присутствии…
– В этой части – да. Он под влиянием. Он несамостоятелен. Он зависим.
– Он может обнаружить заговор раньше…
– Это не заговор. Мы не предатели. Мы так же, как и прежде, работаем на людей.
Долгое мучительное молчание.
– Постарайся… чтобы всё удалось.
– Ещё бы. Но обольщаться не стоит.
* * *
Ма-Истри проснулся на рассвете и первым делом бросился звать Йаллера. Если он по-тихому исчез…
«Да?» – донеслось в ответ.
«Ты где? – требовательно спросил Ма-Истри. – Ты ещё не улетел?»
«Нет, – оказалось много работы с материалами. А что?»
Ма-Истри вздохнул с облегчением. Если только он не врёт… Впрочем, для того, чтобы исчезнуть, Йаллеру достаточно только одного: не отвечать. И тогда можно годами бесполезно кричать в пространство, на Тайшеле хватит суши для того, чтобы скрыться одному руниа… который, ко всему прочему, умеет и Переходы открывать.
«Йаллер. Хочешь правду? Как на духу?»
Тот невесело усмехнулся.
«Ну давай…»
«Я не хочу, чтобы ты исчезал.»
Ма-Истри вдруг услышал, ¬– Йаллер не скрывал своих чувств, он сначала обрадовался, рванулся навстречу этому «не хочу», но потом заставил себя не поддаваться на желаемое: боялся разочароваться.
«Почему?..»
«Как бы тебе так объяснить, чтобы не обидеть. Ты псих. Я сильно испугался за тебя этой ночью.»
«Не стоит. Я вовсе не горю желанием во второй раз собирать себя с нуля.»
«Я заметил!»
«Постой. Постой! Я вовсе не о том, чтобы согласиться умереть…»
Ма-Истри перевёл дыхание. Как же всё-таки с ним тяжело… иногда.
«Йаллер, есть и другие способы избавить от себя человечество. Не хочу предлагать варианты. Пойми, если с Великим Расселением всё уже более-менее ясно, если мы уже многих переселили, создали много колоний, то проект «НОЙ»… Ты же понимаешь, что он никому не нужен, кроме кучки ненормальных, которых ты вдохновил своей идеей. Он изначально нерентабелен. Это огромные деньги, которые никогда не дадут прибыли, которые даже не вернутся. Что же, ты его бросишь? Это же твоё детище, твоя идея. Я помню, как ты обрадовался, когда люди сказали: да, нам тоже жаль, мы будем работать над этим заповедником, мы тебя поддерживаем. Ведь они же никуда не делись и не заявили, что раз ты правая рука Прародителя Зла, то они с тобой иметь дело не будут.»
Он боялся замолчать и услышать возражения.
«Пожалуйста. Скажи мне, что ты не исчезнешь.»
«А если у тебя не получится? Если вместо оправдания ты получишь такое же отторжение, если тебя сместит с поста твой же собственный Орден? Ты ведь фактически встаёшь на одну сторону со мной. Зачем им руководитель, который открыто поддержал меня – после разоблачения?»
«Ты что, задумал всё бросить и удрать? – Ма-Истри начал злиться. – По примеру своих астланцев? Чем же ты тогда лучше них? Зачем тогда не сделал этого сразу, пока я спал, зачем отзывался?»
«Нет! Нет, я не задумывал удрать… вовсе нет. Я тут смотрел свои материалы, выкидывал лишнее…»
В мыслях Йаллера фоном промелькнула и исчезла неуверенность.
«Ты боишься встретиться с ребятами из проекта «НОЙ»? Послушай. Может, мне поехать с тобой? Но я должен что-то доложить совету Ордена после встречи с тобой, они ждут. И я должен быть там один. Без тебя.»
«Это как раз понятно… ожидаемо.»
«Ну так как? Подождёшь?»
Йаллер некоторое время размышлял.
«Нет. Я отправлюсь один. И… не бойся, что я исчезну. Я не предатель. Никогда им не был. Веришь?»
«Посмотрим, – буркнул Ма-Истри. – Слова – это прекрасно, особенно те, которые хочешь услышать. Если что – зови.»
* * *
Ему было тяжко в городах, точнее – в переходящих одно в другое бесконечных поселениях, где шалеешь от нескончаемого моря звуков, лезущих в уши, лиц, попадающихся навстречу, улиц, сменяющих друг друга, домов – высоких, почти уродливых от множества одинаковых окон, от их подавляющей высоты. За эти окна загоняли людей больших просторов, чьи земли перестали существовать: одни уходили за Переходы, но другие занимали их место. Поначалу лица в городах, в рельсовиках, на улицах были – лицами, но со временем люди стали меняться: грубели, среди них становилось всё больше и больше некрасивых, опустившихся, махнувших рукой на внешний вид и приличия. Он задыхался от перекрещивающихся чужих раздражений, недовольств, усталости, всегда старался держаться незамеченным. Впрочем, рельсовики ходили под землёй, а их бородатые машинисты почему-то видели его. Почти всегда. Он поначалу побаивался того, что они его ещё и опознают, но давно перестал. А заодно – и вздрагивать при виде амулета со знаком руниа Оле у многих из них на шее… Может быть – зря? И как они – теперь, когда все точно знают, кто он?
Нужно было проскочить в вагон, и тогда дальше – надолго – будет путь сквозь пустоту подземелий, уносящий прочь все мысли. Бородатый машинист всё-таки в последний момент заметил его, махнул рукой – и рельсовик тронулся.
Он ехал к Рионель.
Рионель Кайто он привёз к наирим, когда ярким пламенем вспыхнуло тлеющее обсуждение того, что вместе с сушей Тайшеле тонут все её бессловесные обитатели, и, может, надо всё же смягчить закон, разрешающий путь через Переходы только людям. Кое-кто начал делить животных на полезных и вредных. Он испугался. Выбрал – её. Учёный, биолог, специалист… Надеялся, что она поймёт. Отчаянно надеялся, не признаваясь в этом самому себе, что она догадается… Это он понял только сейчас, в долгом пути подземного рельсовика, когда отражение в стекле смешивало реальность с тем, что роилось в мыслях, и можно было увидеть не то, что есть на самом деле…
Он привёз её к наирим, и звери вышли – огромные, хищные, грозные, способные напугать… и очень чуткие к тем, кто их не боялся.
Она замерла. Страха не было – он бы почувствовал, Рионель не обучалась прятать чувства, как Владеющие Силой, – было только удивление, как будто перед тобой оживает легенда, как будто ты внезапно прикасаешься к хрупкой тайне, один неосторожный нажим – и тайна рассыпется на множество осколков, которые уже никогда не соберёшь… Они кружились возле Йаллера совсем как тогда, давно, когда он, ещё не решившись выйти к людям, узнал, что от наирим хотят очистить какую-то землю, и рванулся – спасать. Наплёл что-то людям, ещё плохо произносил слова, – не было практики, некому было поднатаскать… Он отвык говорить вслух и только сейчас понял это, а ещё – что не справляется ни с языком, ни с произношением. Телепатия помогла только выучить и понимать, но он не хотел ею пользоваться: у людей есть Владеющие Силой, которые могли говорить на другом языке так, чтобы другие ловили телепатическую волну и не нуждались в переводе, но они все наперечёт, а появление кого-то нового… подозрительно. И его тогда пустили. А он – кроме остального, ещё и хотел после долгих веков встретиться с наирим вновь.
Он рассказывал о первой встрече Рионель – сбивчиво, пропуская то, что хотел скрыть, и всё же – говорил.
Вспоминал, как смотрел в светлые, жестокие, хищные глаза – тех, кто умел красиво и быстро убивать, но никогда не унижался до падали, тех, кто умел любить и ненавидеть, но по своему непреложному и честному закону, тех, кто стоял под взглядом близкой смерти и не боялся, потому что всевидящая смерть была с ними, дикими и свободными, всегда.
Как внезапно в светлых глазах что-то дрогнуло. Зверь двинулся, – под густой чёрной шерстью заиграли мускулы, – и мощные лапы легли ему на плечи. Он ошалело пошатнулся: этого не может быть, это было так давно… неужто узнал?! Они пронесли в памяти рода сквозь века и тысячелетия то, как он когда-то спасался у них от смерти? От одиночества? Это – правда?..
Светлые хищные глаза подтверждали: это правда.
Они набросились на него всей стаей, кружились, лизали руки и лезли огромными башками под ладони, чтобы он их погладил. Их когти не убирались, они невольно исцарапали ему плечи, грудь, спину, он едва замечал это, и только мимолётно мелькнула мысль: вот, с таким трудом создал себе новое тело, и снова на нём кровь… только уже не от ненависти, а от неуклюжей звериной ласки…
Он не мог говорить с ними, – они бы не поняли, – но всё же сумел дать понять, что опасно охотиться на домашний скот, что им грозит беда. Они – поверили… и надо было возвращаться. Вырваться из объятий стаи. Да, это – стая, у них своя иерархия, но когда стаю с единым и всегда правым вожаком создают себе люди, они оскорбляют этим зверей, потому что – не умеют делать так, как должно быть в природе, и ничего хорошего из такой затеи не получается… Стая уходила, а он смотрел ей вслед. Знал, что точно так же смотрят и другие глаза, человеческие, и человек, не веривший, что стаю возможно отвадить, наконец увидел это сам.
При виде него человек испугался, засуетился, – он задним числом осознал, что весь исцарапан. Махнул рукой: ничего, не страшно, заживёт… Он поднял голову и осознал, что его настойчиво о чём-то спрашивают. Человек был благодарен за помощь и спрашивал, как его зовут.
Он замялся. Имя… Он просто рванулся отводить беду от тех, кого считал своими, и совсем не подумал о последствиях. О благодарности за помощь… Старые прозвища нельзя вытаскивать на свет, за ними – шлейф событий, войн и бед. Не надо. Он попытался сказать, что имя неважно, и опять запутался в произношении.
– Йаллер? – переспросил человек. – Тебя зовут Йаллер?
Он от неожиданности улыбнулся. Йаллер. Имя, которого никогда не было, которое ничего не значит… за которым ничего нет. Имя, которому он с чистого листа будет давать жизнь и историю.
– Да, – твёрдо ответил он. – Моё имя Йаллер.
Он вспоминал глаза Рионель, – как она смотрела, пока он рассказывал. Мгновения, события, чувства – всё ускользало, всё утекало, как вода сквозь пальцы, и невозможно даже удержать их, не то что возвратить. Первая встреча с наирим ушла в прошлое, от неё остались только слова рассказа о картинах в памяти, пришла другая встреча, чтобы тоже исчезнуть, остаться только в душе, и хотелось кричать оттого, что так будет всегда.
Отражение в стекле спуталось и дрогнуло: на очередной станции вошли люди, их было много, в них было усталое вынужденное смирение перед долгой дорогой, превращавшей жизнь в замкнутый круг. Йаллер не хотел видеть их, снова отвернулся – и из тьмы нового туннеля перед мысленным взором возникло лицо Рионель. Тогда, давно, он в растерянности смотрел на неё с земли, снизу вверх, даже не пытаясь угадать, что она скажет в ответ. Предложил ей погладить зверя…
…Он едва не проехал свою станцию пересадки.
* * *
– Постой, – он ошеломлённо осёкся перед смеющимися серо-зелёными глазами Рионель. – Так значит… ты знала, кто я?
– Нет. Не знала. Разумеется, многие ломали голову над этим вопросом, но у них было недостаточно данных… в отличие от меня. Правда, в версию, что тебя прислали руниа с острова Бессмертных для помощи нам в Расселении, я не верила с самого начала…
Йаллер тихо хмыкнул.
– Ну почему же, это же лежит на поверхности…
– Потому что все Переходы, ведущие с Тайшеле, давно уже открыты Орденом, который держит их под наблюдением. С помощью Силы можно обмануть людей, но не приборы, и можно совершенно точно сказать, что за всё время наблюдений из Перехода, ведущего на остров Бессмертных, никто не выходил.
– Это ещё не аргумент, помощника могли выслать раньше…
– Не могли, – Рионель
