ДЕНЬ ЩЕКОТУНА

форточке в подстольной засаде на некоего нелегально проживающего на министерской крыше вертолетоподобного шведского шпиона и злостного вареньееда Карлсона, расщепление на атомы березового полена, зачастую увенчивающиеся неким успехом эксперименты по получению натуральной водки из мочи неисправимого забулдыги Комода Тихоходова – курьера министерской канцелярии, высиживание из баскетбольного мяча птенца беспилотного мини-самолета-разведчика; полупрозрачные намеки на предмет вступления в групповой интимный контакт, неутомимо адресуемые укрытой за декоративным кленом полноразмерной копии мраморной композиции работы скульптора Камнеломова «Обнаженные сенаторша, прокурорша и бизнес-леди с элитной проституткой Марьей-распутницей в провинциальной деревушке за карточной игрой в подкидного дурака»... Кстати, твердокаменные так и ни разочка не подали Чебурекию (по его же словам) даже и малейшего знака согласия на интим, к тому же и напротив – оскорбляли до глубины легкоранимой души: глупо хихикали, демонстрируя средними пальцами рук заокеанские пенисики и комбинируя с детства до боли знакомые кукишки; корчили дразнительные рожи с высовываниями языков; цинично хлопали мраморными ладонями по своим и соседским женским достоинствам, издевательски выкрикивая, что их благородного камня телеса не для какого-то зачуханного наркомана-маршалишки, а для истинных мачо... На такое варварское обращение Астероидович обижался вплоть до слез горючих, безуспешно доказывая каменным бабам, что никакой он вовсе и не наркоман, а был, является и планирует быть заслуженным борцом с врагами горячо любимых правящих на текущий момент партий, денно и ночно пекущихся о всенародном благоухании!..
 И еще прочая, прочая, прочая и прочая оригинальная виртуальность приключалась с зело охочим до дурман-травы Астероидовичем, выступавшим в душещипательных сценах в главной и единственной роли. Самодеятельный театр одинокого актера, да и только... Правда.., без никакушеньких зрителей...
 И Татьяновна о кабинетных послетрапезных злоключениях своего горячо обожаемого шефа ни сном, ни духом не ведала. И не мудрено, потому как завсегда еще накануне чебурекиевского злоупотребления десертным настоем дурман-травы заполошно подхватывала свою позолоченную кастрюлю и, водрузив ее на пузень, спортивной курицей неслась в подсобку своего кабинета, где и... Где и из конспиративных соображений перегружала пищевую массу из двухведерной золотушки в полутораведерную обшарпанной наружности эмалировку...
 Исходя из разности объемов, получается... Получается, получается, получается... Получается, что Постельнопринадлежнинская вкупе с Черезанусвыпивайло разово влегкую уминали до полуведра-а-а(!) экзотической снеди...
 Произведя перезатаривание, Вермишель Татьяновна переоблачалась в неприметный синий халат и непринужденной походкой уже не спортивной, а меланхоличной курицы ковыляла с замызганной посудиной к запасному выходу (а может, и входу) ведомственной столовой. Встречные-поперечные, узрев на ее животе небрежно придерживаемую за ручки антигигиеничного облика антисимпатичную кастрюлю, приходили к шаблонному выводу: опять, мол, за объедками поперлась...
 В кулуарах шушукались, что Постельнопринадлежнинская, пользуясь своим высокопоставленным служебным положением, таскает в особо крупных объемах халявные отходы министерского пищеблока откармливаемым на своей ведомственной даче гигантским генноизуродованным свиньям запрещенных в России пород «Гроза свинопаса», «Вислобрюхий ловелас», «Вечерний намаз» и «Мечта моджахеда»... По первости-то глубоко-о-о(!) заблуждались мои (несмотря на неординарные сыскные навыки) недотепистые сослуживцы, не ведая, что Татьяновна таскала не только «оттуда», но и «туда-а-а»! Это уже значи-ительно(!) позже ее теневой продуктооборот стал общедоступной явью...
 В конце концов допыхтев до запасной двери кухонного цеха, изобретательная гурманка опускала на пол кастрюлю и давала о себе знать длиннющим условным перестуком пистолетной рукоятью о полихлорвиниловый косяк...
 Отворяли либо шеф-повариха первой смены – в бюсте и ниже пояса зело дородная Трусико Шашлыкошвили, либо шеф-повар смены второй – заслуженный пищедел силовых структур Абрикосий Голодоморов (и выше пояса, и ниже его... вобла воблой сухостойная).
 – Ну во-ота... и я-я сызнова... с витаминною доба-авкою! – пафосно объявляла сановница.
 – Как кста-а-ати! – восхищались либо Трусико, либо Абрикосий.
 – Исхуда-ала! – традиционно комплиментировала поварихе Татьяновна. Если встречал Абрикосий, ему доставалось «растолсте-ел»... Случалось, визитерша впопыхах путалась, адресуя ей – «растолстел», а ему – «исхудала», но сколь-нибудь заметной негативной реакции на сию словесную рокировку никогда не наблюдалось...
 Впустив гостью в святая святых блюдоделанья, шеф-повар (она либо он) изгонял бригаду в подсобку, после чего разрешительно кивал: «Мо-ожно»...
 Пока Постельнопринадлежнинская добавляла полутораведерную собственноручно сотворенную пищевую полезность в супы, борщи, каши, салаты и даже... в компот, Трусико либо Абрикосий словесно и мимически выказывали почтительное одобрение сей коктейлизации внутриведомственного питания...
 – Ну вота и топерича... все-е-е, – завершив дело, облегченно вздыхала Татьяновна, – Ума-аялася... Севодня опя-ять нашенски-та правдоделы будуть здоро-овше да шустре-ей!.. Знатье-е(!) бы имя, как я об их здоро-овьице пекуся... О-о-ох-х... Но об энтом никому-у-у ни гугу-ушеньки! Благотварительство-та на показуху – настоящье скотство!.. О! Чуть ни позабыла... Чё тама?.. Есь абъедки для маей балонки-та?..
 – Отложено, – отвечали либо Трусико, либо Абрикосий, – Все упаковано... Болонка – свято-ое!
 – Ага-а-а, – глубокомысленно произносила сановная особа, – А ей многа-та и ни на-ада! Она ж у миня ма-ахонька... Крохотулька... Ни зазря Микробою-та называтса... Жрет ма-а-ала...
 Татьяновна систематически завершала визит в пищеблок под гнетом утрамбованного в кастрюлю продуктового пайка для своей якобы скудоядной собачонки. Ассортимент сего набора систематически поражал своей уникальной обширностью: от ананасов и плодов карликового кривоствола до примитивных помидориков и огуречиков, от крылышек дикого каркоголоса и окороков тропического ногтегрыза до банальной баранины, от красной горбуши до черной углежорки, от бледной в синий горошек озерной вертихвости до... голубого мелководного илососа... И како-о-ой(?!!) же всеядной и галактически вместительной должна была быть эта таинственная псина Микроба!.. Ан дальнейшая речь не о ней, а...
 
 Что-то совсем сбился с генерального сюжетного курса... Так-так-так...
 Изо дня в день мы дружно употребляли и через силу демонстративно смаковали нетрадиционно удобренные блюда.., систематически черпая подробнейшие сведения о технологии приготовления из внутриведомственных агентурных источников... И (вдохновляемые карьеристскими соображениями)... ничуть не роптали...
 Все это длилось до курьеза, окончательно и бесповоротно похерившего вермишелиевское пищеприготовительное трюкачество! А дело обстояло так...
 Увлеченно отсправляв свой полувековой юбилей отнюдь не бренной жизнедеятельности с сослуживцами, друзьями, родственниками, соседями, вновь с сослуживцами и коллективами подшефных сауны и таксопарка; после чего продолжив торжество на лоне природы со знакомыми танкистами и тайским массажистом, деятелями науки и культуры, музыкальными цыганами и просто оказийными встречными-поперечными; двухсуточно отвалявшись с бадейкой юной браги, банкой огуречной рассольности и ночной вазой у подножия ложа, и (естественно) с влажной поломойной тряпицей на воспаленном челе, будто стахановски выламываемом изнутри какими-то лилипутистыми шахтерами, Татьяновна ревматоидной походкой в образе отечной каракатицы в конце концов объявилась на службе...
 Целиком отлежав первый послепраздничный день в подсобке своего зеркального кабинета в обнимку с плюшевым медвежонком, Татьяновна уковыляла к автобусной остановке уже походкой хотя и гемороидально недужной, но уже более-менее оптимистично обозревающей окружающий мир разбитной портовой грузчицы...
 Отвалявшись второй рабочий день на интерьерно главенствующем все в той же подсобке кожаном диване в обнимку уже не с медвежонком, а с парой плюшевых лейтенантов Федеральной службы исполнения судейских пожеланий, Постельнопринадлежнинская томно потянулась, выдула с литру горького осинового сока и, обильно высморкавшись в подмышку мягкоигрушечного офицера ФСИСПа, лихо опорожнила кишечник от скопившихся газов, при сем задорно выматерившись и мало-мальски скучковав широко раскинувшийся по дивану бюст...
 Спустя некое время накатило желание подхарчиться... Спустя еще какой-то временной промежуток сие желание раздулось до необоримой жажды пожрать! Хоть чего, лишь бы по самую горловину затарить обуреваемый антивакуумной страстью желудок!.. А так как в помещении ничего съестного не наблюдалось, Вермишель Татьяновна принялась жевать плюшевого лейтенанта...
 
 Усомнитесь, уважаемый читатель: дескать, каким-разэтаким невообразимым макаром ты стал обладателем сей сугубо конфиденциальной информации?!..
 Да проще пареной репы: наш спец-то по электронному подглядыванию Алешка Матахарин некогда по пьяной лавочке вместо заказанного Вермишелью испарителя антикомариного газа ошибочно впендюрил в одну из множества розеток ее подсобки внешне ничем не отличимый от серийных аналогов насекомоистребительный приборчик. Такой же, какой и требовался. Но-о-о... дооборудованный в нашей секретной лаборатории широкофокусной видеокамерой и особо чутким микрофоном!..
 Улавливаете?.. Нет?!.. Странно...
 Ну Чебурекий Астероидович дал ему (Лешке-то) секретное задание по оборудованию женского душевого блока комплексом скрытного видеонаблюдения, а он (Лешка-то) в хмельном расстройстве мироощущения засадил один из элементов в розетку Вермишели Татьяновны!.. Оно как требовалось-то(?): в душ – комариную душегубку с видео-аудио, в прикабинетную же подсобку министровой замки (иль замши) – обыкновенную антигнусярку безо всяческого спецдогруза... А получилось наоборот! Ошибочка вышла... Ну тепе-е-ерь-то поня-я-ятно?!.. Сла-ава(!!!) богу...
 А он (Лешка-то Матахарин) мне с родни – троюродный кузен по материнской линии. Вот и по-родственому-то мы с ним частенько коротали досужее время в его каморке за чашечкой терпкого тунгусского кофе...
 А однажды (аккурат на следующий день после установки вышеупомянутого оборудования) он (Лешка-то) предложил от нехрен делать видеопонаблюдать в режиме онлайн за женским душевым блоком.
 Изначально для порядка поломавшись с мастерски сыгранным напускным целомудрием, я в итоге все-таки позволил себя уговорить... И... Вывел он (Лешка-то) на семидесятидюймовый экран голографическую видеокартинку, а на ней (к нашему с Лешкой грандиозному изумлению!) вовсе никакой не душ-блок с жаждущими телесной гигиены сотрудницами министерства, а Вермише-ель Татья-яновна(!) собственною персоною, садистски насилующая на своем