прораб.
«Вот будет штаб, тогда и приду!» - ответил я.
«Да ладно тебе, где он там сядет и зачем?» - встал на защиту двойного тёзки Клим Антонович.
Другой член этого многострадального коллектива был мастер по кличке Красномордый, (не путать с краснолицым, о котором я говорил раньше).
Он был ведущим мастером нашего начальника участка, проводником его, а чаще своих, бредовых идей.
Рвался в бой как молодой жеребец, едва завидев молодую кобылу.
Хотел получить поскорее должность прораба, но по разным причинам пока эта должность обходила его.
Подробнее о нем я расскажу позже, когда придет черед рассказать о его художествах.
Два ночных мастера, старый, почти пенсионер - Дебилыч, и молодой, практически вчерашний студент - Еблан, были подобраны по принципу - тупой и ещё тупее, но амбиций у них было, как на одно небольшое независимое королевство.
Ночью они катались, спали, играли в нарды, проезжали под утро по трассе, затем шли отдыхать.
Выспавшись ночью, днем они частенько засиживались в моей половине вагончика, где Еблан жил, а Дебилыч харчевался у него, под бутылочку водки или пива.
Вся эта посуда неизменно бросалась под мой лежак, что причиняло мне крайнее неудовольствие.
Можно конечно было сделать замечание, что я непременно и сделал.
Но замечания действуют на воспитанных людей, а невоспитанные воспринимают это с точностью наоборот.
На следующий вечер я обнаружил уже под своим лежаком не одну,
а две пустые бутылки, немытую посуду и наполненный через край пакет мусора.
Всего же в такой дружной компании мне пришлось прожить около десяти дней.
Поскольку мусор и я понятия несовместимые, приходилось заниматься порядком.
Вся вышеперечисленная компашка, включая начальника участка, но исключая Клим Антоновича, была из крупного сибирского города Подлюкино, и даже из одной крупной, но почившей в муках, строительной организации.
Все они очень гордились тем, что принимали участие в строительстве объектов к Зимним Олимпийским играм в Сочи.
"А вот помнишь, в Сочах!"- неизменно припоминали они при каждой встрече.
Похоже, что это была самая примечательная страница в их трудовой биографии, или просто вспомнить больше ни о чем не было.
Потом я узнал какую роль играли подлюкинцы в сочинской истории, о чём обязательно напишу позже, чтоб сейчас не ломать нить повествования.
Вечером ко мне подселился жилец.
«Я мастер Иванов!»- видно намекая на то, что его надо поселить в лучшие номера.
Ольге Николаевне было не до него, вместе с мастером приехала целая вахта водителей.
«Я мастер Иванов!»- представился он начальнику СБ, а потом ещё кому то.
Но вскоре он получил кликуху Профессор.
Внешность у него была выразительная - длинные чёрные прямые волосы, очки и острая борода.
На мой взгляд, он был больше похож на попа-расстригу.
А в альянсе с его оригинальным характером и манерой поведения осталось только вложить крест в его в костлявую руку и показать цель.
И всё!
Борец за идеалы готов.
Познакомившись со мной, Профессор стал рассказывать о своей предыдущей работе.
Видно было по всему, что в нем наболело, накипело, клокотало, ему необходимо было дать выговориться, и ему нужен был благодарный слушатель.
Я вспомнил себя трехлетней давности, когда я был в аналогичной ситуации, и дал ему этот шанс.
Профессор Иванов выговаривался вечера три.
До этого он работал возле Ямбурга начальником участка в одной фирме, где учредителями были трое жуликов.
Один из жуликов был земляком Иванова.
И Профессор поверил ему.
Он работал так, как только может работать влюбленный в свою работу фанатик.
Считал, рассчитывал, бегал, руководил, подписывал, оформлял, пересчитывал, сдавал объекты...
Помощников почти у него не было.
На одном объекте пацан-механик, на другом бригадир,
а в основном он сам.
У него был карьер, на котором стоял небольшой городок, в котором Иванов всё сделал под себя, для удобства жизни и работы.
Была база, где ремонтировали технику, удобные жилые вагончики, банька, столовая...
Эйфория продолжалась почти три года, пока наконец Профессор не понял, что ему катастрофически обманывают.
Мало того, стали задерживать и те крохи зарплаты, которые выплачивали раннее, потом прекратили платить совсем.
Один из соучредителей умер.
Другой стал нагло сотрудничать с заказчиком, занижая выполненные объемы своей организации, и получая напрямую деньги себе.
Главбух притащила в фирму всё своё семейство, посадив их на высокооплачиваемые должности, где они работой не занимались.
В конце ноября он приехал в очередную командировку, где ему была поставлена задача вытащить фирму.
Нужно было подготовить документы на сделанную работу, подписать бумаги и выбить оплату.
Профессор почти месяц не выходил из кабинета, спал на рабочем столе, пил кофе и продолжал считать дальше.
"Ты уж, пожалуйста, постарайся. Дочери кредит за квартиру платить надо!"- просила слезно главбухша.
Профессор старался.
Он сделал работу, подписал, пробил, фирма получила деньги.
Получил и Профессор 32 тысячи за полтора месяца и уехал домой отдыхать.
«Остальное перечислим позже!»
Затем он приехал вновь на вахту.
Проработал задарма пару месяцев, и уволился.
Год как он ушел оттуда, так и не дождавшись оплаты за зиму и за весну.
Зато главбухша оплатила кредит.
Её муж исправно получал на должности механика,
зять на должности юриста и ещё кто-то на какой-то должности.
Потом, полное внутреннее опустошение и долгие поиски работы.
Через пару дней была получена новая установка.
Клим Антонович со своим участком едет не на 120-ый километр,
а на 110-ый.
Вся строящаяся дорога длиной в 153 километра была поделена между пятью организациями.
Каждой по тридцать километров, а нашей - последние тридцать три.
Наш участок был самым дальним и трудным, поскольку на нем проходило четыре реки-ручья, весной превращающихся в непреодолимые преграды.
Четыре выемки, суммарный объём которых превышает 110 тысяч кубов и десяток водопропускных труб.
На остальных 120-ти километрах была одна выемка на 20 тысяч кубов и 15 водопропускных труб.
Соответственно, на нашем участке четыре моста длиной 48-60 метров, которые делала подрядная организация.
На остальных участках был мост через Нюю длиной 300 метров и еще 3-4 моста длиной до 60-ти метров.
Нулевым километром наша дорога примыкала к дороге Витим - Талакан.
По ней 20 километров до аэропорта, и 90-95 километров до городков Витим и Пеледуй.
Летом по реке Лена идут грузы с большой Земли.
Там магазины, там сотовая связь, там девушки и цивилизация.
А мы находимся на противоположном конце трассы, которую предстоит ещё построить, и где только медведи, тайга и комары.
Организация, которая занимала участок с 90-ого по 120-ый километр, была слабой.
Техники было мало, зарплату в ней получали маленькую.
Да и люди там работали нерусские.
Буряты, одним словом.
У них отобрали 10 километров и отдали нам, чтобы ускорить работу.
Клим Антонович и собрался уже на 10 километров дальше, где был хороший карьер, который ещё не открылся.
Пока же, скинув свои выемки на меня, Клим Антонович вместе с Симеоном занялся прокладкой труб через ручьи.
Ручей Курунг-Юрех, что в переводе с якутского означает пересыхающий ручей, и ручей Орто-Сала, что переводится как срединная ветка, имеется ввиду, срединная речка, едва текли в глубине сугробов.
Трубу через ручей Курунг-Юрех бросал Клим Антонович.
А трубу через Орто-Салу делал прораб Симеон.
Что из этого получилось, и как это меня коснулось я напишу в следующий раз чтобы пока не нарушать последовательность событий.
Симеон подогнал экскаватор к ручью в стороне от оси дороги, чтобы не мешать в будущем строителям моста, и очистил ручей от снега и льда.
Столкнув туда ковшом экскаватора трубу, он насыпал несколько мерсов грунта и прикатал бульдозером.
«Всё! Проезд готов!»- бодро отрапортовал он вечером на планерке.
Сводка ушла в Москву.
Клим Антонович тоже героически покорил водную преграду.
Я же сидел на пеньке возле выемки и изучал якутский язык.
На другой вечер к нам с Профессором поселился ещё один жилец.
Коллега с Песцестроя.
Тоже как и я, скрывающийся от простоя.
Его определили работать в городке.
Нужно было срочно строить баню.
Пока же баню собирали мужики под руководством механика, начальника участка, Ольги Николаевны и всех остальных, оказавшихся рядом.
Поэтому баня скорее пыталась, чем росла.
В смысле - испытывала пытку.
С приходом Ривала строительство ускорилось.
При всём моём желании поёрничать, я не могу сказать ничего плохого про Ривала.
Только хорошее.
Да и пробыл он с нами недолго, около недели.
Затем уехал на другой участок вместе с Клим Антоновичем.
Баню, после отъезда Ривала вскоре достроили, затопили и она загорелась возле трубы.
Дня через три починили, затопили и опять загорелась.
Тут я не выдержал, в обед встретил своих земляков-строителей бани, обматерил их на татаро-удмуртском языке.
Сказал, что трубу нужно выложить в два кирпича, кирпич не жалеть - не свой, вон его сколько валяется, и построить наконец баню.
Построили.
Больше баня не горела.
На 35-ый день после приезда 10 мая я помылся.
Хорошо!
А Профессора определили собирать водопропускные трубы.
Начал он с самой большой, трёх метров в диаметре, и самой ближней и к новому и старому городку.
В этом тоже есть своя логика.
Профессор рьяно взялся за дело.
Домой приходил поздно.
Он уже был болен новой работой.
Голова была забита новыми идеями.
Фанатик, он и есть фанатик.
Ночные изливания души у него прекратились.
Всё больше корпел над расчетами и отмалчивался.
И намечавшаяся было у меня с ним дружба приняла неопределённые очертания.
В один из первых дней я попал на площадку строящегося городка.
Со свойственным мне любопытством я замечал все нюансы нарождающейся жизни.
От ёмкостей с дизтопливом меня шуганул главный механик.
Похоже, что кадр из органов.
И не ошибся.
Механик точно был бывшим ментом.
«Клим! Это ты? Ты же в Песцестрое работал?»- вдруг услышал я.
«Точно! Здорово, Ураз!»- откликнулся я.
Ко мне подошел щуплого вида мужичонка, с которым я пересекался на Ямале.
Но водитель он был классный, и человек порядочный.
«А мы тут вчетвером неделю назад приехали - я, Азат, Марсель и Рафис» - рассказал Ураз.
"А Газинур где?"- спросил в свою очередь я.
«Газинур тоже скоро будет! Он где-то под Сургутом».
Газинур был моим другом, на Ямале мы с ним как-то попали в снежный занос и откапывали машину.
Кроме того, он рассказывал много о своей семье.
Но приехал он к нам на Силу только осенью, отработав две вахты под Сургутом.
А Ураз находился на главной площадке и ремонтировал машину.
Уже четвертую.
Механик его подвел к ряду поломанных машин и сказал: «Выбирай любую! Отремонтируешь - твоя!»
Ураз выбрал самую исправную на вид.
Сел в нее, завел, проверил - всё исправно.
Как сказал предыдущий водитель - не работал подъемник кузова.
Водитель, которого посадили на этот мерс, в глаза не видел их раньше, поэтому не смог разобраться с механизмом подъема и посчитал машину поломанной.
Починенный мерс отдали Рафису.
Ураз взял другую машину у которой не было зеркала заднего вида.
Переставил с убитой машины.
Этот мерс отдали Азату.
Третий мерс был со сломанной
