наитию, чем осознанно. Подскочив к последней повозке, гружёной провизией и водой, он на скаку ловко перепрыгнул на неё прямо с седла и принялся ворочить одну из больших пузатых бочек, лежащих посзади остальных с верхнего краю. Но её надёжно удерживали тол стые верёвки, по которым капитан ожесточённо полоснул кинжалом.
За этим занятием его и застал Ибн-Сина, по примеру друга пе репрыгнувший с коня на подводу:
- Что ты задумал?
- Выбивай пробку!
- Что в ней?
- Вино!
- Выбил! Готово!
- Теперь сбрасываем бочку на дорогу!
Увязка была перерезана Синдбадом и друзья, в мгновение ока перекатив бочку через борт, сбросили её на дорогу. Она покатилась, завертевшись юлой. Испанское вино полилось в дорожную пыль ту гой рубиновой струёй. Брызги, сверкая в солнечных лучах, веером рассыпались по сторонам. В воздухе поплыл одуряющий, головокру жительный аромат…
Рсчёт Синдбада удался на славу! Он верно проанализировал ситуацию и нашёл один-единственный выход из казалось бы безвы ходного положения, в котором оказалась экспедиция. Ибн-Сина тут же оценил генеальный ход приятеля. Ну какой, скажите на милость, в мире воин, пусть и в состоянии ожившего скелета, откажется от дармового доброго глотка вина?
Круглоголовый, с волчьей пастью воин-скелет, который выр вался вперёд остальных преследователей за счёт неимоверно длин ных прыжков, поравнялся с бочкой и вдруг резко остановил свой бег. Если бы у него сохранилась рожа, то на ней можно было бы прочесть некое смущение.
А так скелет просто энергично заводил по сторонам той дыр кой в верхней части вытянутой пасти, где у него при жизни распола гался нос. Его пустые глазницы принялись жадно шарить по дороге и наконец остановились на истекающей вином бочке. Радостно щёл кнув страшной челюстью, скелет потянулся к ней свободной от ору жия рукой, но …опаздал.
Он слишком долго принюхивался!
Его опередил другой воин-скелет, квадратноголовый, который бежал за ним по пятам и немного сбоку. Этот-то шустряк и подхватил пер вым бочку из-под самого носа круглоголового. Он зажал её в костях пальцев словно кружку без ручки, поднял как пушинку и взболтнув,
картинно опрокинул в жадно раззявенную клыкастую пасть.
Круглоголовый воин-скелет от такой наглости на мггновение остолбенел. Но едва струя из бочки потекла в несуществующую глот ку соперника, он замысловато взмахнул мечом и срубил подлецу го лову с плечь долой. Тот покачнулся и вслед за своим черепом, кото рый не смог никуда откатиться по причине квадратности, рухнул на дорогу мертвее мёртвого, так и не успев насладиться ни единым глотком божественного напитка.
Кости квадратноголового рассыпались с противным треском, что впрочем ничуть не взволновало его врага, который ловко подхва тил выпавшую из пальцев бочку и в два приёма вылокал её до дна, смачно причмокивая при этом.
Какое удовольствие испытал скелет от того, что залил эксклю зивным вином нижнюю челюсть, позвоночник, рёбра и другие кос ти, что ещё ниже, осталось для приятелей загадкой. Но вот то, что за это сомнительное удовольствие последовала скорая расплата, они удостоверились собственными глазами.
Едва выпивоха, влив в себя последние капли, протёр тыльной стороной несуществующей ладони отсутствующие губы и торжест вуя поставил ногу на череп побеждённого врага, как его со всех сторон атаковали пять или шесть квадратноголовых, оказавшихся
случайными свидетелями гибели своего товарища от подлой руки коварного круглоголового ублюдка.
Выпивоха продержался недолго: силы были слишком неравны.
Его изрубили в мелкие косточки, но до того он успел позвать на помощь своих, выдав серию ритмичных ударов мечом по щиту.
Это был сигнал сбора, сигнал атаки на врага, услышав который все
без исключения круглоголовые воины-скелеты вдруг прекратили не
понятную погоню за какими-то пришлыми недомерками-людьми и словно очнувшись ото сна, осознали, что их настоящий, исконый враг находится не где-нибудь, а рядом, на расстоянии вытянутой руки. И этот враг уже напал на одного из их товарищей и убил его.
Те же самы чувства испытали и квадратноголовые воины. Прежняя ненависть к врагу и в них вспыхнула с новой силой. А поскольку две армии круто перемешались между собой, то все разом напали друг на друга с высоко поднятым оружием и низко опущен ными забралами. О беглецах скелеты как по команде дружно поза были, на что и надеялся Синдбад, сея вином распрю в ряды прес ледователей.
* * *
Склеты сражались яростно. Хоть и не было слышно над полем битвы ни воплей, ни проклятий, ни грохота пушек с барабанным боем и рожками, зато лязг скрещёного оружия стоял как в цехах миллиона паровых кузниц, а сухой треск летел такой, совно мил лиард бухгалтеров, собранных вместе, одновременно орудовал кос тяшками на старинных щётах, сводя дебит с кредитом.
Караван оказался в центре военных действий, как в цейтноте. Двигаться по дороге ни вперёд, ни назад - не было никакой возмож ности. Он торчал на ней как бельмо в глазу и это сильно беспокоило приятелей…
Не дожидаясь исхода сражения и всё ещё опасаясь преследова ния воинов-скелетов, Синдбад приказал убраться с дороги, на кото
рой караван был открыт взорам сражающихся со всех сторон. Развед чики выискали в поле овраг, по дну которого повозки и проскользну ли незаметно между рядами увлёкшихся рубкой воинов-скелетов до ближайшего густого перелеска.
Оставляя этот зелёный оазис между собой и сражающимися, ка
раван покинул поле боя. Синдбад спешил удалиться от него как мо жно дальше, строго наказав разведчикам по возможности держать курс параллельно дороги.
Долго петляли повозки по бездорожью, пока наконец шум бит вы не стал затихать вдали. Только тогда отряд немного приободрил ся. Матросы и возницы, вспоминая подробности пробуждения скеле тов, преследование и последующую битву между собой, теперь с улыбками делились впечатлениями и наиболее яркими пережитыми эпизодами, которые преподносили приятелям не иначе, как с лёгким юморком.
- Что хотите говорите, братцы, а наш капитан - голова! Если бы не он, кто знает, как бы всё ещё сложилось…
- Да! Синдбад - мудрый и храбрый воин! Мне бы и в голову не приш ло бросить бочку с вином на дорогу под ноги мертвякам…
- Тебе бы пришло в голову слить её в свою глотку!
- Ха-ха-ха!
- …И его друг-учёный тоже парень не промах! Говорят, он спас нашего капитана от неминуемой гибели!
- Слава Синдбаду!
- Слава Ибн-Сине!
Приятели слышали хвалебные возгласы команды и им, конеч но же, было приятно, они скромно улыбались. Нервозная напряжён ность отпустила людей. Все чувсвовали себя легко и свободно. Отча сти потому, что опасность осталась позади. Друзья беззлобно подтру нивали друг над другом, воскрешая в памяти детали этого приклю чения.
- Мы сами во всём виноваты! - признался Синдбад, - Не открой мы тот сундук, из него не подул бы ветер и не разнёс бы по полю волшебную пыль, которая, как я уверен, и оживила покойников.
- Лично я сожалею лишь о том, что мы слишком резво драпанули и я не успел прихватить с собой ни грамма того чудного серого поро шка…
- На что он тебе?
- Для опытов!
- Учёный человек - он учёный во всём! - засмеялся Синдбад.
Намубу, скакавший рядом с приятелями, вдруг сунул руку за пазуху, вытащил небольшой узелок из цветастой материи и протянул его Ибн-Сине.
- Что это? - растерялся учёный.
Намубу белозубо заулыбался и сделал несколько энергичных жестов руками и губами.
- Это та самая серая пыль. Намубу набрал её в тот миг, когда начал шевелиться первый скелет возле повозки. Он догадался, что она животворящая, и на всякий случай наскрёб её с земли целую горсть.
Теперь дарит тебе…- пояснил Синдбад.
- О, Намубу! - воскликнул расстроганный учёный, - Вот спасибо, родной! Отныне я твой вечный должник!
- …А ведь это была вторая опасность на пути к сокровищам атлан тов, о которых предупреждала карта, - воскликнул Синдбад спустя некоторое время.
- Я тоже так думаю! - согласился учёный, - Одно мне непонятно, как
принцессе Дороте удалось избежать этих самых ловушек? Ведь это очевидно, что её отряд ни разу не вляпался ни в какое дерьмо, хотя и проходил поблизости.
- Это потому, что умная девочка не разводила жаркий костёр под бо льшим деревом и не водила вокруг него хороводы с подчинёнными, как некоторые из здесь присутствующих. А ещё она не совала свой милый носик в разные брошенные в поле сундучки…
Было решено выехать на дорогу. Свернули в нужном направле нии, проехали пару миль, но её так и не обнаружили. Кругом рассти лались бескрайние поля, перелески, холмы и овраги. Стали искать, сворачивая то в одну, то в другую сторону, но напрасно. Караван только глубже забирался в чащобы…
Заблудились! А Синдбад ведь предостерегал против этого.
Экспедицию охватило волнение, которое быстро сменилось трево гой. Почти до самого вечера повозки колесили по бездорожью. До рога открываться не хотела…
И только когда Синдбад объявив привал и разослав четверых
всадников-следопытов в разные стороны стал терпеливо дожидаться возвращения разведчиков, всё закончилось благополучно: одному из них, отправившемуся в юго-западном направлении, посчастливилось
наткнуться на неё в паре миль от привала…
Глава 13. Летучие собаки.
Заночевали в чистом поле, в сотне шагов от обочины дороги, которая пересекала его из конца в конец. Как и в прошлую ночь, при вал окружили повозками и колесницами, внутри разбили лагерь, пос тавили палатки и развели большой костёр. Приготовили обильный и сытный ужин, поскольку ни позавтракать, ни пообедать сегодня не удалось.
Команда поела быстро, экономя время для долгожданного
сна. Матросы со слугами даже отказались от традиционных посиде лок у костра на сон грядущий. Не звучали в этот вечер в лагере ни
степенные беседы, ни шутки с песнями, ни задорный смех. Все уто мились, к тому же на многих повлияла страшная участь Сагира: а ну как следующим будешь ты?
Назначив часовых на ночь, друзья уединились в своей поход ной палатке из прочной парусины, покатая крыша которой была про питана соком каучукового дерева, а стены - промаслены раститель ным жиром. Слуги поставили её несколько поодаль от остальных, как и полагается жилищу любого начальства.
Ибн-Сина быстро уснул, едва коснувшись головой подушки, а Синдбад отчего-то ещё долго ворочался с боку на бок - сон не шёл к нему, хоть ты тресни. Да ещё плящущие по матерчатой стене розо вые всполохи от большого огня сильно раздражали. Он бесшумно покинул жёсткое ложе и отдёрнув полог, выглянул наружу.
В лагере царило безмолвие, только трещали поленья в костре, да тихо переговаривались двое часовых, коротая часы дежурства. В одном из них он узнал повара и тихо позвал его. Слуга выслушал жалобу капитана на бессоницу, попросил подаждать у порога и удалился. Вернулся он через пару минут, неся кружку подогретого вина с маком и мёдом. Синдбад выпил снадобье, побдагодарил повара и снова лёг.
На этот раз сон увлёк его на своих крыльях, едва он смежил веки. Но не прошло и часа, как до затуманенного сознания Синдбада стал доходить непонятный шум, скорее разноголосый гвалт, среди которого всё отчётливее проступали испуганные вопли матросов, ди кое ржание лошадей и
