Трясет еще сильнее – не могу остановиться.
- Малышка моя… - вдруг утопил мое лицо в своих ладонях. Жадные поцелуи в щеки, лоб. Гладит по волосам. Отчаянно пытается выудить хоть что-то, всматриваясь мне в очи, а я лишь заторможено моргаю и глотаю немо воздух, как рыба. - Кто тебя напугал? Что сделал? Кто-то обидел? Артур? Артем?
Не сразу, но все же качаю отрицательно головой. Сама уже силой притуляюсь к Нему – поддается. Обнял, сжал до боли, крепко.
Носом уткнулась в шею. Дрожу – уже дрожу вместо шальных колебаний.
- А кто тогда? Глеб?
- Нет, - поспешное, уколом… А кровь, чувствую, вновь, с новой силой закипает азотом – и снова холодно, и снова начинает трясти.
- Гриб?
- Я домой хочу.
- ГРИБ?! – ошалевши.
- Нет, - торопко. - Федь, я домой хочу.
- Хорошо, - тихо. Нервически сглотнул слюну. – Настя, что ли, сказала что-то не то? – силой отстраняет меня от себя. Силится взглянуть в лицо, но уже не даюсь, отворачиваюсь.
- Нет, - тихо, уведя в сторону взгляд. – Неважно, - поморщилась. - Я просто хочу домой, - заикаюсь.
- И как? – немного помедлив. Обнял меня вновь, прижал к своей груди. На ухо: - До утра еще далеко. А поезд… поезд тот вообще… только под вечер.
- Я хочу домой. Я туда не вернусь.
Закивал головой. Шумный вздох. Застыл. Тугие размышления – и вдруг напор – отстранил меня от себя. Поддаюсь.
Взял за руку.
- Ну, пошли на вокзал. Может, так… пассажирский какой, или еще чего-нибудь…
Шаги вперед, по дороге.
- Только не через кладбище, - тотчас торможу его, застывая, как вкопанная.
Подчиняется – замирает на месте. Взор на меня:
- Через посадку. Идем…
***
Сели на перроне. Ноги к рельсам свесили. Обнялись (улеглась я ему на грудь) – обмерли, обронив взоры за горизонт.
- Ты мне скажешь, что было? – долго мучил себя Федя… и всё же сдался.
- Зачем? – нервическое мое.
Зачем, Рогожин, тебе знать… насколько я уже мерзкая и испорченная? Другими излапанная?
Ты и так… вряд ли меня простишь за Золотарева.
Не зря же… отныне и вовек я – «просто друг».
- Мне надо. Надо знать… что не так. Вань, скажи, пожалуйста. Я же все равно узнаю… рано или поздно. Просто… так это все будет… болезненнее для всех.
- Не надо. Прошу, не надо ничего. Все нормально… - шепчу испуганно.
Метнула взгляд на него – ответил. Сцепились взоры:
- Тогда пошли обратно, - едкое, напором.
И снова холод стеганул меня по спине.
Молчу.
- Или говори, или пошли. Если мои – то они обязаны ответить. Я такого не потерплю. Я думал, мы здесь все свои, а оказалось… Вань, мне надо знать. Понимаешь?
- Я просто перенервничала, - рычу, силясь быть как можно правдивее, сдержаннее. Опустила очи. – Я устала. Я хочу домой.
- Ты издеваешься? – возмущенно. Отстранил меня силой на расстояние сосредоточенного взгляда. Глаза в глаза – подчиняюсь его требованию, напору. – Ты там рыдала, как ненормальная. Убежала, х*р знает куда. И говоришь, «ниче не было»? «Устала»?! Я че, по-твоему, идиот?
- Нет, - виновато вновь опускаю очи.
Сарказмом:
- И с чего ты «перенервничала»?
Молчу позорно, еще усерднее пряча взор.
Гневно продолжил:
- Короче. Или там… «ничего не было» - и мы тогда сейчас встаем и тупо возвращаемся обратно. Или «было» - и тогда ты говоришь мне всё, как есть. Я везу тебя домой. А дальше – уже дальше. И это будут мои заботы. Тебя это никак не коснется. И никто не узнает. Будет «личная беседа» с этим козлом или… дурой, - немного помолчав. Вдох-выдох. – Решай.
Нервически сглотнула я слюну.
Жуткие, давящие мгновения тишины. Выжидания…
Бешено колотится сердце, сжимаются от страха мышцы – но…
Взор в лицо. Охриплым голосом:
- Если вернемся… - закусила на мгновение я губу от жути. Еще один вдох для смелости. Глаза в глаза, как никогда еще, с отчаянной выдержкой: - Ты можешь меня… не оставлять одну?
Окаменел. Скривил челюсть, скрывая эмоции. Выгнул брови.
Взгляд около… секунды жутких, грохочущих приговором, рассуждений – и закивал:
- Хорошо. - Еще миг – и будто лезвием по горлу: - Только я всё равно узнаю, кто это был. И что было. И если виноват – то пи**да ему, - грозно, твердо. И снова качание головой: - Так что зря ты так… - Немного помолчав: - Ладно, - поморщился. Шумный вздох. Встал, протянул руку: - Пошли.
Глава 12. Рассвет
***
Рассвет. Едва мы пустились вдоль ж/д путей по грунтовке, как встретил нас рассвет… Багровыми красками разрисовал, истерзал еще недавно серое, спокойное небо.
Сжал мою ладонь невольно сильнее Федя.
Беглый, косой взгляд… на свою горе-лю… на своего защитника, и опустила я голову, цепляясь взором за щебенку под ногами.
Остаться… как хочется остаться здесь, наедине с ним. Не возвращаться… в тот ад, где он – не мой, и я – нужна… но не ему. Интересна, да и то… лишь только на раз.
Где все так грязно, пошло и запутанно. Цинично.
Где ужас… тканным плотным полотном.
Выпустил мою руку из своей, обнял за талию – невольно усерднее подав вперед, едва завернули в посадку. И снова шаги рядом, но не отпускает, не отрывается от меня. Излишне близко, излишние… волнительно.
Недолгие, но счастливые минуты уединения, и выбрели на улицу.
Вдоль чужих заборов – и знакомый участок.
- Федь, - обмерла я у калитки, прерывая и его заодно ход.
Подчинился. Лицом к лицу. На расстоянии шепота.
- Что?
Прикрыла я веки.
Жутко, страшно… и больно подбирать слова, сознаваться, но поддаться – и снова зайти, окунуться в тот ужас – и того… пугающе.
- Давай… Можно… - обмерла я, закусив губу, так и не досказав начатое.
- Ну что?.. – едва различимо, обжигая дыханием мои губы.
- Давай… давай хотя бы в дом не пойдем?
Окаменел. Волной его напряжение передалось и мне. Мурашки по телу.
- Пожалуйста… - осмеливаюсь я вновь на звук.
- Ваня, что было? Кто? – шепотом, но с напором. Зарождающейся волной гнева.
Открыла глаза. Сцепились взгляды.
Но не смогла ответить, опустила очи.
Движение в сторону – но не дал уйти, схватил за руку. Покорно замираю.
Шаг ближе – и обнял меня, прижал спиной к своей груди. Зарылся носом в волосы, уткнулся в ухо. Шумное, волнующее дыхание – и вдруг поцелуй в висок. Вздрогнула – но удержал. А дальше и вовсе тихий голос, что вконец разорвал всё внутри меня:
- Ванюш… молю, скажи, что случилось.
Дернулась невольно – еще сильнее сжал, вынуждая застыть, не шевелясь. А тепло его жалит, грызет. Убивает. Его аромат – от всего голова кругом. Задыхаюсь. Визжать еще сильнее хочется. Его грубость и нежность вопреки всем страхам и жутям вокруг вовсе тащат душу еще дальше – в преисподнюю.
Отчаянно рычу, из последних сил вступаясь за праведность:
- Неважно. Хватит с меня позора. Я просто устала. Я хочу спать.
- Что ж ты за человек-то такой? – горестным шепотом.
И снова на мои глаза скрадываются слезы. Замирают мерзкие на ресницах.
Зажмурилась болезненно:
- Какой есть.
Глубокие, шумные вздохи – мгновения выжидания, всех за и против – сдался.
Звонкий выдох. Вдруг движение – прильнул ко мне – поцелуй в макушку, отчего дрожь волной холода прошлась по спине, в груди зарождая иное цунами – пожар, смущение, трепет.
Отстранился. За руку – и повел, потащил меня куда-то в сторону.
- Куда? – взволнованно вскрикнула.
- В сенник.
Не то сарай, не то амбар. Несколько шагов внутрь – и замерли около высокой деревянной лестницы.
- Ну, вперед, - кивнул на меня, ухмыляясь.
А я таращу испуганно на него очи, глотнув слова от шока.
- Че? – улыбается криво. – Лезь, а я снизу, если что, подстрахую. Будешь падать – так на меня. Может, поймаю. А может, нет, - печальной, догорающей иронией гоготнул.
Покорно перевожу взгляд на шаткую, ненадежную конструкцию, ведущую стремительно вверх… аж на высоту второго этажа (если не третьего).
Мысленно перекреститься – и попытаться исполнить приказ.
Уцепился мертвой хваткой за лестницу Федька, не давая ей лишний раз дергаться.
Участливый, благодарный взгляд на своего помощника – и снова взор не то вперед, не то вверх. Рывок за рывком.
Еще немного – и выкарабкалась, забралась на настил.
Живо разворот, уставилась вниз: идет, идет за мной. Лезет вверх и Рогожин.
Невольно сжались мышцы от волнения.
Еще мгновения – и ловко выбрался наверх мой спутник.
Взгляд на меня из-подо лба:
- Че? - улыбается. – Думала, брошу? Закину на чердак и лестницу уволочу?
Молчу. Невольно поддавшись на настроение – робкая, едва заметная улыбка.
- Ложись, - приказом. Кивнул на сено. – Ты же спать хотела.
Покорно закивала я головой.
Отползла на четвереньках подальше от края – и попыталась исполнить веление.
- Ай, - дернулась невольно, уколотая, что прутом железным, толстым стеблем.
- Та да, - неожиданно рассмеялся Федор, умащиваясь рядом. – Как-то я уже и забыл, насколько эта перина мягкая и пушистая. - Еще одно ерзанье – и, скривившись, тотчас вновь расселся. – Ладно, - шумный вздох – и подался к краю. – Сча… чего-нибудь найдем.
Вниз по лестнице – а я, пытливо, тотчас за ним – аккуратно ухватившись за балку, взор обронила на первый этаж.
Уже шарился там мой Рожа.
Еще миг – и выровнялся, протянув вперед в одной руке какую-то куртку, а в другой – какое-то покрывало. Взгляд на меня:
- Фуфайку или ряднину? – озорная улыбка с нотками наигранной нелепости.
- Ряднину.
- Лови, - резво замахнулся, отчего тотчас испуганно отдернулась я.
- Да я шучу, - гогочет. Шорох – поднимается уже. – Не такой уж я ловкач, чтоб докинуть.
Живо к краю. Пытаюсь удержать силой стремянку, не давая ей танцевать на балке.
Еще движение – и обмер возле меня. Лицом к лицу.
Ласковый взгляд, теплая ухмылка:
- Че, не пустишь?
- Пущу, - едва слышно. Мигом отползаю в сторону, пряча за ресницами очи. Чувствую, как жар уже заливает щеки.
Забросил полотно. Рывок – и выбрался наверх.
Сгорбившись (спасибо «высокой» крыше») принялся расстилать – живо подползла в желании помочь.
Общие усердия – и плюхнулся сверху Рогожин. Взор на меня, все еще сидящую, поджав под себя ноги, и в волнении изучающая происходящее.
[justify]- Ну?! – протянул ко мне руки. – Идешь?