рессорой.
Через пару часов его отдали очередному обладателю прав, купленных за ишака.
Сейчас Ураз уже трудился над четвертой машиной, в которой была поломка посерьезнее.
Вот так за три дня Ураз поднял на колёса четыре машины.
Механик постеснялся эксплуатировать Ураза дальше и позволил ему выехать на трассу.
На четвертый или пятый вечер я попал в баню.
Эту избушку подобрали где-то на зимнике, приволокли во временный городок, чуть подлатали и стали топить.
Какое это чудо - помыться в бане.
Хоть там и температура чуть выше чем в вагончике.
Хоть там и стоит просто бочка обложенная неказистыми валунами.
Но горячая вода, запах хвои, мочалок, мыла.
Возможность, наконец, помыть яйца и письку, а не только лицо, ноги и подмышки...
Но радость продолжалось недолго.
Минут пятнадцать.
Потом приехали водовозчики, распахнули двери, протянули шланг и давай заливать воду.
Ну что же!
И этому рад!
Спустя четыре дня нашей бани не стало, её потащили на
95-ый километр на новый участок.
В остальные дни приходил в вагончик раньше, пока никого не было, наливал в тазик воду из умывальника, брал своё зеленое полотенце и обтирался.
Через пару недель полотенце превратилось в решето.
Или ходил среди ночи в душ, если было открыто, где из двух сохранившихся кранов бежала едва тепленькая водичка.
Да-да!
Именно на 95-ый, а не на 110-ый, как говорили три дня назад,
и не на 120-ый, как говорили пять дней назад.
Вообще-то надо было ехать на 69-ый километр, там намечалась отсыпка под завод, и наша фирма норовила выхватить эту работу у конкурирующих фирм.
Поскольку наша фирма была дочкой генподрядной организации, то эту работу выхватила, но значительно позже, месяцев через пять.
А пока тащили вагончики и технику на 95-ый километр.
Солнце днем пригревало, зимник раскисал на глазах.
От 95-го километра был сквозной проезд до нулевого потому что там первый слой дороги был отсыпан.
Проехать было можно почти в любое время.
Увезли баню, увезли старую столовую, увезли четырнадцать или пятнадцать вагонов, увезли пару экскаваторов, каток.
Уехало своим ходом пара бульдозеров.
Ушла площадка с дизелькой и каким-то оборудованием.
Кстати, площадка не успела выбраться обратно до распутицы, что потом им ставили в вину.
Кроме того, у нас забрали двадцать машин для работы в Ленске, Пеледуе и Витиме, а с ними и водителей.
А к нам водители всё ехали и ехали.
Каждый день, иногда через день.
Дошло до того, что на каждый мерседес было по три, а то и четыре водителя.
Открылся новый городок.
Столовая была чуть побольше, но поопрятнее и чище.
Открылся штаб.
И я, к великому удовольствию прораба Симеона, стал принимать участие в составлении сводок.
Работа эта несложная, но занимает много времени после основного рабочего дня.
Что и обидно.
Другие идут помыться, побриться, фильм посмотреть, а ты ещё час, а то и два пишешь эту сводку.
Выдавали спецовку.
Большой нужды, пока мороз, у меня в ней не было.
Но с приходом тепла возникла необходимость в летней спецовке.
Очередь.
В городке три четверти людей находятся.
Не работают.
Мучаются от безделья.
В первую очередь получили они.
Второй день - опять очередь.
Пока приедешь с выемки - комендант уже не работает.
Попросил Ривала получить на меня что можно.
Спасибо, получил.
ИТРовской формы уже не осталось, только рабочая и на пару размеров больше, чем надо.
Ну это не страшно, я ведь расту.
А ИТРовскую форму видел на многих водителях из числа блатных.
К слову, рабочая форма практичнее ИТРовской и качеством не хуже.
Зимние же ботинки я не стал брать.
Зима уже кончилась.
Да и вид у них был клоунский - толстые загнутые вверх носы и длинный, свисающий поверх шнурков язычок, придавали обладателю ботинок потешный вид.
Прораб Симеон и мастер Красномордый любили в них щеголять, что способствовало укреплению их имиджа.
Как то год спустя, увидел друга Ураза с его сменщиком Серегой в таких штиблетах - расхохотался.
Ураз маленький, да стоит ещё внизу.
А Серега высокий, и стоит напротив на дорожной плите.
Тарапунька и Штепсель одним словом.
Жаль фотика рядом не было.
Замечательный бы вышел кадр.
Солнце припекало всё ярче.
Зимники расползались.
Поэтому вахтовка перестала ходить в Мирный.
Её стали использовать на перевозку людей до места работы.
Тут мы и познакомились с Федей.
Он был новым водителем вахты.
Так же как и я, он прибыл с Ямала, где мы пересекались.
У нас оказалось много общих знакомых, общие воспоминания, общие интересы.
Наконец, что немаловажно, Федя был хорошим человеком.
На Ямале он работал водителем площадки, возил грузы.
Рейс до обеда, рейс после обеда.
А иногда рейс за весь день.
Никогда никуда не спешил, легко заводил знакомства с людьми.
Ездил он очень медленно, но аккуратно.
За время пути от городка до выемки он успевал выкурить пяток сигарет, чем доводил меня до белого каления.
Каково сидеть в прокуренной кабине с закрытыми окнами!
Довел меня до того, что я стал ездить в салоне.
Но на выемке, когда натужно ревел бульдозер, взрывая мерзлоту и напряжно гудел экскаватор, мы много беседовали.
Вместе пили чай, перекусывали.
У нас наметилась совместная стратегия действий.
День на пятнадцатый команда 69-го километра уехала вся.
Клим Антонович, Ривал, геодезист Виталик и ещё несколько ИТР, которых я не успел запомнить, поехали на подвиги.
Один вагон под ИТР ушёл с ними.
Наш остался.
Старый городок перевезли в новый.
Вечером я с Профессором узнаю, что нас выселили из вагончика.
Нам осталось только собрать вещи и переехать в общежитие.
То что переселили нас - это не страшно.
Но то, как нас переселили - повергло в шок.
Не предупредили заранее, ни слова не сказали, просто въехали на наши места и вечером сказали - вы тут не живете.
«Спасибо за понимание!» - съязвил Дебилыч.
В первые дни, учитывая близость по возрасту, я с уважением относился к Дебилычу, пока он не решил надо мной пошутить:
«Раскрой ладошку. Теперь сожми кулачок. Да не бойся ты!»- и вкладывает что-то...
Оказалось, размятый в труху, окурок.
Культура на высоте.
Софи Лорен отдыхает.
Противно.
Бррр...
Переезд в общежитие был плох только одним - у нас не оказалось ни чайника, ни кипятильника.
А в остальном в общежитии жить намного удобнее - просторно, сушилка, коридор.
Но как без чая после работы?
На другой день наш веселый бульдозерист Володя принес нам кипятильник.
Есть же добрые люди.
Последние дни Володя работал со мной на выемке.
Он уже был четвертым бульдозеристом.
У предыдущих троих техника вышла из строя.
Наработавшись на рычагах в одиночестве, Володя радостно выходил из кабины, просил сигаретку и начинал без умолку болтать.
Пока ехали на обед, мы терпеливо его слушали и поддерживали беседу.
После обеда уставшие шофера кемарили в салоне.
А Володя всё что-то рассказывал.
«Где же у тебя кнопка? - спросил я,- Люди дремлют!»
«Ой! А я всё один в тракторе, одичал совсем, наговориться не могу!» - и замолчал.
Если утром трасса была морозная и сухая, то ближе к обеду раскисала.
На подъемах и спусках стало очень опасно ездить.
На Пасху один из мерседесов перевернулся на крутом склоне.
Водитель, в футболке и шлепанцах на босу ногу, (он же крутой, на мерсе ездит) получил многочисленные ушибы, ссадины и порез от разбившегося стекла.
Его срочно отправили в Мирный, откуда он после излечения, через неделю улетел домой.
Ночью крутые спуски подъемы отсыпали сухим грунтом.
На несколько дней ездить стало безопаснее.
А через неделю на моих выемках могли подняться только УРАЛы.
Для мерсов дорога за Курунг-Юрех оказалась закрыта.
Часть мерсов отдали мне вывозить накопившийся грунт с выемки в ближайший накопитель.
Дорога до рабочего места стала занимать очень много времени.
На обед уходило три с половиной часа.
И вот наконец наступила распутица.
Сначала мы ушли с Курунг-Юреха.
Через пару дней перестали ездить за Орто-Салу.
Симеонова труба скрылась глубоко под водой.
Симеон что-то пытался делать за Чаяндой, пока не понял бесперспективность этой идеи.
Я к этому времени работал уже на послойной засыпке Профессорской трубы недалеко от городка.
А Красномордый доканчивал выемку к Чаянде.
Это была самая маленькая выемка, но самая важная.
Подъём по ней занимал пятнадцать, хотя длиной она менее километра.
Красномордый как специалист был самым грамотным, но человечности в нем было мало.
На выемке у него работал бульдозерист Юра.
Красномордый ежеминутно указывал Юре как делать, вскакивал на нож и гусянку.
Довел Юру до белого каления, что он не выдержал и крепко ругнулся на Красномордого, дернул в сердцах за рычаги.
Ой, что тут было!
Краснолицый побежал писать служебку, что Юра покушался на его жизнь, пытался задавить его бульдозером...
Стал искать свидетелей среди водителей.
Юру перестали допускать до работы, пытались выбить признательные показания.
В конце концов его уволили и отправили домой.
Я пожелал ему счастливой дороги.
Красномордый это слышал.
Работу на выемке продолжил Володя.
Сначала там вынули мерзлый грунт, затем насыпали сухого,
потом по геотекстильному полотну еще насыпали слой сухого грунта.
А по краям выемки проложили канавы.
Проезд от городка до Чаянды был налажен.
Это было первая значимая работа, сделанная на нашем участке дороги.
Я пожал Красномордому руку.
Утром 9-го мая мне поручили переложить трубу на моём ручье.
Выделили мерсы и вахтовку.
Я взял экскаваторщика, бульдозериста Володю и поехал организовывать работу.
Пока ездил на карьер, экскаваторщик перекопал дорогу и бросил туда трубы.
Тут подскочил Красномордый со своими указаниями.
Сначала отругал экскаваторщика, зачем рано перекопал.
Потом налетел на вахтовщика Федю, зачем уехал без него.
Федя что-то огрызнулся, в смысле, что не сам он сюда поехал, а начальство приказало, тупые вы там все что ли!
Вы, мол, что там сами решили на планерке, а я то здесь причем!
На мой взгляд, ситуация безобидная, не стоит выеденного яйца.
Красномордый же посчитал иначе.
Хлопнул дверью мерса и уехал писать служебку.
Через час-два начались разборки - Федю подставили под увольнение.
«Оскорбил руководство в лице Красномордого, сказав, что руководство тупые!»
Начальник участка попросил Федю извиниться перед мастером.
За что?!
Красномордый: «Извинения не принимаются!»
Дело пошло в Молотов.
Кончилось тем, что Федю наказали по зарплате.
Возможно, помог его сын, работающий здесь же механиком по ремонту.
Дней пять за Чаяндой стояла техника.
Водители слонялись по городку без дела.
Иногда приходили ко мне на засыпку трубы.
А я работал.
Я всегда работал.
Наконец поток воды стал уменьшаться.
«Руководство» в составе начальника, прораба Симеона и Красномордого появилось у меня на объекте.
Окинув взглядом мою незатейливую стройку, они достали сигареты и начали производственное совещание.
Я попытался было встать в их круг, ведь я тоже член коллектива, они повернулись ко мне спинами, вытесняя из круга.
Я попытался зайти с другой стороны, они опять вывернулись от меня...
Я скромно отошел в сторону, делая вид, что занят делом.
«Руководство» залезло в вахтовку и поехало обратно.
Видит Бог, я не хотел войны.
А решение было принято - сделать переезд через Чаянду.
Для этого загодя было
