около, по зеркалам заднего вида.
Газ, поворот - и в карман – на парковку.
Остановиться. Выключить двигатель. Отчаянно утопить, уложить лицо на руки, завалившись на баранку. Завыть, заныть, испепеляясь заживо.
Куда же я без Него? И что мне теперь? И что с Этим… ? Не отпустит же? Бежать? БЕЖАТЬ?! Или Мирашев защитит? Не даст в обиду? Или сам прикончит? Ведь...
Черт! М*ть твою! Чем я вообще думала?! Хотя... будто был выбор? Схватил, притащил... наркотой напичкал - и приказал... ЖИТЬ. А теперь - а теперь и сама... уже не могу отказаться от всего того, что мне всучил. Подарил. К чему путь сердцу явил.
И бежать - глупо. Тупо... ибо без него всё это не имеет смысла. Не имеет: без него - не то, что не хочу... но и не буду.
Завести тачку – и рвануть обратно.
***
Уже ждал на парковке... Веселый, игривый вид, кроя истинные эмоции. Развел руки в стороны Мира, паясничая; залился звонким смехом:
- Ты домой ездила мыться? Или что? - гыгыкнул. Шаги ближе. Открыла я дверь. Навалился, облокотился на нее и на крышу. Взгляд сверху вниз на меня, нелегального водителя.
- Угадал, - несмело улыбаюсь, краснея от смущения... и радости заодно. Взор невольно около, ища угрозу, ища... Мазура - тщетно. Выдох.
- У тебя хоть права есть? – хохочет, не унимается мой Судья.
- Нет, - рассмеялась и я, пристыжено, поддаваясь на его шальное, доброе настроение.
Встаю, протискиваюсь в его невольные объятия - не отстраняется. До неприличия близко, да так, что даже и фокус теряется. Чувствую его дыхание. Тепло, нежность, счастье вновь заполняют всю меня внутри… признавая, капитулируя, подтверждая, что исконно правильное приняла решение - и действительно... нет иных вариантов.
- А водить умеешь? – и снова смех, едва не целуя.
Ухмыляется коварно.
- Ну, а как? - мое несмелое, ироническое. - Я же Рожина.
Скривился неосознанно:
- Ах, ну да… как я мог забыть! - паясничая.
Оторвался, отступил назад, выпуская меня из своего плена. Поддаюсь - отхожу от авто, пуская его за руль.
- Кстати, - вновь отозвался, гаркнул вдруг Мирашев, - где это твой пи**юк? Чет совсем давно его не видно. И о тебе вон, за сколько времени уже, не интересовался. Поссорились, что ли?
Обмерла я в удивлении, забыв свой ход.
- Он в СИЗО.
- Да ладно! - удивленно вздернул бровями. - За что?
- А ты совсем не знаешь? - ошарашенная, даже поежилась от странности ситуации. - Я думала… ты о всех своих шестерках все знаешь… - лживо улыбаюсь.
Гыгыкнул:
- Он не моя шестерка, а Мазура. И то, пока бизнес не замутили, а там, считай, наравне стали. Малой толково решает дела, в то время, как Валя - х** только пинает и вершки собирает: на уме опять одно бухло да бабы. Так что, можно сказать, с ними по поводу дел я практически не пересекаюсь.
Смолчала. Обошла машину – и села в пассажирское кресло.
Проявил участие и Мирон – прыгнул за руль. Закрыл за собой дверь.
- А последнее время, - внезапно продолжил, - вообще, говорит, вроде как, их дороги разошлись, и он его давно уже не видел.
- Кто? – удивленная, устремила я на Мирашева взгляд.
Вздернул бровями, вперил взор и он в меня:
- Кто-кто? – раздраженно. – Валентин. Ты че такая странная?
Скривилась я, закатив глаза под лоб. Отвернулась. Только хотела, было, ответить, как в момент перебил:
- И не п**ди про шаверму. Я же твою еще доедал – и мне нормально.
Смущенная, рассмеялась. Взор в лицо своему «Шерлоку»:
- Так это ты же… всеядный.
- Я - переборчивый! - загоготал. Подался ко мне – забросил руку на плечи. И только захотел меня притянуть к себе, как вмиг пресекаю, отбиваюсь. Неосознанно останавливаю.
Обомлел:
- Ты чего? – ошарашенный.
Тотчас замялась я, осознавая, что сделала, как выдала себя. Черт!
Улыбнулась криво. Взор на Мирона. Нервически сглотнула. Отчасти лгу:
- Да Рожу вспомнила. Расстроилась…
Опустила голову, действительно ныряя уже и в эту горечь с головой.
Шумный вздох. Отвернулся. Взгляд за лобовое.
Движения – взревел мотор.
- Не грузись, - сдержанно, неким приказом. – Помогу, чем смогу.
Тронулись с места…
…а я – застыла, не дыша: не знаю… то ли завизжать от счастья, то ли… разрыдаться от обреченности.
Глава 31. За пределами «рая»
(Н и к а)
***
- Поехали ко мне? - несмело отозвалась я.
- Это ж куда? – заржал Мирашев. Оторвал взор от проезжей части, на мгновение устремив его на меня. - К вам, на родину Рогожиных, что ли?
Криво, невесело улыбнулась:
- К Женьке. Я думаю, пора…
- Че «пора»? – гневно, резко, с опаской. Тотчас лицо распяла серьезность.
Захохотала я, потешаясь над его реакцией, – приблизилась. Поцелуй в щеку. Вздрогнул, косой, мимолетом взгляд на меня вдогонку (уже отстранившуюся). Бесится, выжидает, требует, хотя уже и сбит с толку моим странным поведением.
Коварно ухмыльнулась:
- Ну… хотя бы за вещами. Или че… не пустишь к себе насовсем? – бесстыдно съязвила, заливаясь улыбкой, переигрывая его злость.
Не выдержал – сдался, загыгыкал, признавая свое поражение. Отвернулся, кроя фиаско.
- Адрес, - наигранно грубо, хотя так и слышны уже нотки тепла, радости, смеха.
***
И как это мой кавалер догадался по пути заскочить в магазин, купить бутылку вина и торт?..
Охала, ахала… ревела, орала от ненависти и визжала от счастья моя Жарова, едва увидела на пороге (в глазок – не поверила), что это я – собственной персоной: жива, здорова (почти) и счастлива. Так что без алкоголя – наши общие переживания, взорвавшиеся вулканом, адекватно было не унять. И пока мой учтивый Мирашев валялся на диване, доламывая кнопки и без того непослушного пульта, мы с Женькой упали за стол – и стали мерить бокалами вину и прощение.
- Это просто п****ц был! – отчаянно вскрикнула моя подруга, заливаясь истерическим смехом, едва первый градус торкнул ее чувства.
Не сдержалась – рассмеялась и я над ее столь непривычным поведением – руганью, Итишкин корень! Самой что не есть – матом!
- Я в милицию! – очередной мелкий глоток после чока (пригубила – не то, что я – едва не залпом на радостях) и торопливо продолжила. – А они – с меня поржали: говорят, или домой втихую укатила, чтоб за квартиру не платить, или загуляла. Или работу «прибыльную, надомную» нашла. Наверняка, мол, из универа выгнали. Я и обалдела! Представляешь?! Я им: да не может такого быть! Она ответственна и вообще! - шумный вздох, скривилась. - Короче, напугали меня кутузкой, что сча меня загребут за нарушение общественного порядка. Так что… уж извини – развернулась и позорно удрала. Начала в универе Ритку выцеплять. Знаю, что глупо – что вы не того… Как говорится, это последний человек, к которому бы ты пошла за помощью… или еще что. Но – не ехать же к тебе на родину? Да и куда? Я за сколько лет-то твой адрес так и не выучила. Если ты мне его вообще… говорила.
- Говорила, - ржу.
- Ну, - виновато поджала губы. – Прости… знаю только город, улица вроде на букву М… а дальше? Короче. Ритка эта твоя. Не к Роже же идти? Да и что он там знает? – помрачнела я, невольно отведя в сторону, спрятав взгляд. Не реагирует, тараторит дальше: - Хотя… че это я? Тебя саму не пускали, а то меня – даже если девушкой его прикинуться. Короче, Мушка твоя… Писец. Представляешь? Какого-то себе «за тридцать» нашла… и трется с ним постоянно. Говорят, даже живут вместе.
- Типа меня, да? – послышался смех из коридора. Шаги ближе. Улыбнулась я Мирашеву. Прокашлялась тотчас от неловкости Женька. – Не… ты… вы… ты моложе выглядишь, - отмазалась.
Заржали мы вмиг с Мирой, но заодно и с подругой давясь смущением.
- Да ладно, девоньки, че вы? – ухмыльнулся мой кавалер. – Я каждый год свой люблю – без них я бы не был там и тем, где и кем явлюсь… Так что, сколько бы не натикало – все мои.
- А сколько натикало? – не выдерживаю и смеюсь. Пытливо-шутливый взгляд ему в глаза, хотя не без искренности.
- В этом году тридцать три будет.
- Когда? – еще шире я улыбаюсь.
- Скоро. Не пропустишь, - съязвил.
- Короче, ладно, - не выдержав, перебивает Жарова. – Ритка эта твоя – нашла я ее. Говорю, мол так и так… Ника твоя пропала. А она: мне по**й, говорит. Представляешь?! Причем конкретно, именно так, матом. «Наверняка, где-то у какого-то мужика… - прокашлялась, учтиво не досказав. – Короче, «загуляла». Мол, б***ь – она и в Африке б***ь. Я в шоке! Даже, помню, дар речи потеряла. Хотела ей сказать… что она слегка полюса на компасе попутала, но тут, как раз ее этот, хахаль прикатил на своей тачке. Сорвалась – и побежала. Шалава конченная. Я потом еще раз к ней подходила, просила ваш адрес сказать – пофиг. Че-то там вякнуло оно невнятно – и убежало в аудиторию. А юбка – короче чем, я не знаю… У меня пояс шире. Писец… если честно, я вообще не понимаю, как такое чучело могло в вашей семье родиться.
- Воспитаться, - поправляю, невольно перебив. – Раньше она такой не была. Забитая, тихая, правильная… Куклы, книжки, плакатики. А потом… как будто кто подменил – рвануло детство… и осталось только… Мушка-шлюшка.
Скривилась Женька. Шумный вздох.
- Ну… не знаю. Я тоже… лет до четырнадцати в барби играла, книжки читала – и че? Башку мне не снесло. И с парнями водиться - только в универе стала. И то… вон, - кивнула куда-то головой. – Лешка мой первый.
- Кстати… как у вас там?
Хмыкнула. Скривилась от смущения. Беглый, украдкой взор на Мирона.
- Да как? На УЗИ первом недавно была. Видела на экране – темное пятнышко. Прикинь, - смущенно захихикала.
- Беременна, что ли? – гаркнул где-то надо мной Мирашев, заливаясь уже, скотина, смехом.
- Ага, - тотчас засмущалась, покраснела Жарова. Спрятала взгляд.
- А вино хлыщите, - не унимает свою не очень-то добрую иронию мой джентльмен. – А потом вон… такие Ритки вырастают.
- Да я чуть-чуть! – обиженно, на мгновение уколов его взором. – За встречу… тут я вон… сколько пережила, пока ее, тебя, Ник, не было. Думала, с ума сойду. Лешка переехал сюда на время… чтоб хоть как-то меня успокоить, беречь.
- И ночью согревать, - гыгыкает Мирон.
- Те, б***ь, че заняться нечем? – гаркнула я враз и толкнула его рукой в сторону коридора. Поддался – пошагал, заливаясь хохотом.
- Ну так, - давится. Обмер, гадина, на пороге. Взгляд на нас: - По телеку – один бредофан. А у вас тут такие страсти.
- Так, а ты где? Что с тобой? – резво вмешалась, перебила нашу перепалку Женька.
Пристыжено спрятала я взор. Чувствую, как уже заливаюсь стыдом. Ведь… хоть и дура Ритка… а по сути – попала в яблочко.
Шумный вздох, и только собралась ответить, как вмиг отозвался, перебивая меня, Мирон:
- Да что-что? – гыгыкнул. – Похитил я ее. Моя теперь Мальвина – а ты вон… о пузожителе лучше думай.
- В смысле? – ошарашено округлила очи. – Похитил... - несмело добавила, повторила та.
Нервно рассмеялась я:
- Да шутит он. А то еще, небось, подумаешь, что правда… и мне этот макияж он сотворил. Нет, Жень… просто… - прокашлялась я. Молчит подруга – внимательно выжидает.
Не охота врать. Ей Богу… не знаю почему, после всех этих ее откровений, рдения… попыток отыскать меня – не охота.
Осмеливаюсь, обрушиваю взгляд ей в глаза:
- Обстоятельства так сложились. Жизнь перевернулась моя – а Мирон… он меня спас.
- Это из-за Рожи, да? – торопливо.
Чиркнула непростительной правдой Женька, отчего я даже вздрогнула невольно.
Лихорадочно заплясал мой взор:
- Нет… не он. Не из-за него, - качаю головой. – И без того… нашлись благодетели, - нагло вру, сгорая, давясь безысходностью.
Удивленно вздернула та бровями, но смолчала. Не стала больше язвить
Столько здесь никто читать не станет.