Безумство страсти и любви

устной форме, кратенько, расскажите о вашей поездке.
Ксения наморщила лоб, вспоминая, сосредоточилась, и чуть глуховатым голосом,  заговорила.
А начав рассказывать о бесполезности поездки, о непонимании, или сознательном искажении фактов выступавшими на конференции представителями городов и районов, она постепенно начала горячиться, и непроизвольно перешла от констатации фактов к обличительной речи.
- Ксения Павловна, вы, пожалуйста, не горячитесь.
Начальник отдела, положил свою руку на её сжатую в кулак ладонь, и спокойным голосом повторил - не горячитесь. Давайте спокойненько, по пунктам, разберёмся, а потом поговорим о вашем заявлении.
- Давайте! - с пылавшими от возбуждения щеками, согласилась она. Только чего тут разбирать-ся - гниёт наша система образования на корню. Вот! 
- Хорошо сказано, Ксения. Вот вы побывали на конференции, многое поняли, так сказать, воочию, убедились, сколько нужно вложить труда, чтобы вернуть, хотя бы на прошлый уровень, со-всем развалившееся образование.
Так кто же, как не вы, понявшие всю пагубность для наших детей современного образования, когда мыслительный процесс детей заменяется лишь умением владеть компьютером, будет бороться с такими программами? Кто?
Вы, перейдя в школу, вынуждены будете следовать инструкциям, рассылаемым нами, а мы министерствам. А если на ваше место придёт человек, не способный логически мыслить, а лишь «хороший, добросовестный» исполнитель приказов свыше? Как вы тогда поступите? Не будете исполнять приказ? Так вас быстренько уволят, и заменят более покладистым, не имеющим своего мнения работником. Так?
- Даа, - соглашаясь, протянула Ксения. Но тогда получается, что и мы виноваты?
- Конечно. Мы виновны в том, что, слепо подчиняясь склонившим голову перед Западом горе-новаторам, превращаем наших детей в приложение к компьютеру - зачем думать, зачем мыслить, нажал кнопку и вот тебе готовый ответ…
- Но ведь, Александр Николаевич, - возмутилась Ксения, - мы же превращаем наших детей в…
- Вы хотите сказать в «Бездумный скот»?
- Наверное так…, - и она покачала головой. Страшно-то как! Неужели нас, то есть, наших детей и внуков ожидает такая судьба?
- Да, девочка. Западные аналитики хорошо умеют считать и думать. Они понимают - чтобы поработить любой народ, надо его вернуть в первобытное состояние: навсегда отучить его… мыс-лить, думать…. Тогда этот народ словно безмозглая скотина будет подчиняться пастуху, а пасту-хами они мнят себя. Скотина тем и полезна, что не умеет рассуждать. Вы понимаете меня?
- Я вначале, когда вернулась с конференции, ещё не совсем понимала, куда нас ведут нововведения в нашей системе. Действительно, похвальбушки об увеличении количества классов, оборудованных компьютерами, всё это специально разработанная программа для отучивании наших детей мыслить, превращении их в роботов при компьютерах… 
- Ну, наверное, хватит об этом. Надеюсь, вы поняли, что к чему. Теперь вернёмся к вашему за-явлению о переводе…
Александр Николаевич немного помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил:
…сейчас середина третьей четверти…. Если вы будете настаивать на своём, то я помогу вам сменить место работы, но вы не успеете, как следует, познакомиться с детьми, привыкнуть к ним. Не лучше ли будет дождаться летних каникул, а потом, если не передумаете, с начала учебного года влиться в новый коллектив? Возможно, вам сразу дадут класс, и вы сможете привыкнуть к своим ученикам, а они к вам. Но, я повторюсь, вы уже не сможете, практически, повлиять на сис-тему. Вы будете простым исполнителем чужой воли, чужой, неприемлемой для вас, программы…. Так как?
Ксения задумалась, а Александр Николаевич не торопил её с ответом.
Начали подходить сотрудники и, не обращая внимания на сидевших, мало ли какая причина в их молчании, начинали заниматься своими делами.
- Александр Николаевич, - подняла Ксения взгляд на начальника отдела, - вы правы, я остаюсь.
- Вот и правильно, Ксюша, - по-отцовски назвал он её, - не торопись с переводом, поработай с нами, поразмышляй, а коль твёрдо будешь уверена, тогда и принимай решение.
- Спасибо вам Александр Николаевич, - и Ксения ещё раз поблагодарила за «допрос» мудрого «деда», - спасибо.
После работы, она забежала в магазин, купить кое-что из продуктов.
Уже подходя к дому, она посмотрела на их с Андреем скамью - она была пуста, а подняв взгляд на окна своей квартиры, увидела - оконные шторы, как были задёрнуты ею перед поездкой в Киев, так и оставались. Значит, Андрей всё ещё не вернулся, решила она. Поднялась на свой этаж, открыла дверь, и мгновенно запах давно не проветриваемого помещения, встретил её.
Квартира была пуста.
Пройдя в кухню, открыла холодильник и, разложив продукты, направилась в залу. Непроиз-вольно бросив взгляд в сторону кухонного стола, увидела одиноко белевший листок. Кажется вчера его не было, подумала она, я бы увидела. Откуда он взялся?
А поднеся к глазам, узнала почерк Андрея, он, как всегда телеграфно, при помощи коротких, отрывистых фраз, писал: «Привет солнышко. Извини, не смог тебя дождаться. Тороплюсь. Опять еду в командировку на неделю. Не скучай. Целую, твой любящий Андрей».
Опять командировка, обиделась Ксения на Андрея. Какой ты муж, приходящий что ли? Ненятно, то ли я мужняя жена, то ли соломенная вдова, кто я? Что люди скажут? Она уже готова бы-ла заплакать, но вспомнила Юру, вчерашний день, и ночь, проведённую с ним, и раздражённо, словно произнеся «Накося, выкуси» сказала в пустоту комнаты: «Раз ты ценишь свою работу выше меня, то извини…» и, покидая квартиру, захлопнула за собой дверь.

                                                                    Глава восьмая
После весенних ливней и гроз с громовыми раскатами, ветвистыми, во всё небо, молниями, снова пришло жаркое украинское лето. Ребятня опять «пропадала» на пляже и, загорев до черно-ты, потихоньку отдирала шелушащуюся, обгоревшую кожу с тела.
На городском рынке продавщицы, во всю, торговали черешней и шелковицей (тутовником белым и чёрным), предлагая чуть ли не вёдрами, В этом году черешни, и белой и чёрной, уродилось - сам пять - крупной, сладкой, и много.
Ксения, в отсутствие Андрея, а иногда и вырываясь на часок-другой при нём, продолжала встречаться с Юрием. Но почему-то, когда Андрей был дома, Юрий приходил к ней на свидание с задержкой, опаздывал. Правда, в таких случаях он всегда находил оправдание - то такси полома-лось, то пробки на дорогах, то на работе задержали. Она ему верила: знала, Юра её никогда не обманет, он любит её.
Андрей меня тоже очень любит, убеждала она себя, стараясь быть справедливой к обоим мальчикам, и я его люблю. Я даже представить себе не могу, как я буду жить без него, а в это время ноги несли её на свидание к его брату. Господи, какая же я развратная! Какая я дрянь! - корила себя Ксения, и, оправдывая себя, шептала, но я их люблю.
Она шла по улице после окончания рабочего дня у себя в отделе, слегка пританцовывая, к Юрке, так она его всегда называла в минуты близости. Настроение было отличное - на работе  всё было прекрасно. И, беря из кулька по одной, лакомилась черешней, выплёвывая косточки в сторону, на проезжую часть улицы. Андрейка опять был в командировке, и ей незачем было заходить домой - её там никто не ждал.
Подходя к его дому, она обратила внимание - за чугунной оградой, во дворе, столпились чуть ли не все жители дома, и о чём-то, жестикулируя руками, то ли спорили, то ли просто вели какой-то горячий разговор. 
Войдя в ограду, она хотела незаметно прошмыгнуть в дом, но женское любопытство одолело, и, подойдя к группе, стоящих чуть в сторонке женщин, прислушалась к их разговору, а услышав, обомлела.
В глазах её потемнело, всё тело как-то обмякло, и она, схватившись за прут ограды, еле удержала себя от падения. А женщины, не обращая внимания на подошедшую девушку, перебивая друг друга, говорили о Юрии, но называли его почему-то Андреем:
Андрей-то, квартирант Данилюковский, ишь каким убийцей оказался, как их проэывают-то в фильмах? Киллерами что ли? А мы и не догадывались, кто рядом с нами живёт: вроде тихий такой молодой человек, проходя мимо, всегда поздоровается, и в подъезде не сорил.
И Ксения, девчонка его, такая раскрасавица, каких поискать, такая модница, и тоже вежливая. Давно он с ней дружит, говорила одна из женщин. Но выловили всё же его, полиция аж на двух машинах приехала, скрутили руки голубчику, цепочкой связали…. Не цепочкой связали, поправил кто-то говорившую, а браслетами руки сковали…
Ксения не стала дослушивать разговор до конца и, словно на «ватных» ногах, медленно вышла за ограду. Немного отойдя от дома, она остановила такси и попросила отвезти её на городской пляж.
Таксист, молодой парень с белозубой улыбкой, повернув к красивой клиентке голову, сказал:
- За ваши деньги, девушка, отвезу куда угодно, даже… к себе домой.
- Не нужно к вам домой, - рассердилась Ксения, - отвезите, куда я вам сказала!
- Хорошо, хорошо, - сник таксист, - желание клиента для нас Закон. На пляж, так на пляж.

                                              *    *    * 
Ксения шла по вечернему, уже опустевшему пляжу - он выглядел каким-то заброшенным.
Она шла к месту под  деревом, где она впервые увидела Андрея. Слёзы горечи и обиды на него, на свою судьбу, туманили глаза. Она готова была уже зарыдать во весь голос, но какая-то внутренняя сила сдерживала, она словно говорила: «Не надо было так скоропалительно влюбляться. Надо было разобраться в человеке, подождать своего «принца».
Да, хорошо тебе говорить, отвечала Ксения, я росла без матери, без отца и бабушки, и мне так хотелось почувствовать рядом сильное плечо. Я же не виновата, что он оказался таким двуличным подлецом. Я, если быть честной с самой собой, что-то чувствовала неладное в наших отношениях, а он, воспользовавшись моей молодостью и неопытностью, фальсифицировал меня, играл моей доверчивостью и любовью, словно кот с мышкой.
Я, конечно, дура несусветная, но меня можно понять и простить: я же не знала, что Чёрный Ангел экстаза сидит во мне, и сопровождает меня всю жизнь!
Я очень хорошо помню, как однажды, после сумасшедшей ночи любви, Юрий спросил: ты любишь меня? Что я должна была ответить? Я же, действительно, очень любила его. И я ответила - конечно люблю. А как же Андрей, спросил он, ты же говоришь, что любишь его?
Да, ответила я тогда, я люблю его также как тебя, я люблю вас одинаково. Я решила ему объяснить свой ответ: во мне словно две женщины, и я не могу их оторвать друг от друга. Когда я с то-бой, я думаю об Андрее, а когда я с Андреем, то думаю о тебе.
Но так не бывает, сказал он. А я, помню, ответила - бывает, Юрочка, бывает.
Я, наверное, падшая женщина, но я безумно люблю вас: Андрея - за его нежность и ласку, тер-пение, и прощение моего, отвратительного характера. А тебя - за безудержную страсть, за то, что ты смог достать из глубины моей души и разбудить всё самое низкое и грязное, но это низкое и грязное доставляет мне такое наслаждение, что я иногда теряю сознание. 
Так уйди от Андрея, попросил Юрка. Не-мо-гу, ответила я, он мне нужен, как чистое, голубое небо над головой, как родник, из которого хочется постоянно утолять жажду. Я с ним очищаю душу после встреч с тобой.
Но ты же видишь,