картиной, произнесла Ксения.
Андрей, услышав её слова, повернул голову в сторону девушки, и, немного подумав, сказал:
- Ну, что вы, какой я поэт, я прагматик.
- Не скажите, не скажите, - возразила Ксения.
Андрей вновь повернулся к Днепру, и продолжил говорить то ли себе, то ли Ксении: «Днепр, это «живая» матрица. Каждая его молекула, проплывая мимо городов и сёл, мимо животных и людей, записывает всё увиденное и услышанное, и помнит вечно. Даже, если вода превращается в пар, и молекулы поднимаются высоко-высоко в небо, всё равно они сохраняют эти записи».
Сказав это, Андрей вздохнул, и, после небольшой паузы продолжил: «Если люди когда-нибудь, наверное, в далёком будущем, сумеют расшифровать эти записи, раскрыть тайну жидкой матрицы, они узнают историю МИРА с начала его образования до «своего времени». И знаете, Ксения, я завидую людям будущего, ведь они смогут увидеть нас с вами».
- Не знаю, насколько вы правы, но я тоже хотела бы узнать своё будущее.
И мечтательно полуприкрыв глаза, словно в ожидании совершения чуда, закончила со вздохом: «Что меня ожидает в будущем?»
- Вас, Ксения, ожидает большая любовь, - Андрей склонился к её лицу, - Вы верите мне?
- Возможно. Но пока что-то она запаздывает.
И тихий, словно полночный шелест ветерка, вновь вырвался вздох из груди девушки.
- Ксения, мы ещё немного посидим? - мягко спросил Андрей. Полюбуемся вечерним закатом над рекой?
- Конечно, посидим, - согласилась она. Вечер прекрасный.
Потом они немного погуляли по набережной - дошли до «Поплавка», и Андрей предложил зайти в «ресторан на воде», поужинать. Но она сразу же отказалась, почему-то заторопилась куда-то, забеспокоилась.
Он не стал настаивать, и на такси отвёз домой.
И опять она не пригласила его на «чашечку кофе». И опять он не стал уговаривать её, а сказав «До завтра», уехал.
Какой порядочный, воспитанный парубок, подумала она, и спохватилась - а, книга? Он уехал, забыв отдать книгу! Вот дурёха, обозвала она себя, шла за книжкой, и опять осталась без неё! Те-перь поздно что-либо менять - Андрей уехал, и книга вместе с ним. О Господи, когда же я поум-нею, не буду такой забывчивой растяпой, прошептала она, где я буду теперь искать их. Под «ИХ» она подразумевала Андрея и Юрия, ведь у меня даже номера телефона этих ребят нет.
И она, подперев голову рукой, загрустила. Почему-то ей вспомнился её первый, и так неудачно начавшийся рабочий день. Не полученная сегодня книга, и погибшие отец с матерью. И совсем ей стало тоскливо, когда она вспомнила бабушку.
От этих грустных воспоминаний, слёзы, постепенно накапливавшиеся в глазах, вдруг полились ручьём, и Ксения зарыдала. Наплакавшись вволю, она сходила в ванную комнату, и сполоснула лицо прохладной водой. Стало немного легче: говорят же - девичьи слёзы, что летний дождик.
Глава пятая
Она вошла в отдел на пятнадцать минут раньше девяти, и сразу же пошла к своему столу. Про-ходя мимо уже обложенной какими-то документами Юлии Сергеевны, Ксения услышала, как «вредина» проворчала ей вслед, словно бросила ей в спину камень: «Конечно, с такой поддержкой руководства можно и попозже приходить».
Ксения быстро обернулась с желанием ответить что-то резкое и колкое, но на глаза ей попалась сотрудница, сидевшая за рабочим столом у окна. Она с какой-то лаской и теплотой, но, одновременно и с мягким предупреждением, смотрела на неё и отрицательно качала головой.
Она послушалась молчаливой просьбы, сдержала готовый прорваться, словно бурный, всё разрушающий поток, колкие, злые слова и, не отвечая, лишь бросила на неё презрительный взгляд. И «вредина», исподтишка наблюдавшая за «много о себе мнившей» девчонкой, как она считала, опустила взгляд.
Ксения поняла, первый раунд её вхождения в коллектив она, кажется, выиграла.
В обеденный перерыв, когда в отделе остались только задержавшаяся сотрудница и Ксения, она подошла к ней и поблагодарила за поддержку.
Не надо благодарности, ответила она, Юлия Сергеевна очень добрая, отзывчивая женщина, и её надо понять и простить. У неё дома горе - дочь попала в аварию, лежит в больнице, внук и внучка остались на её попечении, вот она иногда и теряет голову от безысходности. А, так, повторила сотрудница, она добрейшей души человек…, уж вы поверьте мне, и простите её.
Даа, чтобы понять хитросплетения судеб человеческих, хотя бы в небольшом коллективе, надо не один день или месяц проработать с этими людьми, подумала Ксения, и спросила:
- А, скажите, кто такой Александр Николаевич? Почему все к нему обращаются с разными во-просами и непонятками по работе?
- Александр Николаевич? Разве вам заведующий не рассказал о структуре нашего отдела, и «кто, есть, кто»?
- Неет. Он, ничего не объясняя, привёл меня к вам и… всё.
- Придётся мне, вместо «зава», объяснить вам некоторые вещи, произнесла сотрудница:
«Знаете, Ксения, кроме того, что Александр Николаевич опытнейший в нашем отделе работник, он ещё и начальник отдела. Он наш непосредственный начальник, а Юлия Сергеевна - его заместитель. А мы, в том числе и вы, рядовые сотрудники. Вот так вот, девочка. Да, по поводу разговоров о девушке, ушедшей в декретный отпуск - не хочу распространять сплетни о ней, потому что ничего не знаю, да и вам советую поменьше слушать досужие вымыслы», и вышла из отдела
Интересное «кино» получается, пожала плечами Ксения и тихонько вздохнула. Значит, наш зав., приняв меня на работу и пообещав всяческую поддержку, просто бросил меня, как слепого щенка в воду, и теперь будет наблюдать со стороны - выплыву я или нет. Если выплыву, вернее, если справлюсь со своими обязанностями и не сдамся, то я останусь в отделе, а если нет…. И она, сопротивляясь новому испытанию судьбы, твёрдым голосом произнесла: «Не дождётесь! Я справлюсь! Я сильная!»
* * *
Ксения медленно, как говорится «Заплетаясь, нога за ногу» возвращалась с работы. Мысли в голове совершенно отсутствовали, в ней было совершенно пусто, и она была тяжёлой, как чугунный звенящий котёл. А раз в голове звенит, а в ушах какой-то шум, то я, скорее всего, заболела, решила она, и слегка возмутилась от обиды на судьбу - только начала работать, и нате вам, получите!
Она не знала или забыла, что иногда такое состояние бывает у человека после напряжённого умственного труда. Что за эти два дня, первых два дня её самостоятельной работы, на неё навали-лось столько всего, что одной ложки не хватит чтобы разгрести.
Подойдя к дверям подъезда, она подумала, а почему бы мне не посидеть на лавочке во дворе, и не подышать свежим воздухом? Почему бы не посмотреть на играющих ребятишек и занятых пустым разговором их мам? И она, спустившись со ступенек, направилась к ближайшей скамье. А на ней…, на ней сидел Андрей, и держал в руках что-то обёрнутое в газету, и наблюдал, как два карапузика выясняют между собой отношения.
- Здравствуйте Андрей, - садясь на скамью, поздоровалась она. Вы, как здесь… оказались?
- Я? Я вспомнил, что вам очень, ну, очень нужна эта книга, - и он галантно, полунаклонив голову, вручил газетный свёрток девушке.
- Спасибо! Вы даже не представляете, как выручили меня, Андрей. Спасибо! - ещё раз поблагодарила она хлопца, и признательно посмотрела на него, и вздрогнула - на неё ласково улыбаясь, смотрел Юрий!
Не иначе как это наваждение, галлюцинация от болезни, испуганно решила Ксения. Как мог Юрий найти мой дом? Знает, где я живу только Андрей, он подвозил меня к дому на такси, а Юрий…, он не мог здесь оказаться, если только…
Ксения, смотря в глаза Андрею-Юрию строго, но с каким-то даже вызовом в голосе, испуганно спросила:
- Юрий, тебе Андрей сказал мой адрес? А, почему он сам не пришёл?
Андрей-Юрий взял её руки в свои, и как-то странно, непонятно для неё, ответил:
- Какой Юрий? При чём здесь мой брат, я же Андрей. Ты случайно не заболела?
Наверное я, действительно, заболела, подумала Ксения, раз начала путать Юрия с Андреем.
Ноо… они так похожи друг на друга, такие… одинаковые. И, поднявшись со скамьи, вежливо сказала: «Вы простите меня Андрей, я что-то очень плохо себя чувствую. Мне нужно домой».
А когда он тоже поднялся и, подхватив её под руку, повёл к двери подъезда, она быстро произнесла:
- Не надо меня провожать. Я сама дойду.
И почти бегом направилась к двери.
А в голове, перекрывая звон, вертелась не дающая ей покоя, мысль - так Андрей это, или Юрий? Юрий это, или Андрей? Что со мной? На миг мне показалось, что это вовсе не Андрей принёс мне книгу, а его брат. Мистика какая-то.
Неужели я совершенно не разбираюсь в людях, где мои знания физиогномики, где?
Не получая ответа, со звоном и шумом в ушах, она открыла дверь своей квартиры и, не снимая одежд, упала на кровать.
Она надеялась, что уснёт, и во сне избавится от тревоживших её душу мыслей, но сон не при-ходил. Она встала, выпила воды, и даже сполоснула лицо тёплой водой, но и это не помогло, не успокоило её. Перед её глазами то появлялось лицо Андрея, то почему-то смеющееся лицо Юрия, и они оба говорили: «Узнай меня. Кто я, Андрей или Юрий? Что, не можешь распознать, так не трудись, всё равно у тебя ничего не получится».
Но молодой организм всё же победил - под утро она забылась тревожным сном. А во сне её снова не покидали почему-то нагло улыбающиеся лица братьев. Что вам от меня надо, закричала она, оставьте меня в покое, я прошу вас! И с этим криком она проснулась.
Ночь не принесла ей отдыха: разбитая физически, с не прошедшей болью в голове, она, отхлебнув прямо из носика чайника холодного чая, отправилась на работу. Но и в троллейбусе, наблюдая за входившими пассажирами, она искала взглядом, и надеялась увидеть… Андрея.
Она не знала, да и откуда её было знать, что к ней, согревая душу слабеньким огоньком горя-щей свечи, и в то же время, раня, подкрадывается первая в её жизни любовь.
Она не знала, она была совершенно неопытна в любви. Она была младенцем, ещё не сделавшим ни одного шага по земле. И она не знала, что это страшное чувство, особенно если оно обрушивается на человека внезапно, без предупреждения, разрывает привычный мир к чёрту.
Любовь, словно капризная девушка, приходит, не спрашивая, и она же поражает из-за угла, как заправский бандит. Она всегда такая разная, но однажды испытав это чувство, забыть его уже не-возможно.
Конечно, Ксения этого не знала, но чувствовала, после встречи с Андреем у стадиона и их совместной прогулки вдоль берега Днепра, что-то в душе её изменилось, что-то сдвинулось с мёртвой точки.
Она не знала, она только предчувствовала - приближается какое-то грозное событие в её не та-кой уж долгой жизни, и с приходом этого события она станет или очень-очень счастливой, или погибнет!
Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, она, схватив сумочку, помчалась на остановку. Ей повезло, она всё же сумела втиснуться в переполненный троллейбус. И так, в тесноте, чувствуя на лице жаркое дыхание стоящей напротив полнеющей женщины, поехала.
В одном ей не повезло, сзади, сквозь тонкое платье и трусики, пытаясь вдавиться между её ягодиц, что-то тыкалось твёрдое. Она попыталась как-то отвернуть свой зад, чтобы избавиться от мешающего ей предмета, но как только она избавлялась от него,
