наслаждаясь моими страданиями, криками... мольбой и плачем.
- Малышка, расслабься.
Поежилась от его голоса.
Еще движение - и не выдержала взвизгнула от боли.
Момент - и вышел.
Потекли позорно соленые потоки шальной рекой по моим щекам - облажалась. Теперь точно... облажалась.
Потеряю я его. Окончательно и безоговорочно... потеряю.
Какой-то... "правильной" шлюхе достанется, которая все знает и умеет, которая не бракованная. И в которой в башке - не вздор.
Вдруг движение - надел на меня белье, штаны. Обнял за плечи. Попытка развернуть к себе лицом - но тотчас отбиваюсь, вырываюсь, отталкиваю его в сторону - поддается. Страшно, чтоб заметил слезы. И то, если это уже не произошло. А потому опускаю усерднее голову, увиливая и от предательского отпечатка в зеркалах. Шаги к кабинке:
- Я писать хочу, - вру; живо проталкиваюсь за дверь. Забилась в угол.
...тихо, немо, закрыв рот рукой, зажав со всей дури, завыла от унизительной, мерзкой, собственной неполноценности, никчемности, ущербности. «ПОТЕРЯЛА, - грохочет приговор, окончательно накрывая прозрением. - Я... его... потеряла».
Сейчас отвезет обратно, посадит под замок (?), а сам уедет черти куда, туда... где...
как там Алиса говорила... И то, это пока... чтоб не выглядеть балаболом, а дальше - и того... выбросит долой.
С*ка тупая ты, Ника! С*КА! Конченная уродка! Даже ноги раздвинуть "нормально" не в состоянии! Училась бы лучше у Ритки!.. А то пальцем на нее тыкала - а она оказалась в сотни раз лучше тебя!
В сотни!
...если не в тысячи.
Глубокие, до боли вдохи, прогоняя жалость к себе, комкая боль от грядущего окончательного падения - и собраться с духом. Тряпкой стала. Какой ты, тупая овца, тряпкой стала! Только и давишь сопли... а еще на Мирашева заришься! С*ка убогая!
Вдох-выдох. И, в очередной раз стерев «остатки» позора со щек, выйти к умывальникам.
Живо за локоть схватил меня мой Супостат и потащил, "ублюдскую", на выход.
Глава 34. Запретный плод
***
Открыл Мирон дверь в квартиру и, впервые не пропуская меня вперед, первым зашел сам. Замер вдруг на пороге (покорно торможу). И вот оно: раздался, послышался взволнованный женский голос – Алиса.
- Ты прости... я ее искала, - отчаянно запищала, запричитала та. - Я вообще в шоке. Все вышло так по-тупому... Я в туалет - а она... Странная, вообще, какая-то…
- На**й отсюда! - жестко, убийственно, отчего даже я поежилась от жути. Заледенело все внутри, чуя расправу.
- Ч-что? - заикнулась девушка несмело, едва наскребла силы на звук, побеждая шок.
- Пи**уй, говорю, отсюда... БЫСТРО! - исступленно, психопатически-хладнокровно.
И снова жуткая, пугающая, режущая тишина.
Отозвалась та, замявшись:
- Ты чего... Мирусь?
Не ответил, сдержался. Чиркнул зубами. Внезапно разворот - и ко мне, обнял за плечи, сам в сторону - напором, силой затащил в квартиру – покорно подчиняюсь... Шаги несмело вперед, мимо нее, застывшей в ужасе.
Рассмеялась Алиса... нервически.
- Я жду, б***ь! - резво, но уже как-то более сдержано Мирашев, ей.
И снова оной смех:
- Да все понятно, - неожиданно смело, дерзко, отчего даже меня передернуло от такой ее безрассудности. Обмерла я, устремив взор на идиотку. Глаза в глаза - сцепились их взгляды.
Скривилась барышня с презрением:
- Всё понятно, - повторила растянуто, паясничая, та. - Вот так, да? - закивала головой, заливаясь сарказмом. - Как нужна - так сразу "Алисочка"... и номер даже разузнал. Вызвонил: приди, помоги! А я, дура, и примчалась быстренько. Идиотка! А как всё, не надо - так пошла на***, - скривилась, заливаясь ядовитой ухмылкой. - Как интересно получается... Так еще что бы... ладно! Так вон на эту... - метнула на меня взор, окатив презрением, - променял. Так хоть было бы на кого! - с головы до ног измерила меня взглядом, обливая заодно ненавистью, словно кислотой. Немного помолчав: - И че она там напи**дела? А? - борзое. Молчит, выжидает, изучает ее глазами Мирон - а с виду... ни единой лишней эмоции, каменное лицо. - Сдала, значит?.. Ну-ну, - едко. - И че она вообще... чужие разговоры подслушивает? - и снова ужалила меня взглядом. Очи в очи с ним: - Только учти... Мирашев. Сейчас она меня слила, а однажды - и ты на моем месте окажешься! – ткнула пальцем. - Попомни мои слова.
Загоготал вдруг, но как-то сдержанно, даже добро, отчего меня даже уже трясти начало от таких накатов его непредсказуемости:
- Все высказала? – ехидно.
Оторопела и та от таких перемен. Заморгала лихорадочно. Смолчала.
- Ты сама себя только что "слила", - приговором. Ухмыльнулся: - А ее - оправдала. Так что да... на*** такие помощники. Обратишься ты еще ко мне... Вещи собрала, ноги в руки - и пи***уй отсюда. Пока цела... Такие друзья мне не нужны. А шалавы - подавно. Повезло Майору: с такой женой - и врагов не надо.
***
Захлопнул с лязгом за ней дверь. Взор на меня.
Сдержанно, но не без злости:
- Еще раз вытворишь нечто подобное, - внушающим раскатом грома, - не приеду. Не стану искать. Ты не собака, чтоб тебя постоянно на привязи держать. Не нужен - вали. Нужен - хватит ерзаться. Определись. И если ты каждого е**нутого будешь слушать - надолго нас не хватит. Учти это на будущее, хорошо?
Покорно закивала я головой, соглашаясь, облитая шоком, будто жидким азотом – задрожала от наката холода.
Но не продолжил. Ничего более - вдруг разворот - и пошагал на кухню. Зашумела вода из крана.
Несмело я за ним. Тихим, охриплым шепотом:
- А ты что… никуда больше не поедешь?
- Пока нет, - раздраженно гаркнул. – Надо будет – позвонят.
Домыл руки, закрутил кран.
Шаги к холодильнику. Живо отрыл дверцу, зашуршал пакетами...
***
В душ. Спрятаться за непрозрачной дверью. Забраться в ванную, врубить погорячее воду – и с головой… нырнуть в отчаяние и тяжелые мысли.
Ничего уже не понимаю. И вроде бы всё хорошо, всё красиво рассказывает, рисует… И тем не менее… как надолго его хватит?
Хочу… Очень хочу! Безумно хочу быть с ним рядом… даже если я – сплошное разочарование, а он… он… даже не знаю, что сказать: помесь чего с чем... да и вообще… Он - полная своеобразность... Мы как тот мазохист с садистом. И вроде... приятно, но перегни палку - и наступит всему... конец. Это даже не... глупый мотылек на пламя летит, и не неопытный йог или фаерщик играет с полымем. Нет. Это будто... самоубийца играет со Смертью, где так или иначе - победа будет лишь в поражении.
***
Замотаться в полотенце - и несмело выйти из ванны в коридор.
- Че-то ты долго... - неожиданно где-то сбоку, отчего невольно вздрогнула.
Прокашлялась, шумный вздох, прогоняя остатки слез, - и устремила взор на Мирашева. Оперся плечом на наличник двери спальни. Меряющий взор на меня с головы до ног.
- А что? - осиплым голосом осмеливаюсь отозваться я.
- А ниче... - ухмыльнулся коварно; хитро прищурился. Резко оторвался от стены, стремительный ход ближе. Поежилась я, дернулась невольно назад, но тотчас силой осекла себя, остановила. - Иди ко мне, - уверенное движение его рук и сорвал с меня полотенце. Наглый, вожделенный, властный взгляд, скользя по нагому телу, по запретным местами, будто впервые меня такую видит (дрожу от смущения и волнения, жуть шипами пробивает рассудок и тело). Миг - и подхватил меня себе на руки. Поддалась, обвилась ногами вокруг поясницы. Сгораю уже от страха.
Пристальный, сверлящий взор мне в глаза:
- Не сплю, говоришь...
Нервно сглотнула я слюну. Волнение еще сильнее расписало плоть. Но отступать - не имею права... да и не хочу.
Робким шепотом, отвечая на вызов:
- Нет.
Лукаво ухмыльнулся:
- Ну значит... пора наверстывать.
Шаги едва ли на ощупь в спальню - и повалил на кровать.
Лихорадочный пляс взгляда, касаясь на короткие мгновения то моих губ, то глаз. Провел, погладил по голове:
- Верь мне, хорошо? - с вызовом очи в очи, замерев на жуткое, требовательное мгновение.
И снова сглотнула я скопившуюся слюну, давясь каким-то жгучим, первородным, животным страхом, вот только тревога эта не от кошмара шла. А иная - чуждая мне доселе.
Мышцы сжались внизу живота... Жар разлился, отчетливо отбивая пульсации ход.
Паника обдала шальной волной, захлестнув с головою сполна, – но еще держусь...
- Мы можем еще подождать... если тебе это надо, - будто гром раздалось надо мной.
Резво дернулась от испуга я, захлебываясь ужасом, что кольнул в сердце:
- Нет, - поспешно.
Чего-чего... а больше рисковать, давать возможность другим отобрать у меня Мирона, отобрать тот единственный... шанс, что и так чудом остался, достался... быть хоть как-то Ему интересной, я не стану. Да и... вдруг это последняя моя возможность быть с тем, кого так искренне... кто столь... дорог сердцу?..
Мгновения изучения пляса эмоций на моем лице - и снова шепотом:
- А на самом деле?..
- Я хочу, - тихо, неуверенно, но мольбою.
- Тогда доверься...
Нежный, ласковый поцелуй, будто бабочка, коснулся моих губ... А затем пылкой, жаркой дорожкой стал спускаться по шее к ключице, скользя, касаясь, дразня влажным языком кожу. Сжал мою грудь рукой. Дрогнула я под его напором, но удержал, а затем и вовсе прилип устами к торчащему от возбуждения соску. Облизал его и сжал губами, нежно прикусил зубами - и снова попытка моя убежать от наваждения чувств, но удерживает деспот в своем плене. И нет больше права... на спор. Стиснул руками до сладкой боли - и покатились поцелуи стремительно вниз. Дернулась, сжалась я, но напор сильнее - и развел бедра в стороны. Дрожу уже откровенно, лихорадочно. Страшно безумно, будто и... не со мной несколько часами ранее... он то творил на вокзале...
Миг - и пискнула я, выдавая себя сполна. Нежное блуждание языка вокруг пупка - и покатился далее...
- Не надо! - отчаянно.
Обмер в удивлении. Взор в глаза. Молчит, выжидает.
- Тебе же неприятно... не надо, - несмело повела я, осознавая весь ужас своей предыстории... испорченности.
Хмыкнул:
- Было бы мне неприятно, не хотел бы… - отчасти грубо вышло, а потому тотчас осекся, - не делал бы. Доверься мне, Ник. Пожалуйста.
Нервно сглотнула скопившуюся слюну. На глаза проступила влага. Миг сомнений, волнения - и покорно, сдаваясь, откинулась я вновь на подушку. Зажмурила веки, подавляя в себе бурю жуткого страха.
- Если только тебе неприятно... - несмело отозвался вновь.
- Нет. Нормально... наверно, - взволнованно, излишне торопко обронила я.
Поцелуй, нежный... будто кто тысячами игл меня кольнул, коснулся внутренней стороны бедра - и снова дернулась я от непривычных, убийственных чувств. От удовольствия... которое казалось... просто за гранью, казалось невозможным его выдержать достойно.
И снова вензеля... скользя к запретному. Еще миг - и потекли по моим щекам слезы. Уж лучше пулю в лоб, чем так измываться. Напор, ласка - и тысячу звезд взорвалось во мне, вырывая из груди неосознанный стон. Содрогнулась я, попытка сбежать, но удержал. Силой, причиняя невольно боль. Боль... которая казалась впервые поистине сладкой. Нежные касания, поцелуи... сумасброд эмоций и чувств. По накалу, по экспоненте - и взрыв, кромсая всю меня изнутри и лишая тяжелой, бренной физической оболочки. Закричала, взвизгнула я, не в силах противостоять ощущениям. Еще миг - и провалилась в прострацию... Впервые все эти странные слова и описания неведомых чувств наслаждения, нирваны, эйфории... страсти обрели смысл. И снова стон, крик мой на грани рыка. Слезы превратились в откровенные рыдания, отчего просто стала задыхаться. Более того, не хотела отвлекаться на вдохи... Через
Столько здесь никто читать не станет.