археологических раскопках Эль-Амарны, Большой Храм в Ахет-Атоне располагался (солгасно замерам) на площади 730х275 м (т.е. длина наиболее протяжённой стены Большого Храма Атона в Ахет-Атоне, определённая с погрешностью менее 1,5%, составляет 1600 локтей), и привёл к предположению о том, что в «Свитке Храма» описан план не Храма в Иерусалиме, но главного храма Атона (Итена) в Ахет-Атоне (Robert Feather. «The Copper Scroll Decoded». 1999).
При этом не исключено и то, что в «Свитке Храма» описан план сооруженного ессеями своего святилища - «Истинного Дома», упоминаемого в Кумранском Уставе (у Дамасской общины имелся «Дом поклонения» (CD XI,22); а египетские сектанты построили собственное святилище в Леонто-поле). При этом, следовательно, был взят за образец Большой Храм в Ахет-Атоне. Подчеркнём (R. Feather), что размеры «Истинного Дома», святилища, важнейшего строения в поселении ессеев, нахо-дятся в «точном» соответствии с размерами стен храма Эхнатона.
Следует отметить и то, что и профессор Р. Фезер («Расшифрованный медный свиток») также обна¬ружил соответствия в архитектуре города Ахет-Атона и поселения в Хирбет-Кумране секты ессеев, основанного во второй пол. II в. до н.э. (во время царствования династии Маккавеев) и покинутого во время нашествия римлян в 68 г. н.э..
Известно (по Иосифу Флавию), что ессеи, практиковавшие ежедневные ритуальные омовения и даже обновившие содержание обряда очищения водой (ему должно было предшествовать покаяние и внутреннее очищение, т.е. очищение души), также соорудили десять бассейнов (микваот), в одном из которых, подобно устройству священного водоёма для омовений, открытого в главном храме Ахет-Атона, «купели» имели по четыре отделения (такая конструкция ритуального водоёма нигде более в Израиле не встречается) и располагались на площадке перед воротами храма «Дом Радости». Для египтян (по Геродоту) одинаково важную роль играла и чистота тела, и чистота души, т.е. чистота помыслов и праведность деяний - необходимое условие участия в богослужении (хотя и ритуальная чистота не является этической категорией). «Чтобы служить Богу, нужно быть чистым», - полагали древние египтяне. В египетских храмах существовали специальные пруды, в которых все служители храма «очищались» перед службой. Согласно Геродоту (II, 37), они погружались в воду четыре раза в сутки: утром, в полдень, вечером и в полночь. Это сообщение подтверждается и сведениями из папируса Анастаси I (7, 6-7), где говорится об обязательности для жрецов три раза в сутки «очищаться в реке», невзирая на погоду и время года.
Таким образом, кумраниты сочли необходимым частично воспроизвести на практике размеры и устройство храма единого Бога в Ахет-Атоне. Помимо этого, ессеи, жившие во многих деревенских поселениях Палестины-Сирии, избегая городов «вследствие (по причине) свойственной городским жителям склонности к беззаконию» (ессеи числом ок. 4 тыс. человек), по сообщению Филона Александрийского (Сочинение «О том, что каждый добродетельный свободен»; гл.XII), молились (как и евреи Моисея до Исхода из Египта) на рассвете Солнцу (вероятно, Итену), вознося к нему "древние по происхождению" молитвы (29.;43.). Всеобщее моление ессеев (ессенов) Иудеи восходящему Солнцу (чуждый иудаизму обычай) подтверждает и Иосиф Флавий («Иудейская война»). Из Кумранского гимна явствует, что сектанты молились свету Солнца не только утром, но и вечером, на закате (как это было принято в эхнатонизме): «Молитва, дабы простираться... и молиться постоянно... с приходом света... пред лицом света с исходом ночи и приходом дня... (а также) когда вечер склоняется и уходит свет в начале власти тьмы на срок ночи» (1QН XII, 22). То же и в «Войне сынов Света против сынов Тьмы»: «А мы... восхвалим имя Твое... при наст[уплен]ии дня и ночи, на исходе вечера и утра» (1QM + 4QMa XIV,13-14). Характерно, что одно из самых популярных самоназваний у сектантов - «сыны света» (в русле эхнатонизма «сыны света» это - сыны бога Шу, т.е. Атона (Ра-Горахти-Шу) либо самого Эхнатона, самоотождествлённого с Шу).
Считается, что «essaioi (essenoi)» - грециизированная передача арамейско-сирийского обозначения подобных общин как «hassayya» - «благочестивые». Сведения, приводимые Иосифом Флавием, коhэном, в молодости (в сер I в. н.э.) проведшим год среди ессеев (он был послушником у пустынника-ессея), представляют особый интерес, поскольку историк сообщает, что сектанты-ессеи строго придер¬живались правила никому не открывать тайны своей организации и учения, "даже если бы пришлось умереть за это под пыткой" (вероятно, как в тайных египетских сектах приверженцев эхнатонизма до Исхода). То же о секретности и в Кумранском Уставе: «Не скрывать ничего от членов общины, а другим не сообщать о них даже под страхом смерти» BJ II, 8, 7, § 141). Римлянин Плиний Старший (23-79 гг. н.э.) в своей «Естественной истории» (V,17) писал о динамике роста движения ессеев (ессе¬нов): «Изо дня в день число их увеличивается, благодаря появлению (приходу к ним) толп утомленных жизнью пришельцев, которых волны фортуны влекут к обычаям ессенов» (складывается впечатление, что ессеи отошли от раввинистического иудаизма и вернулись к истокам - к мозаизму и к учению Эхнатона).
По-видимому, среди сектантов, помимо исраэлитов, находилось довольно много левитов из "мои-сеева колена Леви" (уж много они знали об учении Эхнатона и его столице Ахет-Атон). Согласно Кумранскому Уставу и Дамасскому документу, каждой «десятке» общины придавался священник (ко-hэн). Однако если вдруг выяснялось, что «он (священник) не сведущ во всем этом [в учении Эхнатона], а кто-либо из левитов сведущ в этом, то пусть... все вступившие в лагерь (общину, поселение) поступали по его (знающего левита) распоряжению» (CD XIII, 3-4). Наиболее важные решения принимались большинством голосов. На общих собраниях (как и в быту) господствовала строгая иерархия возраста, чина, положения в общине в зависимости от стажа пребывания в ней («Меньший пусть слушает большего» (1Q S VI, 2, V, 23)). Чёткая, ранжированная система организации послушания в общине кумранитов чрезвычайно напоминала бюрократический подход, принятый у чиновников Древнего Египта (как и в распорядке Моисея, согласно которому наказали Мериам, нарушившую субординацию). Характерно (К.Б. Старкова), что образ жизни и поведение членов общины были регламентировали до мельчайших деталей. Каждый сектант-доброволец постоянно находился в поле зрения и под контролем священника «десятки». За всякое нарушение установленных правил виновные подвергались наказаниям. Перечню таких проступков и соответствующих им наказаний даже посвящен специальный раздел Кумранского Устава (1Q S VI, 24-VII, 25).
В силу традиции, духовная власть, приём в общину, а также, согласно Уставу (1QS IX, 7), управле-ние «делами суда и имущества» у сектантов, принадлежали священникам из дома Аронова - «сынам Аарона» (в основном, коhэнам из рода Цадока, которые, видимо, и являлись основоположниками этой "ереси": так, Рахель Элинор, проф. Еврейского ун-та в Иерусалиме, изучившая более 930 фрагментов Кумранских свитков, пришла к выводу, что данные свитки написаны именно цаддокидами (садду-кеями), - потомками левитов из "моисеева колена Леви", члены которого (коhэны), согласно талмудического постановления ("Недарим", 32б) получили сакральное право (основание - прегрешение священника месопотамской "веры отцов" Мелкицедека при благословении Авраама (см. ниже), осквер-нившее священника) быть коhэнами вместо шум.-акк. священников "по чину Мелхиседека (заметим, что Аарон был священником "по чину Мелхиседека")). Отношение ессев к образу Мельхиседека выра-жено в кумранском тексте «Мидраш Мельхиседек» (фигура Мельхиседека всегда являла собой идеальное проявление царского и первосвященнического достоинства и всегда служила примером для коhэнов. При этом считалось, что "чин Мелхиседека превосходит чин Левия" из "моисеева колена". Многие ссеи (вероятно, исраэлиты и многие левиты), у которых почтение к священникам по "чину Мелхиседека" совершено не было подорвано этим дискредитирующим раввинистическим постановле-нием, позиционировали себя в качестве "избранников Господа Бога" (49-2.) и называли себя «людьми жребия Мелхиседека» («Мидраш Мельхиседек»).
Примечательно, что в кумранских рукописях (1QS V, 2, 9; 1Q Sa 1,2,24, И, 3; 1Q Sb III, 22) неоднократно встречаются указания на то, что священниками (коhэнами) сектантов являлись сыны Цадока (т.е. арониды сохраняли и передавали из поколения в поколение учение Эхнатона). Известно, что священническая династия цадокидов играла главенствующую роль при Храме в период с момента помазания Цадоком Соломона на царство (Цадок был первым первосвященником в Храме Соломона), вплоть до времён, включающих послепленный период.
Следует отметить, что согласно установившейся точке зрения, в движении ессеев, возникшем как социально-религиозный протест, и приведшем к возникновению кумранской, дамасской, египетской и других подобных общин ессеев-сектантов, переплелись интересы оппозиционного хасмонейской динас¬тии священства цадокидского рода и антисобственнические устремления тех социальных слоев и групп, которые с твёрдой надеждой на будущее (верой в Мессию), называли себя «общиной бедных» (кумра¬ниты). Факт расхождения кумранского календаря с общепринятым в Иудее лунно-солнечным календарём (Talmon, Segal, Milik) свидетельствует о глубоком разрыве сектантов с официальным культом Иерусалимского храма. Ситуация несоответствия дат сакральных событий обусловила и раз-рыв социальных связей, поскольку различие календарей неизбежно предполагает несовпадение празд-ничных дней, постов и остальных религиозных ритуалов. Обособленность ессеев усугублялась ещё и тем, что ессеи практиковали, как сообщает Иосиф Флавий, свои особые, отличные от традиционных, религиозные обряды.
Вполне возможно, что в ряде влиятельных ортодоксальных жреческих семей (мишпахот) отрица-тельно отнеслись к отходу от традиционного мозаизма и формированию и становлению раввинистиче¬ского иудаизма (раввинизма), и недовольство этим новшеством (Устной Тора) разгоралось. Подобные старинные семьи, по-видимому, стремились к возврату «истинных» (изначальных) концепций веры в Единого и Единственного (дарованных через пророка Моисея), к мозаизму (доиудаистическому моно¬теизму) в "чистом виде", т.е. к учению Эхнатона И действительно, в кумранских текстах (1QSV, 8) говорится о «возвращении к Учению Моисея» (от раввинистического иудаизма, который "не придает святости имени Моисея" (Lieberman. 1952, с.205-206), - к тому, что «[ск]азал Ты через Моисея» (1QН XVII), и что «открыто из него» сынам Цадока.
Явление возврата к учению Эхнатона находит подтверждение и в отказе сектантов-ессеев (свиде-тельства философа Филона и историка Флавия) от кровавых жертвоприношений (пожелание замены жертвоприношения животных на «жертву уст наших» ранее высказано пророком Осией (14.3)). По-добно солнечному Диску в эхнатонизме, крест у христиан, символизируя их веру в небесное божество, не является (сам по себе) объектом поклонения. «Любой, кто свободен от закостенелых предрассуд¬ков, - писал Артур Вейгалл («Эхнатон. Фараон - вероотступник», 1922), -
