Попятился тотчас мужчина.
- Рожа! Рожа, стой! Рогожин! – влет кинулся к нему Токарев наперехват, бросив все, что вытащил из багажника, на землю. – Остынь!
- Еще раз в ёё сторону хоть что-то вякнешь – тут навсегда и останешься! Понял? – бешено завопил, всё еще не унимаясь, мой Защитник. - Цветочки, б***ь, тебе, с*ка, сюда таскать будут!
- Рожа, успокойся. Дурак он, за языком не следит! - с напором, силой сдерживает Федора Артур.
- Так я быстро научу! – исступленное.
- Да шутка это! Шучу! – наконец-то пришел в себя, собрался, отошел «Серега». Прошелся ерзая, сжимая, потирая свою челюсть. Взор из-подо лба на нас, вполоборота.
- Га**дона кусок, - все еще рычит мой Рогожин.
- Я про бензин, б***ь…
- А я, с*ка, про твой венок! Который сам тебе потом куплю! Лично! – и снова закипает Федя: дернулся к гаду.
Но прижимаюсь, вступаюсь уже и я, не желая, чтоб тот вляпался в проблемы из-за этого недошутника:
- Пожалуйста, не надо! – отчаянно молю. – Не стоит он того, - вкрадчивым шепотом.
Замирает покорно. Пристальный, изучающий взор мне в лицо.
Вдох-выдох. Тугие рассуждения.
- Вот правильно - послушай ее, - отозвался поспешно Токарев. – Не лезь в это д*рьмо!
Тягучая, колящая тишина:
- Ну и на*** тогда всё! – неожиданно Рогожин. – Сам с ним оставайся. А мы поехали.
- Как, куда?
Перепалка взглядов. И не выдержал:
- В п**ду по раки!
Разворот – и к тачке. Открыл дверь, достал мои пакеты. Схватил меня за руку (покорно подоспевшую к нему) – и пошагали вдоль трассы по пути следования.
- Федя, не злись, а! – вдогонку слышим Артура.
Не отреагировал. Только лишь крепче сжал меня за руку.
***
Еще немного, подальше отошли – и замерли.
- Присядь, - кивнул на бетонную сваю, что лежала неподалеку.
Поставил пакеты рядом.
А сам – к проежке…
С десяток, а может, и больше тщетных попыток – и вот оно… Старенький серый «Фольксваген» замер на обочине.
- За деньги до города?.. – слышу отрывком слова Рогожина…
***
Вежливо открыл дверь и пропустил вперед. Забралась на заднее сидение.
- Здравствуйте, - несмело шепчу водителю – пожилому мужчине.
- Здравствуйте, - слышу тихое, задумчивое в ответ. Окидывает меня взором через плечо.
Следом за мной и Федя пожаловал - взгромоздился рядом.
Поставил пакеты у ног.
- Так что… куда именно вас добросить? - метнул взгляд Незнакомец в зеркало заднего вида.
- Да можно у вокзала высадить, всё равно через него ехать. А там мы уже на автобусе.
- Не, ну а так… куда?
- Да нам так-то в сторону рынка, что на Ленинском. Знаете, где это?
- Ну так… - сквозь смех отозвался мужчина. – Сам оттуда.
- О! Вообще отлично, - улыбнулся (наконец-то) и мой Федька. – Повезло, так повезло.
- Ага, - ироническое. – Знал, кого ловить…
***
- Иди сюда, - внезапно шепнул Рогожин, протянув руки ко мне (едва беседа стихла, и воцарилось невольное молчание).
Запнулась, задергалась я, сгорая от взорвавшихся чувств, но поддаюсь. Движение – и, подсев ближе, улеглась ему на грудь.
Сжал в объятиях.
Зарылся носом мне в волосы, прижался губами к макушке, и обмер на миг, вобрав в себя воздух.
Мгновение – отозвался шепотом:
- Прости меня...
- Да ладно, - тихо смеюсь, давясь смущением. Еще сильнее прижимаюсь к Нему, жадно вбирая Его запах, тепло, вкушая дурман, что порабощающим ядом стал разливаться по венам вместо крови. – Я даже рада, что у них бензин закончился, - и снова захожусь смехом. Уткнулась ему в шею, пряча от стыда лицо. А щеки так уже и заливает жар из-за малодушия сдержать свои чувства, мысли.
Тихо рассмеялся:
- Ну да, - ехидничая из последних сил. Не менее моего ощущается в нем напряжение, ток, что снова накаляет каждую нашу клетку до белого свечения.
Дернулась я тотчас. Подняла голову.
Губы к губам. Чувствуем друг друга дыхание. Сцепились на мгновение взгляды, а затем и вовсе скатились к устам.
Взволнованно сглотнул слюну. Замер, жадно изучая мое лицо, будто впервые его видит.
- Так что там у вас случилось? – неожиданно, громом отозвался Водитель, отчего невольно вздрогнули, отдернулись мы друг от друга.
Отстранилась я на пионерское расстояние.
- А? – хрипло отозвался Федька, как и я, уставив взор на мужчину.
Живо бросил взгляд на нас в зеркало тот.
- Говорю, что случилось у вас, что посреди трассы оказались? – любезно повторил Незнакомец.
- А-а, - весело, не без смущения, протянул Рогожин. Шумный, горестный вздох, прогоняя вконец прежние чувства. – Да там… нелепая история вышла…
***
Высадил, причем буквально у самого дома (немного не доезжая).
Конечно, и предлагал Федя, и чуть ли не силой пытался в руки воткнуть деньги за «услугу», но мужчина напрочь отказался:
– Да что вы! Не чудите! Вон лучше, своей красавице фруктов купи! А мне – и так хорошо, скуку развеяли. Напомнили мне мою молодость веселую... И не в такие передряги попадал – и ничего: помогали чужие, выручали (да еще ой как!). И никто ни за что денег не брал. Даже не заикался. Так что не чудите. Это нормально, когда одни другим помогают, в час нужды. Не зря же мы – люди-человеки, - ухмыльнулся добро.
- Ну да… - протянул сквозь улыбку Федя. – Тогда… спасибо вам огромное еще раз! Удачи! Надеюсь, и я когда-нибудь Вас чем выручу!
Пожали руки.
- Ой, да брось ты! Придет время – другим сам поможешь. Добро оно такое: надо его дарить, а не ждать, что кто-то тебе преподнесет. Давайте, - кивнул и мне сквозь улыбку. - Берегите друг друга!
***
- Ну что, через двор? Так ближе будет.
- Ну, можно, - пожала я плечами.
Ну да. Как же иначе. Целая толпа в беседке, причем как никогда… и в такое-то время суток!
- Зайдем? – метнул на меня взор Федя.
Робко пожала плечами, смолчала.
- Всё равно заметили. А то еще обидятся, х*рни всякой надумают.
Невольно улыбнулась я. Шаги покорно за своим Поводырем.
- О-па! Какие люди! – выкрикнул кто-то из парней.
- О, привет! – узнаю голос Ники. Встретились наши взгляды. – Наконец-то вернулась! А то мы думали… уж совсем нас забыла.
- Так, а где пропадала-то? Море всё никак не отпускало? – гогочет кто-то, Серега вроде.
- Или кто на море, - сквозь гогот Андрей.
- В больнице… - несмело шепчу, поражаясь, что Рожа никому ничего не рассказал.
- А что так?
- А ты че с ней? – слышу грубое, укором, Инны.
Невольно устремила я на нее взгляд, но тотчас осеклась: сверлит та презрением Рожу. А Федька молчит. Кривится, жует что-то нервически. Взор около.
- Так че в больнице-то была? – уже не выдерживает и Вероника.
- А, да аппендицит, - от смущения прячу очи.
- Федя, я с тобой разговариваю! – гневное Инессы.
- Ну, ты молодец! – наперебой ей Рыжик. – Как так? Что ли… семечек переела там? У голубей отбирала? – гогочет.
- Да, не знаю, - пожимаю плечами (а щеки, чувствую, уже от стыда начинают гореть; не зря Федька всё смолчал: заклюют же шутками).
- Забирал ее… из больницы. В областной была, - неожиданно отозвался все-таки Рогожин.
- И че? – яростное Соболевой.
- Че ты к нему докопалась? – вмешалась тотчас Ника. Взор колкий на барышню. – Сделал человек добро. Разве плохо?
- А че, больше некому было? – презрительно, пронзительно, убивающее сверлит взглядом всё еще своего… «благоверного».
- Некому, - дерзко. Ответом глаза в глаза. Федя.
Скривилась та.
- Ой, да вы еще и подеритесь! Инесса, ты чего? – вступился Всеволод.
- Слышь ты, Сева! Не лезь, а! – гневно рявкнула та, метнув на него молнию.
- О, всё понятно! У кого-то явный… намечается приход «красной армии», - узнаю голос и Глеба.
- Ты не ох*ел, Шмель? – бешено на него.
- Харе, б***ь! – неожиданно громом Рогожин. Застыли все. Даже Шмелев осекся, желая парировать. – Забыл разрешения спросить! И за языком следи! Пацаны и так многое терпят!
- Ну всё, народ, тише, - поспешно отозвался Всеволод.
- Да за**ло уже, б***ь! Третью неделю всё пилит, как лоха какого-то бесхребетного! Я же не железный! Да ладно бы наедине, а то при всех! – взоры их сцепились. – Ты - моя девушка! А она так, просто друг. Чё тебе еще надо?! А дела решать, что когда и как мне надо, я буду самостоятельно! Уяснила?! А не нравится – п**дуй! Я тебе это уже не раз говорил!
- Федь, ты неправ… - неожиданно храброй стрелой голос Вероники. Замерли все, не дыша.
- Ты-то хоть не лезь! – гневное, но сдержанное. Очи в очи.
- Чё ты ее позоришь? – не унимается Некит.
- Я ее позорю? – вздернув бровями. - Она сама себя позорит!
- Ладно, всё, народ! Закрыли тему, - отозвался поспешно Сева. – Не дети, сами разберетесь. Не при нас. А то, и вправду… вам же потом неловко и будет.
- О да, - торопливо вмешался Шмелев. – Лучше давайте определимся, кто завтра уже точно едет на дачу, - уставился на меня.
Ошарашенная, отвечаю ему тем же. Молчу.
- Ну, я не смогу, - узнаю Нику, спасительно перевожу на нее взор. – Мать придумала нам с Риткой развлекалово на все выходные. Едем на дачу к ее подруге, че-то там помогать – не вникала, но дох*ра работы – это поняла.
- Меня тоже батя не пускает, - тихий, расстроенный голос Инны. Опустила голову. Скривилась. – Должен был в командировку свалить, но что-то отменилось. Теперь сиди, блин, под надзором.
- Рожа? – вперил Глеб взор в Федора.
- Да еду, еду, - раздраженное. Скривился: - Куда денусь?
- Настя, Катя?
- Ну, если родаки не передумают с деревней, то мы сможем, - отозвалась Стася за их двоих с сестрой.
- Вань?
Пожала я плечами, несмело:
- Не знаю… спрошу. Но мне так-то… ни есть, ни пить ничего пока такого нельзя, - робко, на мгновение все же «удостоив» взглядом Шмелева.
- Ну, водку всегда можно, - слышу голос Рыжика сквозь смех.
- Я те дам водку! – гневное Федьки, метнув на него ярый взгляд.
Укором и окатила Инесса, вот только уже своего… Рогожина.
- Ну, я спрошу у мамы… - торопливо, пока опять они не сцепились, отозвалась я. – Как скажет.
- Спроси-спроси, - Глеб. – А поесть и попить – не переживай, мы сами за тебя справимся!
***
[justify]Еще немного – и по