ДЕНЬ ЩЕКОТУНА

всей распростертою душою, а ты ко мне хрен знает чем!!
 – Сбавьте тон, уважаемый, а то, неровен час, ваши коллеги – пограничники – услышат! – дописывая текстовую недостачу, предостерег беглый секретный конструктор.
 – Не услы-ышат! – громогласно заверил Чебурекий, – Тут на пять километров по береговому фронту только я... Напиши, чтобы этот шпион мне еще и денег дал...
 – На мороженку? – шутканул с подхихиком изменник.
 – Ты у меня тут повыража-айся! – отвесив задержанному оплеуху, с твердинкой в голосе выразился Чебурекий.
 – Не педагогично.
 – Чего-о-о?!
 – Не педагогично на прилежных руку поднимать.
 – Ишь... Приле-ежный... отыскался.., – с пренебрежением выдавил Чебурекий, – Ты, олух царя небесного, этому ворогу-японцу про де-еньги(!) мне в качестве откупного за предстоящий мой к нему шантаж пиши.
 – Сколько?
 – Пять... Нет – десять тысяч рублей в крупных купюрах!
 – Ого! Така-ая(!) сумма.
 – Сейчас еще и торгова-а-аться бу-удем?!! – насупив брови, с угрозой выкрикнул Чебурекий.
 – Нет-нет-нет-нет.., – затрепетал подлой душонкой иуда-конструктор, – Дело-то в том, что при э-этакой(!)-то сумме денежное вознаграждение автоматически переходит в разряд заветных желаний, кое в нашей ситуации уже четве-е-ертое! Но мы ж, молодой человек, договаривались всего-то о тре-ех(!) желаниях. Давайте уберем из перечня либо орден Ленина, либо офицерский чин, либо... повторное вступление в ряды ВЛКСМ. В комсомоле-то вы, поди, и без помощи японского шпиона без затруднений восстановитесь.
 – Да я-я тебя-я сейча-ас при попытке к бегству! – с прищуром нацеливая на задержанного цельноберезовый винтовочный макет, пригрозил Чебурекий.
 – Нет-нет-нет-нет.., – вписывая в купюру четвертое желание, залебезил предатель, – Не извольте нервничать!.. А от ствола вашей винтовки, извиняюсь, сучок откололся...
 – Ты это в качестве чего-о?!! – буйно возмутился Чебурекий, – В качестве доброжелательной подсказки или в смысле злобной издевки?!!
 – А давай, матросик, я тебе противотанковую ковырялку подарю и... дальше поплыву, будто мы с тобою вовсе и не встречались.
 – Что за хрень такая эта твоя ковырялка?! – заинтересовался бдительный матрос.
 – Ну это.., – озадачился изменник Родины, – Как же тебе попопулярней объяснить?..
 Вещь в хозяйстве незаменимая! Можно бронетехнику дырявить, можно и консервы в мановение ока вскрывать... А захочешь, так... хоть проруби для подледного лова расковыривай... Ты же, как посмотрю, заядлый рыболов?
 – Ага... Держи карман шире.., – осторожно вынимая из ноздри конструктора крючок, пробормотал Чебурекий, – Сидел бы я как придурок на берегу с удочкою, если бы не мечта наловить исполняющих желания золотых рыбок!.. И вообще, если хочешь, предатель, знать, я уху-то и за еду не признаю, а жареная рыба для меня... Что колючую проволоку жевать!.. А эту свою ковырялку-то пока-ажь... А ею можно картофельный урожай из земли выковыривать?!
 – Безусло-о-овно-о! – неописуемо льстиво взирая в глаза Чебурекия, дезинфецирующего невесть откуда взявшейся йодной ваткой сотворенный рыболовной снастью прокол ноздри, возликовал изменник, – Карто-о-ошку!.. Да за ми-илу душу!.. Хоть ее копай, хоть кедровые шишки шелуши, хоть женщину до феномена-альнейше-его-о(!!) бабского удовольствия доводи!.. Да будет вам, молодой человек, известно: заслуженные скульпторы Министерства обороны прапорщики-стройбатовцы Елизавета Муханова и Савелий Баламутов двумя опытными образцами моей «РПК-45» всего за полтора-а(!) часа выковыряли с натуры из огромной глыбы белого мрамора мою трехметро-о-овую(!!!) скульптуру в полный рост!
 – Нагишом? – поинтересовался Чебурекий.
 – Что «нагишом»? – растерянно захлопал веками конструктор.
 – Нагишом выковыряли? – сей вопрос вызвал заминку, прерванную высказыванием, насквозь пропитанным солью высоченной морали:
 – Да вы что(?!), молодо-о-ой челове-ек. Окститесь. Они же сове-етские(!!) мужчи-ина и же-енщина! Они же из женатых и заму-ужних! Они же обои... многокра-атные(!) юбилейные значкисты, пра-апорщики(!) и наконе-ец – чле-ены(!) КПСС. И вдруг... на рабо-очем(!) ме-есте безо всего... Вот была бы, к примеру, пара мужиков... Еще бы куда ни шло... А та-а-ак!.. Пошля-ятину, матросик, лепишь...
 – Что я леплю, не твоего, иудушка, ума дело! – возмутился Чебурекий, – Мне твои прапорщики в бубен не стучали! Я не про них, а про тебя-я(!) спросил: голым тебя из камня высекли или?!..
 – Выковыряли, молодой человек, – поправил конструктор.
 – Ну, выковыряли, – согласился впоследствии министр по пресечению антигосударственного хулиганства, – Голым, спрашиваю, выковыряли? Ведь из белого мрамора строго голомудых мужиков и голотитих баб испокон веков делали.
 – Пардон, молодой человек, за недопонимание относительно объекта вашего внимания, – извинился задержанный аквалангист, – Н-но.., одна-ако-о... Это ж по-ошлая ди-икость: гла-авного(!!) констру-уктора оборо-онного проекта из бе-елого(!!) мрамора без штанов и нижнего белья ваять!.. Мою ж скульптуру выковыривали не для банального баннопомывочного комплекса, а для молодежновоспитательного фигурирования на хоздворе секретного оборонного научно-исследовательского института имени академика Сенокосова «Нокаут империализму»!.. Кстати, мой светлый образ установлен рядышком с макетом тактической двухведерной баллистической клизмы «Кишкопуч» класса «земля – воздух – анус»!
 – Даже та-ак?! – поразился Чебурекий, – А моя фамилия – Через-а-анус(!)выпивайло...
 – Феномена-а-альная(!), безусловно, фамилия, – многозначительно констатировал перебежчик, – Явная родственность с «Кишкопучем»... Е-есть информация к размышлению...
 – А тебе не сты-ыдно?! – с неприятием в голосе прервал мыслительные потуги своего пленника Чебурекий.
 – Вы, молодой человек, по поводу чего? – осведомился тот.
 – Да я про это.., – запнулся на слове бдительный страж рубежей любимой Отчизны, – Я про то-о... Тебя, гада, по решению всенародно любимого руководства нашей Родины из мрамора выковыряли да на хоздворе на почетное обозрение выставили.., а ты ее (Родину-то) подло отпредательствовал!.. Подонок! А ну, давай-ка наконец и немедленно свою ковырялку! Я тебя, сволочь, прямо сейчас ею всяко-разно отковыряю!
 – В моем чемода-анчике она – ковырялка-то, – панически задрожав, вымолвил перебежчик, – Но прошу тебя, матро-осик... Не на-адо меня-я отковы-ы-ырива-ать! – последние слова сопроводились по-детски эмоциональными рыданиями...
 Возможно, мой рассказ покажется явной выдумкой. Ан... Сооружен он из достоверных фактов! Вплоть до мельчайших подробностей!.. Потому как почерпнут не из статьи «Подвиг матроса Черезанусвыпивайло», опубликованной в многотиражной газете «На страже побережья»; и не из отполированных редакторами мемуаров Чебурекия Астероидовича «Моя жизнь – ежедневный подвиг»; а из его исповеди, озвученной в глубочайшем хмелю в бане номер восемнадцать города Светлопутанска, в кою в ходе празднования шестидесятилетия нашего дворника Макакия Альфонсовича Рукоблудова занесла нас нелегкая... Там наш демократичный министр и разоткровенничался в плане своей героической молодости. На полную катушку... А пьяные, как известно, не лгут... А если даже и лгут, то самую малость...
 Итак... Вернемся к событийности более чем тридцатилетней давности, прерванной моим глубокомысленным отступлением...
 Откинув крышку своего непромокаемого желтого чемоданчика, пребежчик впал в паралитическое изумление: из сопутствующего побегу барахла в оном остались лишь баночка килек в томатном соусе, консервная открывалка, алюминиевая ложка, завернутая в полиэтилен пачка папирос «Беломорканал» и сборник воспоминаний очевидцев под сентиментальным названием «Как Ленин ласкал детей»... Основная же часть внутричемоданной вещественности (благодаря тайным от пленника манипуляциям Чебурекия) исчезла в песчаных недрах...
 Ровный шум прибоя вскоре был дополнен с треском извергающейся из какого-то звуковоспроизводящего устройства популярнейшей эстрадиной тех лет «Малиновкой». Прочувствованное собачье подвывание придавало мелодии некую душещипательность...
 Спустя какое-то время из-за ближайшего утеса показался пограничный наряд, составленный из дородного сержанта, доходяги-ефрейтора и косматой сторожевой болонки песочно-зеленого камуфлированного окраса. Основание собачьей шеи украшали златошвейные младшелейтенантские парадные погоны.
 Нетвердо держащееся на лапах животное упоительно выло и выло, практически не попадая в мотив сменившего «Малиновку» шлягера шестидесятых годов прошлого века «Черного кота»... Казалось, что псина под нешуточным кайфом...
 Как выяснилось впоследствии, сей пограничный наряд, сбившись с маршрута, уже третьи сутки плутал по дальневосточной пересеченной местности.
 – Чё? – убрав звук висящего на шее кассетного магнитофона «Весна 222», лаконичней лаконичного спросил подошедший в составе наряда давненько небрившийся сержант-губошлеп.
 – Ни-чё, – на пару звуков менее лаконично отозвался Чебурекий.
 – Рыбалкою увлекаешься? – расширил диапазон словесности погранец.
 – Е-ею, – с горестным вздохом ответствовал Чебурекий, – А чем еще в этой глуши душу тешить? Одни развлечения – рыбалка да онанизм. Уже и то, и другое та-ак(!) осточертели, что хоть за книжки со скуки берись.
 – Я-я-ясненько, – резким подбрасыванием плеча переместив сползший автоматный ремень на середку погона, протянул сержант, – У нас так же.
 – Кор-рое-едов! – пьяно покачиваясь на конечностях, протявкала болонка, – Как-кого хры-рена му-уз-зыку отключ-чил(?!), сво-олочь.
 – Не встревай, когда люди разговаривают, – осадил четверолапого сослуживца сержант.
 – Эт-то вы-ы, значит, лю-юди! А йя кто?! К-как об-бычно?! Шелуди-ивый пе-ес?!! – гневно выдала оскалившаяся болонка, – Да йя, ес-сли хотите знать, кад-дровый оф-фиц-цер-р! А вы-ы – шелупо-онь! Мла-ад-ший ком-мандный со-ста-ав!.. А ну-у-у(!)., вруб-ба-ай му-узык-ку-у на по-олную кат-ту-ушку! Буд-ду п-пе-есню выть! – на сих словах собакообразный младший лейтенант, бесцеремонно задрав заднюю лапу к затылку сидящего на песке неудачника-перебежчика, по-кобелиному обильно помочился на его обтянутую клетчатой рубахой согбенную спину. Тот же (по-видимому, под благостным воздействием струящейся влаги) мгновенно стряхнул оцепенение и, воздев к небесам ручонки с зажатым в них пустопорожним чемоданишком, истошно заблажел:
 – Где-е-е-е-е?!!! Го-осподи-и-и!! Где-е-е-е-е мои ве-е-ещи-и?!!..
 – Не на-а-адо-о магнитофо-о-она-а! Я с ни-им(!!) пово-о-ою-ю, – кивнув на неистовствующего, поменял желание кобелек-офицерик, – Побереги, Короедов, батаре-е-ейки!
 – Будет исполнено, Феликс Эдмундович! – подтвердил готовность к послушанию сержант, – Войте на здоровьичко...
 Моя благоверная супруга, Альбинка-то, частенько меня укоряла.., да и по сей день корит: у тебя, мол, Вениамин, до безобразия блудливый рассудок: начинаешь рассказывать про пельмени, потом надолго переключаешься на козьи какашки с горчицею, потом – на клопов и тараканов, после чего – на секреты диетического питания тропических людоедов, а завершаешь свои речи размышлениями о вреде курения листвы от бэушных банных веников либо разглагольствованиями по поводу