сейчас там кто-то и договорится! – не выдержал Роман, крича вдаль, - Если ты сейчас же не притащишь сюда свою задницу и не возьмёшься за уборку, мы с тобой сыграем в игру под названием – «дитя канализаций»! И главным персонажем этого гейма будешь ты!

…Из сторожки послышалась какая-то возня, удары во что-то мягкое с последующим жалобным визгом собаки.
- Я те щас дам хм-мыря, п-поросёнок м-малолетний! – донеслось гневное до слуха уборщиков.
Антон нехотя поковылял к сумке. Повертев в одной руке бутылку с остатками алкоголя, в другой – пистолет с глушителем, он, сделав выбор, обречённо вздохнул, бросил ствол на дно сумки и поплёлся с бутылкой в руках к сторожу…

На улице сильно потемнело. Притащить, а тем паче затолкать громоздкое тело Кудрявого в багажник раритетного «Москвича» оказалось делом не простым. Задняя часть машины находилась под козырьком здания, скрывая от любопытных глаз сверху, творящиеся под ним тёмные делишки. Но всё равно этого казалось не достаточно для полного инкогнито, поэтому действовать приходилось быстро. Согнув вдвое неподатливую стодвадцатикилограммовую тушу убиенного, сообщники буквально втрамбовали громоздкое тело в автобагажник. Дело было лишь за тем, чтобы по пути к «гаражу-контейнеру» крышка гроба на колёсах по случайности не открылась на какой-нибудь выбоине перед зевающим у дороги автоинспектором или неравнодушным обывателем, жующим чисбургер. Конечно, все понимали, что Гера мирно отдыхал в чёрном непрозрачном и крепком пакете из толстого целлофана, и не выдал бы себя ни вздохом единым. Но всё же, кто его знает, что может прийти в голову этим проклятым сознательным гражданам?

27 глава

Когда вы обнаруживаете в своём почтовом ящике повестку в милицию с грозным предписанием: «срочно явиться»! – Какие при этом у вас возникают ассоциации? О, господи, это конец всей моей карьеры, я сгнию в муниципальной тюрьме, у меня отнимут кров, честь, достоинство, алкогольные карточки и хомячка! Затем, вспомнив, что ещё ни разу за свою жалкую жизнь вы не совершили ни одного мало-мальски приличного преступления, вы тут же облегчённо вздыхаете, чувствуя, как к вам медленно возвращается надежда на будущее – то есть на скучную, но свободную жизнь. Что вы продолжите своё спокойное существование, трудясь, например – гнусным офисным клерком, жалким разносчиком «птицы», меркантильным агентом недвижимости или задорным, но не просыхающим молотобойцем на заводе, которому по три года подряд не платят зарплату. Примерно то же почувствовал Сашенька Милиционеров, обнаружив в своём почтовом ящике повестку в городское управление МВД. Надеясь только на свою фамилию, столь символичную для подобной ситуации, он как стрелка маятника курсировал из угла в угол маленькой комнатки коммунальной квартиры, поминутно вытирая о трусы, бесконечно мокнущие ладони рук. Трижды сбегав в туалет по большому, он помчался в ванную, смывать со своего тела мерзкие последствия страха и двухчасового волнения. Затем он побрился, подкрасил глаза, подвёл брови, напшикался редкими винтажными духами Nocturnes de caron восемьдесят первого года, одел новую прозрачную футболку, разорванные до яиц короткие застиранные шорты и помчался, как на свидание, сами знаете куда, свистя ветром в торчащих в разные стороны ушах. «Кто знает, как может выйти», - шаловливо думал он, щурясь на первом июньском солнце.

- Но это всего лишь книга! – доказывал Саша товарищу майору свою непричастность к несовершённым ни кем преступлениям.
- Повторяю, уважаемый Александр Михайлович, дело в том, что по городу прокатилась волна кошма-арных убийств, - с сарказмом пропел майор Шемякиин, синхронно махая руками, - И возможно, что все они – заказные, - для придания пущей важности добавил он и надул щёки, - Найдём заказчика – поймаем убийц!
- Ну, так и ловите. Я-то тут при чём? – нетерпеливо заблажил «Александр Михайлович».
- Вот тут, в девятой главе вашего рассказа, описывается убийство, так похожее на-а… Ну просто аналог нашего!
- Значит, это просто совпадение. В мире происходит много похожих преступлений!
- А вот тут – в восемнадцатой, двойное убийство. Тоже сходное с расстрелом наших дорогих и любимых господ Бенгало и Котовского. Нет, мы конечно даже рады, что их больше нет – чем меньше проблемных типов «из-за границы» - тем меньше проблем. Но ведь это преступление, а уголовного кодекса пока ещё никто не отменял.
- Так при чём же здесь я?! – нетерпеливо повторил Саша.
- Что вы заладили: причём да при чём? – бросил Шемякин на стол карандаш, - Судить вас будем, понимаете ли. По письменной книжной «чистосердечке» пойдёте.
У Саши от ярости потекли слёзы. Понимая, что бузить здесь – себе дороже станет, он из последних сил сдерживал свои эмоции. Правда, расплачиваться за это приходилось мелким потряхиванием конечностей, дрожанием кишок и потоком слёз, размазывающим по лицу нестойкую к влаге отечественную туш.
- Художественное произведение – есть вымысел автора, и оно не является признанием вины либо показаниями автора против самого себя! – собравшись с силами, ухнул он на голову следователя поток букв только что придуманной им же самим статьи не уголовного кодекса. И не надо меня на понт брать, гражданин начальник! – гордо приправил он свою речь щепоткой фени, и протестующе отворотил лицо в сторону.
- О-о, как мы заговорили! – обрадовался майор, - Родное то словцо, оно в экстремальных ситуациях само из тебя лезет!
- У вас ничего на меня нет! И быть не может, потому что я ничего не сделал!
- Ты понимаешь, что с тобой «сделают», - выстрелил следак, усилив нажим на последнее слово, - Когда мы тебя посадим в камеру к ребятам, интересную жизнь которых ты описываешь?
- Надеюсь, что я описывал жизнь совсем не таких интересных людей, которых вы сейчас подразумевали!
- Ты что не понял? Я ведь не шучу.
- За что меня в камеру? – пришёл в ужас Сашенька, поняв, что он действительно не шутит, - Не надо меня в камеру! Пожалуйста…
- По подозрению в соучастии, понимаешь, в преступлениях убойного характера, - часто заморгал майор, неся околесицу, - За не пристойный, понимаешь, вид и поведение во время допроса. Статью за мужеложство ещё пока… никто не изымал из нашего УК. Да! Чего это ты накрасился, как путана на романтический вечер у «бетонки»? Ногти намазал. Шорты одел, порванные до самых мудей? Ты к кому сюда пришёл, извращенец с Лысой горы?!
- Простите, я больше не буду, - промямлил Саша, краснея. От страха автор был уже, что называется, сам не свой, - Что от меня требуется, товарищ майор? – спросил он, не находя уже никакого просвета и не надеясь на гуманность правосудия.
- Ну вот, это другой разговор! Можешь же, когда захочешь. Пока что от тебя требуется автограф на странице вот этого, понимаешь, лит журнала. Сможешь?
- Смогу, - буркнул Милиционеров, ставя кривую размашистую роспись, - Это всё? – немного удивлённо спросил он.
- Спасибо… То есть, нет ещё, не всё, - осекся Шемякин, - Будешь докладывать мне о всех передвижениях вашей банды, - требовательно ткнул он пухлым пальцем в папку, - Для этой цели мы дадим тебе пейджер, - Он выложил на стол чёрную пластмассовую коробочку и протянул листок с телефонным номером.
- Какой банды?! – вскинул брови Саша.
- Что это значит, понимаете ли – какой? Участником коей вы и являетесь, - снова перешёл он на «вы», - Фамилии – Руберовский, Козырев, Домбровский и Плетнёв – вам ни о чём не говорят?
Саша понурил голову и из его глаз снова хлынули слёзы.
- Но ведь они не бандиты! – всхлипнул он.
- Ага, извини, я ошибся, они – ангелы, народные мстители! – всплеснул руками майор, -  Последите немного за ними, вам это не составит труда. Прислушайтесь, о чём говорят. А Родина вас не забудет.
«Скорее всего «о вас не забудет»! – ошарашенно подумал Александр.
- В ваших же интересах сотрудничать со следствием, - между тем продолжал майор, - Нужны вам эти петушиные зорьки на зоне? Ну вот. Будете сбрасывать мне с пейджера информацию о банде… Кирилл и ко́мпани, мать её!
«Хоть бы телефон дал, что ли, - с обидой подумал Саша, - А то буду теперь, как колхозная лохушка пейджером светить. Вчерашний, блин, день»!
- Я согласен, - вслух сказал он. По большому счёту, ему сейчас было всё равно, что отвечать, лишь бы уже скорее свинтить из этого ужасного места и не видеть больше наглую рожу этого монстра в погонах – майора Шемякина.
Но уйти, быстро не получилось. Шемякин, сдвинув брови, вручил Сашеньке микрочип – «жучок», который он должен был незаметно оставить в квартире Антона.
- Но до того времени, как он окажется в доме у твоего субтильного приятеля, чип должен находиться при тебе! Идёшь в туалет – он с тобой, спешишь к какому-нибудь своему сиреневому дружку – он тоже с тобой! Понял? Это обязательное условие.
Всё получилось быстро, как в кино про секретных агентов. Наспех кивнув, Саша схватил чип, бросил его себе во внутренний карман и, получив пропуск, испуганной ланью поскакал к выходу. Надо думать, устройство уже было подключено к системе связи и активировано… И Саша решил проделать трюк. Трюк, возможно обычный для детективов и кино про шпионов, но неизвестно, применимый ли к реальной жизни.
- Куда летите? – зарычал на него, бдящий на выходе сотрудник, - Вот же бараны! Пропуск давай!
Но Саша уже ничего не замечал. Ни людей в форме, ни грубых реплик, брошенных ему под ноги уставшим дежурным милиционером. Он рассеяно подал «секьюрити» смятый лист «убытия» и опрометью выскочил из здания МВД, терпя на себе тяжёлые взгляды блюстителей порядка. По его лицу тёмными разводами чернели извилистые доро́ги размазанной туши.
Сашенька снежной лавиной ворвался в свой собственный дом и, не разуваясь, бросился к печатной машинке. Быстро вставив лист, он как осенний дождь по крыше, забарабанил тонкими пальцами по кнопкам.
«Ведите себя естественно, и ничего не говорите о своих делах! Подчёркиваю – это важно именно сейчас, в данную секунду времени, - писал он, - Антоша, меня сегодня вызывали к следаку – майор Шемякин, кажется. Так вот, он заставляет меня работать на них. Он обвинил меня в том, что преступления, совершаемые в городе, исполняются согласно истории фрагментов, описанных мною в романе. Не делай больше ничего, что может быть похоже на события из романа и сообразуется с сюжетными линиями произведения. Легавых нужно сбить со следа. Мне вручили микрочип, то есть попросту – жучок, который я должен повесить где-нибудь у тебя в доме для выуживания информации о всех ваших, якобы, делишках. Предлагаю и вправду оставить его у тебя, но лишь для сознательного слива дезинформации копам. Детали дэзы обсудим позже. Пусть эти грёбанные ищейки пойдут