Татьяновна.
– Да как же с этим разберешься?! – поправляя растрепанную прическу, состроил озадаченный взгляд Толкалий, – Это ведь не какая-нибудь Швейцария с Германией!!.. Росси-ия(!!!) ж... Испокон веков разбираются!!.. Хоть поголовно всем головы оттяпай!!.. Как бы-ыли до мзды охочи, так и...! Менталите-е-ет(!!!), однако...
– Дозвольте реплику!! – выкрикнул некто из толпы.
– А чё?!.. Валяй – реплику-уй!! – задумавшись не более чем на пару секунд, разрешила генеральша.
– Но я ведь еще не закончил!! – мегафонноусиленно напомнил о себе воспылавший, по-видимому, ораторской одержимостью подполковник Тянуйлов.
– Чё-т ты стал до-о-олго не кончать!! Не узнаю-ю-ю тя, Толкалий!! – плоско-похабненько скаламбурила Вермишель Татьяновна, чем и вызвала дружный хохот присутствовавших, – Кто тама скы-а-азану-уть захотел?!!.. Дава-а-ай – ни робе-е-ей!!
– Ско-оро нас с моро-оза уберу-у-ут?!! – с мольбой в голосе поинтересовался получивший право на слово.
– А заче-ем трево-огу устро-оили?!! – тут же встрял какой-то крайне взволнованный визгоголосец.
– Тык-тык-тык...! – растопыренной пятерней пошлепывая себя по солиднейшей бочине, Татьяновна призадумалась и постепенно деформировала выражение физиономии из заумного в лукавое.
– Ну чё?! – с нетерпением выкрикнул визгоголосый.
– Чарез энто...! – упустив мысленную нить, генеральша растерянно заблудила глазенками, – Чё?!.. Дак чарез лево плячо-о-о!!!.. А ешче и чарез право! Да комлями встык – коромыслом! Для равновесья, штобы шею ни кривило да на ходу набок ни шатало! Ни гони лошадёв у... вы Пицунду!!.. По-онял?!
– Да по-онял! – с нескрываемым разочарованием отозвался докучливый визгоголосец... Выдержав же махонькую паузу, он злобно прошипел: – С-су-ука. Лютуешь(?), солдафо-онка... Чтоб в твою амбразуру ни фугаса, ни гранаты!
– Вермише-ель Татья-яновна-а!!! – заверещал уже ранее упоминаемый в сем тексте заядлый ябедник младший сержант Павлик Морозов, – А он...!!! Этот визгун, который про «зачем тревога» любопытничал, вас потом су-укою обозвал и про какую-то вашу амбразуру га-адость ляпнул!!!
– Да й банан на няво!! – выдала генеральша, – Поди-ка и живой-та анбразуры ни видал, ни ш-щупал..., а все-е туды-ы ж – раз-сужда-ать!!.. Вы тока, парни, тама ево не тро-огайте! Не забижайте! – последние слова явно запоздали, потому как были произнесены на фоне характерного перестука твердой человеческой плоти по мягкой в звуковом сопровождении из ахов, охов, всхлипываний и страдательных повизгиваний... Бессомнительно, «шибко умному» выскочке была самосудно задана профилактическая трепка...
Помараковав еще с пятиминутку, Вермишель Татьяновна оглушительно рявкнула сквозь мегафон: «Айда-ка, братцы, в теплоте-ень!!! Заходим дружнехонько в вестибъ-блюль и выстраиваемса повдоль стенок и окошков!!! Тама и говорить на второй вопрос стану!!!»...
Что тут начало-о-ось!!!.. Сотни тел, истосковавшихся по плюсовой температуре, вопящей лавой устремились к парадному входу! Авангард, в коем оказался и я, вдавливаемый в здание многотонной плотью сзади напиравших, натуго застопорился в дверном проеме. Обоюдотелесно стиснутые, сплюснутые и фигуристо зажатые сослуживцы стенали, вопили и надрывно матюкались...
Волею случая я своим узким телесным фронтом от колен до подмышек был буквально вдавлен в широченный рыхлый тыл Вермишели Татьяновны, аки цветастая пуговка в болотную трясину обмундировочной зелени стихийной людской массы. Бок о бок с Татьяновной страдал подполковник Толкалий Тянуйлов. На упадке сил превозмогая телесный дискомфорт, он надсадно выл в ее адрес:
– Йя-я-я ра-азбер-ру-у-усь с эт-тими возд-душными пир-ра-а-атам-ми! С-сего-о-одня же!
– Н-над-де-е-еюсь! – жалобно скулила теснейшим образом сплоченная со мной генеральша, – Т-ты-ы тама с им-мя-я – с гыст-та-ры-ба-айтер-рами-та – наш-щет жи-ира из верблюжа-а-ачь-чьих горбо-ов по-догова-а-арив-вайса-а!.. От-т ан-нги-ины д-да д-для нараш-щиван-ния и стояния груде-ей сры-ред-ство одури-и-ит-тельное!.. Т-ти-и-итьки-та чет-та у миня уж-же д-до низа п-пу-узы по-обви-и-исли!..
Коли жиру надаю-ють, пуш-ща-а-ай(!) себе над-д на-а-ами(!!) лет-та-а-ають... В виде иск-ключе-енья!
– Сде-е-елае-ем! Ес-сли сейчас эти охламоны нас нас-см-мерть не разда-а-авят!.. А сколько ж жира-то вымогать?! – поинтересовался Толкалий, изможденно уложивший щеку на свой подполковничий погон.
– Да хоть-тя б... На перво время... хоть... с ведро-о-о!
– А не многов-вато ль?!
– А ты по маим т-ти-итькам-та прикинь! Кажна без малова с горб верблюж-жачь-чьий!!
– Ну да-а-а!., – подтвердил Толкалий.
– То-то ж... А зн-на-а-ашь размер маих ангиновых гла-андов?!
– Я ж не спорю!.. Ведро, так ведро! – необратимо пошел на попятную исполнительный зам.
– Эт-то кто-о-о тама к мине без мы-ыла в жо-опу вле-ез?!!! – вдруг мышечно встрепенувшись, взревела Вермишель Татьяновна.
– Это майор Снегоп-па-адов!! – совсем рядышком проверещал завзятый ябеда – младший сержант Морозов.
– Ты-ы(?!), Па-а-авли-ик, – осведомилась Татьяновна.
– Не-е! Не я-я-я! – испуганным голоском заотнекивался Морозов, – Не я-я-я! То Снегопа-адов(!!!) к вам без мыла вле-ез вы... в вашу э-э-эт-ту-у..!
– Козел, – имея ввиду подлого Павлушу, проворчал я.
– Снегоп-па-а-адов! – энергично засокращав объемистые ягодицы, томно простонала Вермишель.
– Я, госпожа генерал-лейтенантша! – без особого успеха попытавшись по-военному вытянуться во фрунт, откликнулся автор сих праведных слов.
– Т-ты эт-т че-ем этак-ким твердю-юш-щим тама в маю пояст-ницу тычешь?! – напрягшись (к моему изумлению) вплоть до мышечной окаменелости, поинтересовалась высокопоставленная начальница...
Тщательно проанализировав свою телесную конфигурацию и в итоге отыскав ответ, я облегченно выдохнул:
– Проте-е-езом.
– А чё-ё пратэ-э-эз?! – с разочарованием в голосе громкошепотно поинтересовалась Татьяновна, – Э-э-э(!)такой еш-ще молодо-о-ой, а уж-же с прат-тэ-э-эзом... Жена-та как?.. Под-привы-ыкла?.. Удовлетворятса?.. Налево ни гулят?..
– Да не-ет, – с облегчением ощущая изрядный спад напора подуставшей толпы, сказал я, – Не гуля-яет... Вроде.., – сказал, и-и-и!.. Ошалев от внезапной догадки, термоядерно вспыхнувшей в переутомленном утренними передрягами мозгу, страстно зачастил:
– Вермишель Татьяновна, Вермишель Татьяновна! Это у меня не половой протез! Это не о-о-он(!!!) запротезирован. Это у меня ручно-ой(!) протез. Рука у меня по локоть искусственная! Вы же должны знать, что я полруки потерял во время заготовки дров для министерской бани!
– Ну-ну.., – вымолвила Постельнопринадлежнинская, – Ка-ак(!) жа... Лех-генда-а-арный(!) случай. Тако-та ни забыватса... И какова хера(?!) ты тада в энт-то... Ну куды-ы ты свою руч-чонку-та су-у-уну-ул?..
– В берлогу большеротого сучкоеда! – подсказал я, – В ходе заготовки дров сунул!
– Ага, – произнесла Вермишель Татьяновна, – И на х-хера-а-а к няму са-амому по самый локоть запих-ха-ал?!
– Да думал, что в той берлоге мохнорылый соплелиз обитает. Хотел с ним пошалить-позабавиться... А оно во-он как вышло...
– А гла-аза где-ка лиш-ши-илса? – продлила интерес генеральша.
– Там же, – ответил ваш, читатель, покорный слуга, – В берлоге с тем коварным сучкоедом, как ни странно, оказался синегубый камнесос! Он-то мой глаз и того... Вы-ысоса-ал(!).. скотина...
Да вы не беспокойтесь! Я сейчас свой протез от вашей по-пы-по-ясни-ицы выдеру! – прикидывая, как ловчее произвести сию манипуляцию без угрозы повреждения либо отламывания искусственной полуконечности, заверил я.
– Ни на-а-ада! – осадила генеральша, – Ни выта-аскивай! Пуща-ай... С им как-та лучше... Прия-ятней... А ты могё-ёшь сваим пра-т-тэзом маю леву ляжку подразмять?!.. Чё-та затекла в энтой грёбан-ной стоячке... Ажно судорагою свело...
– Ноль проблем! – по-джентельменски обрадовался я случаю сделать женщине хорошее, – Он же многофункциональный – на уйму манипуляций способный! У него даже механика швейцарская(!)... и каркас германский(!), и электроника японская!
– Эт здо-орово! – восхитилась Вермишель Татьяновна, – У миня вота япо-онцкий(!) микстер. Хвирмы «Мужикаси». Дак ва-аш-ще!.. Дё-ёрзкая(!) механизма... Э-э-э(!)так зац-цепит, аж душ-ша-а поеть и в пятки с песнею да искрами проваливатса!..
После сей хвастливой хвалебности мне тут же припомнилась биография вышеозначенного (кстати, именного!) миксера... Преподнес нашей Вермишели (тогда еще полковничихе) этого самого «Мужикаси» не кто иной как са-ам(!) Чебурекий Астероидович. Перед строем всего личного состава на пятидесятилетие вручил.., добросовестно отлобызав юбиляршу и старательно внушив меж затяжными целовательными процедурами: мол, всякая уважающая себя незамужняя женщина без миксера как солдат без автомата, как бинокль без стеклышек, как сапожник без сапог, как Ньютон без яблони, как басня без морали, как микробиолог без микробов или Чип без Дейла, как бассейн без пловцов, как пловцы без трусов, как трусы без резинки и-и-и... как проститутка без губной помады да засранец без задницы!..
Кто бы видел в те торжественные минуты нашего кустистобрового, мясистоносого, сочногубого, безгранично любезного брюнетистого пузатика!.. Секс-символ для любого возраста и пола!!.. Душка!!!..
Ну что еще?.. Ах да-а-а!.. Одаривающий метко отметил: дескать, через него (этот чудо-миксер!), Татьяновна, теперь хоть сколько раз на дню мы совместно с тобой будем со своими любимыми яйцами в стиле рококо, доселе мучительно часами напролет вручную взбивавшимися тобою в совокупности с икрой щекастой мухоедки, слюной беременной гориллы, спермой вислогубого болотного дерьмоеда и иными полезностями животного и растительного происхождения!..
Обмолвился наш министр и о том, что механизация пищеприготовительного процесса на рабочем месте (несомненно!) поспособствует снижению утомляемости и подъему на охрени-и-ительный(!!!) уровень дела борьбы с антигосударственным хулиганством...
К слову – ради полноты картины: Постельнопринадлежнинская-то систематически готовила лично изобретенные и почерпнутые из древних фолиантов целебные кулинарные изыски; собственноручно и исключительно без стороннего участия, присутствия и ведома. Творила тайком и в солидных объемах...
Налупендившись же вволю, перла позолоченную двухведерную кастрюлю с объедками в кабинет Чебурекия Астероидовича, кой, внимательнейшим образом вчитываясь в рецептурный лист, с томными охами, ахами и причмокиваниями смачно производил дегустацию...
Традиционно запив эксклюзивную пищу парой-тройкой стаканов густого настоя лекарственной дурман-травы, генерал соловел очами, нес стратегическую околесицу; до тошноты курил кальян, заправленный тканью шерстяных носков министерского конюха Кобылякия Непарнокопытинского, систематически доводимых недюжинной потливостью и нечистоплотностью владельца до фанерной твердости; азартно хлестал по стенам подметальным веником, охотясь тем самым на лишь его взору доступных каких-то алмазнозубых стеклогрызов, мухоподобных свистолетов и восьмикрылых шестихвосток... В обши-и-ирнейшем(!) репертуаре Астероидовича (помимо вышеперечисленного) имелись и такие номера: настырные и (к великому огорчению) безответные попытки поговорить с персонажами телевизионных передач, сидение при открытой
