надуманную сущность.
40
Ну что же вполне бы пора нам вновь как есть до чего только разом вернуться к достопочтимому Льву Толстому.
Он был велик и славен чудодейственным умением «отобразить обыденную жизнь яркою акварелью своей фантастической памяти» да только его личные взгляды, как человека ею живущего, неизменно были воззрениями задавленного муштрой, уставшего от войны, артиллеристского офицера, отошедшего на мирный покой после тяжелой и однообразной службы буквально-то вконец ему успевшей совсем опостылеть.
И это именно данный человек затем и становится всевластным властителем дум, а его слова либерально настроенная интеллигенция до сих самых пор и воспринимает, словно глас Бога, снизошедшего до нас сирых и сколь безнадежно навек обреченных негодяйкой судьбой, жить на самом краю той драгоценнейшим алмазом сколь благословенно издали сияющей старушки Европы.
И вот, чего еще именно можно найти на данный счет в книге Марк Алданова «Самоубийство» и, пусть он пишет лишь об одном вполне так конкретном человеке, однако, на самом-то деле их тогда было миллионы и миллионы.
«Говорил жене, что начал читать Толстого двенадцати лет отроду: "Покойная мама подарила, когда я болел корью. Двенадцати лет начал и, когда буду умирать, пожалуйста, принеси мне на "одр" то же самое". За этой книгой он часто засыпал; мысли его приятно смешивались. "Как хорошо, что существует в мире хоть что-то абсолютно прекрасное, абсолютно совершенное!"… Но в этот вечер он заснуть не мог».
А если уж действительно взять да сколь еще прискорбно обо всем том разом и призадуматься, то вот за что это, собственно, Льва Николаевича Толстого от церкви некогда отлучили?
Человеком он был вроде бы религиозным и праведником слыл, с какой это ты только стороны на него не глянь, а надо ведь отлучили его, да и анафему ему в газетах повсюду объявили.
А может, все-таки было за что?
Та церковь никак не была под тотальным гнетом, насквозь же пропитанного бедовыми догмами самого этак воинственно светского государства во всем этом мире.
Ну а потому кого именно канонизировать (как то до чего внезапно произошло при тех совсем внезапно прозревших большевиках с Николаем кровавым) а кого от церкви отлучать она тогда решала полностью самостоятельно.
41
И Лев Толстой, гениальнейший
писатель, однако, это именно он человек во многом всеми силами разрушивший российскую государственность и все это явно в одну лишь угоду призрачным, никогда на деле нисколько и не существовавшим нравственным и философским принципам, мнимо и волшебно полностью так будто бы, куда только и впрямь поболее справедливого общественного бытия.
Лев Толстой сколь старательно чернил черными чернилами всю дореволюционную действительность, и это, по крайней мере, отчасти его вина, что она некогда разом сменилась революционными реалиями подобных, которым доселе и не было на всем этом свете.
И, конечно, все это существовало и томилось где-то глубоко внутри народного естества, но вот зачем великому классику нужно было по капле, выдавливая и себя раба сделать миллионы своих развитых умом сограждан жалкими рабами, выброшенными на самую обочину жизни тем новым первобытным государством?
И это именно при его безнадежно серых реалиях та самая кроваво красная идея от самого уж начала и до конца разом и оказалась столь еще алчно требующим человеческих жертвоприношений чисто так как есть шаманским тотемом всего того новоявленного большевистского племени.
Причем сколь еще возможно, что кому-то данные рассуждения вполне уж явно разом и покажутся чем-то совсем разве что как есть именно, так и притянутым прямо ведь за уши.
А между тем если взглянуть критически на слова Льва Толстого о хозяйствовании, то вот непременно тогда получается полнейшая чушь, а отчасти и призыв к той еще самой до чего только во всем более чем бессмысленной и утопической анархии.
Ну, никак не может ни быть у буквально так любого праведно развитого начинания того самого со всею страстью души обо всем и вся день и ночь столь уж старательно и беспрестанно пекущегося хозяина.
Поскольку иначе все еще непременно совсем этак явно разом зачахнет, и прямо, вот как есть совсем вот и на корню.
И именно тот, кто в каком-либо деле наиболее главный, попросту совсем ведь непременно обязан от всего этого действительно разом еще иметь, как можно только поболее всякого и всевозможного донельзя так разнообразнейшего удовольствия.
А если бы Льву Толстому и впрямь до чего упоенно и сладостно разом вот захотелось весьма позитивно же приподнять уровень сознательности ни в едином глазу вовсе-то совсем никак незнакомого, со всякою той или иной истинною грамотой народа, то на что-либо подобное и целого века явно бы оказалось несколько так еще попросту вот маловато.
А тем паче, сколь уж немыслимо далеко было до этаких «великих свершений», тем, кто так и проникся донельзя жалкой и безнадежно абстрактной верой в то самое весьма ведь расплывчато беспутное и пресловутое «светлое будущее».
И все это притом, что багрово красное зарево революции на самом-то деле вполне означало никак не зарю, а кровавый закат всего того сколь этак безыдейно цивилизованного и истинно человеческого.
Поскольку для того, чтобы расцвет светлой мысли некогда всецело вот истинно еще наступил, нужно было некоторое просветление почти во всех головах, раз уж безграмотность нужно было ликвидировать именно тем весьма деятельным воспитанием новых поколений.
Причем осуществлять нечто подобное до чего еще явственно разом так следовало вовсе никак не при помощи всякой гнилой и от великой натуги чисто же помидорно красной пропаганды, а именно посредством сколь полноценно так здравого умения и самой искренней любви к простому народу.
Ну а если чертовы мозги злобных и бессердечных угнетателей до чего еще разом более чем бесхозно увидят весь белый свет, то как-никак, а тогда довольно-то вскоре на их веками ласково обсиженное место тут же усядутся их безжалостные грубые убийцы.
И до чего непременно - это уж как раз они вот и станут, куда только большими эксплуататорами и душегубцами, сладостно жирующими на кровавом поту трудового народа.
Причем воцарились они над всем бытием совсем не без помощи тех, кто сколь яростно во весь зычный голос и предрекал до чего близкий конец проклятому и сколь донельзя замшелому самодержавию.
То есть тому самому безудержно кровавому восшествию на престол нового царя чрезвычайно так поспособствовали именно чьи-то вполне конкретные идеалистически сумбурные, а еще и исключительно демагогические рьяные воззрения.
Ну а также некогда вполне ведь имели место и всякие светлые мечты о том, как есть до чего несказанно благостном грядущем, в котором и должны были на редкость сладко растаять, словно сахар в чае все же беды доселе минувшего.
Ну а во всей своей совокупности нечто подобное более чем сходу и оказалось совсем так никак не лишним бравым подспорьем ко всем, тем общественным сдвигам разрушившим старое, не воздвигнув при этом никак ничего поистине нового.
Причем то, что все вышеизложенное и есть до чего еще вовсе вот совсем обескураживающая истина очень даже четко можно почувствовать в вечно живых речах человека тоже ведь в молодости немало так переболевшего детской болезнью левизны по определению навеки бессмертного Ильича.
Михаил Пришвин «Дневники».
«Главное, я глубоко убежден, что все эти земледельцы наши, пашущие в год по десятине земли, понятия не имеют о настоящем земледельческом труде. И жажда их земли есть жажда воли и выхода из тараканьего положения. Наши красные министры понятия не имеют, как мало пахнет тут социализмом и какое во всем этом деле совершается насилие Интернационалом. Соберется теперь этот интернациональный идол и наши скажут иностранным социалистам: «Вы только думаете, а вот у нас уже сделано, вся наша огромная страна принесена в жертву вашей идее, последуйте нашему примеру». — «Дураки, — скажут иностранцы, — вот уж правда: заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет».
42
И ведь совсем сходу ясно так почему!
Доблестные «победители» безбрежного общественного зла до чего вскоре непременно приобретут от тех еще беспринципно пронырливых и хитрых недобитков всего того старого прошлого те самые некогда совершенно так искренне ужасавшие их самих чудовищно барские черты и свойства.
А именно во всей своей вящей сущности тех нисколько уж и близко никак не взаимовыгодных отношений с той самой сколь вот безропотной и безмолвной (без подпитки извне) людской бесцветной массой.
Но и это далеко еще явно не все!
Те, кто пришли к наивысшей власти в истории с головы до пят невинной кровью себя, замарав, а не по исконному праву всего своего благородного звания, вполне же законно оказались на самой вершине могущества, попросту никак не смогут спать спокойно, пока все вокруг них не задрожит от абсолютно безудержного, ежечасного страха.
43
Ну а кроме того именно слепая покорность масс и есть наиболее благонадежный залог донельзя славной уверенности в своем более чем благополучном завтрашнем дне для всякого того, кто ничего толком попросту уж и не ведает в том самом безупречно разумном и праведном управлении экономическими рычагами, приводящими в движение большие государственные механизмы.
Да мало того, он к тому же окажется, вооружен нисколько так совсем нежизнеспособной теорией, которую ему во всем том истинно полупринудительном порядке затем и доведется стоически, воплощать в жизнь, даже если кому-либо все это и не слишком улыбалось раз пожар революции, пока не принял те самые всеобъемлющие, чисто вселенские масштабы.
44
Причем то, что все вышеизложенное и есть истинная правда далеко так не всем будет дано, хоть сколько-то на деле вполне осознать, и понять, даже и в той совсем уж наглядной ретроспективе всех тех до чего давно ныне изживших себя времен.
Раз вот кое-кому вполне естественно было бы, куда и впрямь значительно так получше и удобней все, то былое разом ведь объявить тяжкой ошибкой, неудачным экспериментом, ложной и никак не оправдавшей себя концепцией, а тем до чего вполне старательно сгладить буквально все те и впрямь остро выпирающие колючие углы.
А заодно уж можно будет и во всеуслышание довольно-то строго объявить, что размеры зверств были до самой так чрезвычайности кое-кем более чем осознанно до чего так многозначительно сколь донельзя вот преступно преувеличены ради одного красного словца.
Ну а тем и всю ту былую кровавую грязь сколь же разом смести под великодержавный коврик до чего и впрямь некогда более чем безупречно славной советской империи, да и вновь возмечтать о свержении сходу так и возродившихся в точности тех, что и в былые времена донельзя беспринципных кровопийц и тиранов.
А между тем Марк Алданов в его книге «Бегство» весьма наглядно предрекает бесславное будущее совершенно обезглавленного государства, потому что Россия и вправду была злодейски лишена всякого своего прежнего здравого ума, и надо ведь на месте былой головы во все времена хитромудрого большевистского правления неизменно восседала царствующая
