пришли, но они либо не ожидали, что Ма-Истри притащит за собой Йаллера, либо считали, что смогут справиться с собой при личной встрече с тем, кого пытались убить, – и не смогли. Они побывали в горниле объединяющей воли, направленной на убийство, когда их взгляды скрестились с чёрным взглядом Йаллера, то желание уничтожить вспыхнуло с прежней силой, – Ма-Истри ощутил это как взметнувшуюся к небу волну, ту самую, что сметала города и сушу. Дальнейшее произошло мгновенно, он вдруг понял, что смотрит на себя как бы со стороны: вот кто-то очень похожий на него встречается с незримой волной ненависти, встаёт у неё на пути и страшным усилием воли обращает её против создателей… вовлекая в это тех, чьи нити не порваны. Он внезапно осознал, что убивает, и что делает это – не один. Объединяющая воля главы Ордена по-прежнему была в его руках, люди отдавали свои силы – ему, для свершения правосудия… и он с запоздалым раскаянием подумал, что если бы был на Тайшеле, то две волны схлестнулись бы в момент покушения, и Йаллеру не пришлось побывать на грани смерти.
А потом он пришёл в себя и понял, что всё кончено. Глянул в зал – и кто-то опустил глаза, кто-то отшатнулся, но всё же нашёл в себе силы встретиться с ним взглядом. Осторожно прошла мысль: это не все. Кто-то сумел справиться и с этим, с его возвращением и победой… и теперь найти затаившихся будет гораздо сложнее. Но придётся. Позже.
Ма-Истри смотрел на тела у своих ног – да, так и должно быть. Йаллер стоял рядом, Ма-Истри осознал, что он тоже был среди тех, кто участвовал в объединяющей воле Ордена, был – с ним… Через мгновение взгляд Ма-Истри изменился и стал больше похож на человеческий, нежели на взгляд судьи и палача в одном лице.
– А теперь второй пункт повестки дня, – проговорил Ма-Истри и жестом приказал всем сесть. – В связи с падением численности членов Ордена, способных открывать Переходы, необходимо изменить график работы. Будет уплотнение. Но позже. Пока в разведке я своей волей объявляю перерыв…
* * *
«Свидетельство» вышло в День памяти.
Уже давно не осталось следов от сожжённых городов, что-то ушло под воду, что-то безжалостно застроили и снова заселили.
Но люди несли цветы, выходили в море – вылетали и зависали над морем – и бросали в волны венки, сплетённые в виде древней и простой буквы «Р», потому что «райнэ» переводится как «мир»… Волны были в цветах, бесконечных цветах, как когда-то была земля. Живая земля, свободная и просторная, на которой хватало места для всех.
«Свидетельство» вышло в День памяти, и с экранов с людьми говорил Ма-Истри. Он редко выступал публично, но голос его – уверенный, доброжелательный голос сильного человека – знали и узнавали сразу. Он говорил с людьми, говорил людям, обращался к ним. Не как к тем, кто бушевал, пошёл за Арелатом в бунты и разрушение, – а как к своим. К союзникам. К тем, с кеми ты на одной стороне. Люди шли и ехали с цветами, слыша этот голос. Вспоминали.
– Вы видели сами когда-нибудь, как погибает земля? Да, я знаю, многим снится высокая волна, возникающая под грозовым небом, – а её освещает солнце, и она несётся на берег, мчится, чтобы смести всё на своём пути… нет? а я видел. Одно дело, когда вы видите это во сне, и совсем другое – когда сон превращается в явь, когда обрушиваются в бездну моря огромные скалы, казавшиеся незыблемыми, как вечность.
К берегу двигалось бесконечное людское море, – казалось, что Расселение ничего не дало, ведь вот же они, толпы, и все эти люди в опасности, потому что море придёт и за ними… и с этим что-то надо делать.
– Никто и никогда не называл эту дату днём победы, – неторопливо говорил Ма-Истри с экранов. – Не было победителей. Просто нашлись люди, имевшие мужество остановиться и прекратить войну. Разумеется, я их помню. Дарниса до сих пор клеймят предателем, тогда как других, которые сделали, по сути, то же самое, превозносят как героев. Они не были идеальными, они были просто людьми. Если бы не они, сейчас переселять было бы некого, и вся огромная работа руниа по созданию людей пошла бы прахом. Может, мы и не самое удачное их творение, но всё равно работу жалко, согласитесь. Из одного уважения к богам-создателям нам стоило бы выжить.
Все рельсовики шли переполненными в одну сторону, почти пустыми – обратно, казалось – всё оставшееся население Тайшеле двинулось к морю. К тому самому морю, которое теперь внушало страх. К морю, которое в любой момент могло обрушиться на сушу и отобрать у людей очередной кусок. Они шли, касались волн, и в разных местах – и в холоде, и в тепле – покрывали воду цветы.
Флайер с эмблемой Ордена завис над водой, Ма-Истри спустился по трапу. Его видели. Кто-то продолжал не доверять, кто-то... Людское море всё ещё было неспокойно, но он не боялся встретиться с ним в открытую, он вышел – к ним, перед ними, он погрузил в сияющую прозрачную зелень воды длинные стебли белых цветов и склонил голову, как и все.
Йаллер чувствовал этот общий порыв памяти, скорби и удивления – как же так, как же близко была пропасть, оскал близкой гибели, как же мы – да нет, не мы, те, другие, уже далёкие – смогли отойти? Только что ведь прокатился вихрь ненависти, готовой смести всё, ненависти, убивающей остатки разума, только что… и до сих пор не всё улеглось, не все затихли… А в этом порыве Йаллер хотел бы быть с ними. Вместе. Но – Ма-Истри попросил не показываться. Следящие камеры ведь не обмануть… Пусть в день выхода «Свидетельства» его не будет видно, только имя будет на всех устах – или в мыслях. Пусть так. Хотя и тяжело. И потому – остаётся только смотреть издали, «смотреть вдаль», поглядывать на экраны… и думать, что хоть Ма-Истри и сказал про человеческий мусор, а сейчас его не видно, и как же так, кажется, что все же люди, и всё-таки в них есть человеческое, вот же оно, на поверхности… как покачиваются на поверхности волн бесчисленные цветы. Было грустно и тяжело оттого, что некуда деться, – разве что опять уйти в рейд, но ведь придётся возвращаться.
* * *
После встречи с Орденом Йаллер уехал к Рионель. Ма-Истри поставил на информации о покушении высший код допуска, – раскрывать её имел право только глава Ордена, – запретить Йаллеру он ничего не мог, но постарался объяснить, почему не следует об этом распространяться. Доверие к Ордену и так пошатнулось, завоёвывать его во многом придётся чуть ли не заново, ещё свежи в памяти людей речи Арелата, после ареста его сторонники обезглавлены, но действия орденских бунтарей поддержат, и будьте добры, начинайте принуждение Тайшеле к миру сначала… Йаллер согласился: да, не стоит. И Рионель ничего не узнала. От него. Может, сама догадалась…
Он вернулся в штаб-квартиру Ордена в рассветных сумерках, думал, что Ма-Истри будет спать, и отправился в его кабинет – как всегда, когда возвращался из рейдов. В коридорах штаб-квартиры Ордена горел дежурный свет.
На входе с ним поздоровались – обычно, как будто ничего не случилось. Он дошёл до одной из одинаковых дверей без табличек, – свои знают, за какой из них что, а если не знают, то спросят. Телепатически.
Дверь была не заперта.
Йаллер несколько мгновений пытался выбраться из-под обрушившегося чувства непоправимого. Хотел понять, – что, почему, да что же случилось за его спиной, что же теперь – не оставлять больше Орден?..
Дверь отворилась.
– Да входи же, что ты там застрял? – спросил Ма-Истри.
Йаллер шагнул через порог. Ма-Истри сидел в кресле у окна, за которым внизу проносился бессонный поток машин и людей.
– Сядь, – попросил Ма-Истри. – Да не пугайся ты так, никто не умер.
– И всё же ты здесь. Сейчас.
Ма-Истри повернулся к нему вместе с креслом. Йаллер с болью увидел, как тот осунулся, – постарел, что ли… Владеющие Силой умели бороться со старением и смертью, и не только из-за того, что сами были потомками долгоживущих элиа, но и тем, что могли управлять состоянием тела, – так почему?..
– Эльда ушла, – просто сказал Ма-Истри.
– Что?
Йаллеру на миг показалось, что он ослышался, что люди иногда, в страхе и уважении к Смерти, так говорят про тех, кто уходит навсегда… и только чуть позже вспомнил слова Ма-Истри о том, что никто не умер.
– Куда? И – как…
– Наверное, я сам во многом виноват, – Ма-Истри говорил спокойно, как о чём-то обыденном. – Я слишком привязался к ней, держал при себе. Даже замужество её этому не помешало, у неё не возникло своей собственной жизни. Она жила тем же, чем и я, и… тебя это тоже касалось, да.
Йаллер продолжал стоять. Слова Ма-Истри обжигали, как искры.
– Она скрывала свои чувства, но после той вашей встречи… это невозможно было утаить. У неё хороший муж…
– Что он сделал? – глухо спросил Йаллер.
– Помог ей. Просто взял за руку и увёз с Тайшеле.
Йаллер медленно отошёл к стене и опустился прямо на пол.
– Они же оба члены Ордена.
– И их дети тоже. Знаешь, Орден… мы никогда не были единым целым. Все эти поглощения школ Владеющих Силой… после того, как ушли твои астланцы, остальные удивлённо осознали, что те не растворились среди общей массы, не исчезли, а значит, так могли бы существовать и другие. Сейчас многие подумывают о возрождении собственных традиций на новом месте, это тревожно: не у всех изначально был Кодекс, многим его навязали. Новые проблемы… скажи мне, пожалуйста, ты-то с чего решил страдать? Это со мной она была десятилетиями, это на мою жену она похожа как две капли воды… Ты ничего о ней не знал, ты её не замечал, у тебя есть Рионель, в конце концов, это у меня больше никого нет. Так что встряхнись и сядь в кресло, у меня тут давно не было уборки. Или ты будешь и одежду свою с помощью Силы чистить?
– Буду, – слабо отозвался Йаллер. – А куда…
– Неважно. Главным иногда бывает не «куда», а «откуда». Или «от кого».
Йаллер поднялся и сел на подоконник. Светало, солнце скоро должно было подняться и залить кабинет главы Ордена, призывая его к неизбежным делам.
– Мне понадобится твоя помощь.
– В чём?
– Я не вечен, Йаллер.
– Да. Я не могу в этом помочь.
– Я не о том… – Ма-Истри чуть улыбнулся, покачал головой. – Расселение не окончено и вряд ли будет окончено после моей смерти. Я не собираюсь оставаться на посту, будучи немощным стариком, который не способен никем управлять. Мне нужен преемник, а лучше – слаженная команда. Они должны уметь всё, а главное – они должны быть с тобой. Я не хочу оставлять в наследство Ордену возможности для новых раздоров и покушений на тебя.
Йаллер потёр лоб. Всё это надо было как-то осознать.
– И что же мне делать?
– Временно оставить рейды и заняться членами Ордена вплотную.
– Но почему именно сейчас?..
– Потому что муж Эльды был одним из моих кандидатов в руководство Ордена. Он и ещё кое-кто… Теперь придётся многое начинать с нуля.
– Если бы я ещё знал, с какого именно нуля, и где он находится…
– Подскажу, не бойся.
Йаллер кивнул. В предотвращение раздоров верилось с трудом. Да и сбежавшие бунтовщики…
– Послушай. Точнее, смотри.
– Да?
Ма-Истри повернулся, – в потускневшем взгляде было слабое удивление.
Йаллер соединил сжатые кулаки, медленно развёл их в стороны, – между руками зажёгся яркий белый с голубоватым отливом луч. Когда Йаллер разжал одну руку, то луч остался в другой, – сияющий и грозный. Ма-Истри подался вперёд: ничего
