Безумство страсти и любви

людям, избавляя их от плохих.
- Это хорошо…. А вот мне нечем похвастаться.
- Как так?
- Я простая канцелярская крыса.
- Ну, не совсем уж и плохо для девушки.
- Не знаю, не знаю…
Ксения какое-то время помолчала, покачала в раздумье головой туда-сюда, и хотела продолжить разговор, но Андрей, нежным, долгим поцелуем прикрыл ей рот. А затем, чуть навалившись, начал ласково поглаживать её груди, живот, и чуть ниже.
Её тело, поддаваясь его горячей руке и поцелуям, начало изгибаться от наслаждения, и она час-то задышала от вновь охватившего возбуждения.
А он, не прекращая поглаживать её, всё больше и больше подминая её под себя, и шепча: «Ксюха, тебе хорошо со мной?», довёл её до состояния, близкого к оргазму.
Она лишь успела ответить: «Да, милый. Не останавливайся», и мгновенно вознеслась ввысь, к вершине божественного наслаждения…
Немного позже, чуть отдохнув, и переведя сбившееся дыхание, она прижалась к Андрею, и ре-шила продолжить незаконченный разговор, уточнить кое-что.
- Андрейка, а почему ты о себе никогда, и ничего, не рассказываешь…? Обо мне ты знаешь всё. Я, как та дурочка, о своей жизни и мечтах всё и сразу тебе выложила, а вот ты… нет. 
- А что рассказывать?.. Побывал во многих местах…. Повстречал на своём пути хороших и плохих людей…
- У тебя… яркая жизнь.
- Ты не права. У меня, он пожал плечами, обыкновенная жизнь, такая же, как у всех наших лю-дей.
- Скромничаешь?
- Даже не думал.
На этом их «постельный» разговор закончился, потому что последние сказанные им слова она услышала уже сквозь лёгкую дремоту. И уже засыпая, она подумала, что забыла у него спросить, только вот о чём…, чуть забеспокоилась она? А сон всё сильнее и сильнее захватывал её в свои волшебные объятия, не отпускал её, не давал вспомнить. Ладно, утром спрошу, решила она, и сон накрыл её своим крылом.
Утром, ставя на стол сковородку с поджаренными яйцами и салом, она, как бы только сейчас подумав об этом, спросила у ожидавшего завтрак Андрея:
- Андрейка, ты киллер?
Она хотела задать этот вопрос с шуточной интонацией в голосе, но получилось как-то не так, а увидев, как его взгляд стал меняться, мгновенно замолчала. 
Он услышал мои слова и понял смысл сказанного, догадалась Ксения, потому что он как-то исподлобья, снизу вверх, посмотрел на меня и взгляд его через мгновение изменился - из ласкового и тёплого, он стал холодным, режущим, и… чужим.
Ксения испугалась, она никогда не видела Андрея таким и, не промолвив больше ни слова, то-же села завтракать. В голове её заскакали, замельтешили тревожные мысли: она думала, что он воспримет её вопрос как-то по-другому - или отшутится, или скажет просто «Какой из меня киллер?», но вот чтобы так изменился его взгляд, она даже не думала.
- Я не киллер! - резко ответил он.
И, взяв в руки вилку и нож, положил себе на тарелку половину яичницы.
Ксения, продолжая смотреть на Андрея, на то как он ест, не совсем уверенно, но всё же решив разобраться до конца в волновавшем её вопросе, сказала:
- Тогда, Андрюша, объясни мне, что за работа у тебя такая? Ты уходишь из дома то утром, то в обед, а то и в полночь. Приходишь тоже в разное время, иногда не появляешься дома неделями. Я же волнуюсь, переживаю за тебя - не случилось ли что с тобой?.. 
Она, сделав паузу, словно для того чтобы передохнуть и набрать воздуха в грудь, продолжила:
…а может ты нашёл себе другую девушку? Так ты скажи, я не буду мешать твоему счастью. И всё же слёзы обиды и непонимания её тревоги и заботы, ручьём, смачивая халатик, полились из её глаз.
- Ксюха, ты вроде умная дивчина, а такое говоришь. Андрей вышел из-за стола, подошёл к плачущей девушке, и стал гладить её по голове и приговаривать: 
- Дурочка, ну какой я киллер, просто я работаю в… 
Он замолчал, не закончив предложение. А через мгновение, словно одумавшись, вновь заговорил с нежностью в голосе, но тоном, не дающим права усомниться в его словах:
…ты же знаешь, да я как-то говорил тебе, я работаю простым агентом…
Услышав слово «агент» она насторожилась. В её понимании  профессия агента опасна не толь-ко для Андрюшеньки, но и вообще для всех агентов.
А он, не заметив её настороженности, продолжил: …по продаже запасных частей для сельско-хозяйственных машин.
Услышав, какой он агент, она успокоилась, потому что на такой работе не стреляют, а главное, ничего её Андрейке не угрожает. 
Слёзы постепенно перестали капать на халатик, и  она, слизнула с губ последнюю влагу. Глаза её вновь засияли небесным светом любви и восхищения Андреем. Она прижалась к любимому, вздохнула, словно освобождаясь от тяжести, и уже спокойно продолжила слушать его «оправдания и объяснения».
А Андрей, заглядывая ей в глаза и изредка нежно целуя, говорил: …поэтому мне приходиться колесить по районам области иногда неделями. Чем больше я продам, тем выше у меня комиссионные…, разве плохо?
Нет, что ты, Андрейка, деньги нам нужны, и жалобно досказала, но ты так надолго иногда уезжаешь, а мне без тебя очень плохо.
Потерпи моя родная, вот поднакопим деньжат, и махнём мы с тобой в отпуск на какие-нибудь Канары. А хочешь… на Бали, или…, да куда захочешь.
Ксения слушала Андрея, наслаждалась его предложением отпуска и куда они поедут. Вся под впечатлением его слов и представлявшихся ей красочных картин, ей всё больше и больше хоте-лось отблагодарить своего мужчину, такого заботливого, ласкового, и такого желанного.
Она смотрела на него, слушала его, и страсть, эта воровка чистой любви, начала заполнять каж-дую клеточку её мозга, наполнять её тело.
Не выдержав искушения, она взяла его за руку, и повела в спальню.

                                                        *    *    * 
Вернулась она из Киева через три дня совершенно неудовлетворенная поездкой. Отправляясь на конференцию, она надеялась почерпнуть что-то новое для себя, обогатить свои знания, но ни-чего этого и в помине не было. В докладах выступавших на первом месте были цифры, цифры, и цифры: они с увлечением перечисляли проценты успеваемости в школах и посещаемость, чертили на доске графики и таблицы. Но в их докладах отсутствовала забота об учениках и преподавателях, об усвоении учениками школьной программы, в них отсутствовала сама  жизнь, к которой они должны подготовить детей. 
Говоря об успеваемости, они перечисляли, сколько отличников и хорошистов они подготовили, но ни слова не было сказано о процветающем в школах завышении выставляемых ученикам оценок, о подгонке успеваемости под среднюю цифру по области, по району, по городу или селу. 
Большинство делегатов конференции, увидев на трибуне очередного докладчика, вначале, вроде бы заинтересованно слушали. Но их внимание было недолгим - услышав очередное перечисление цифр, они начинали явно скучать: и, прикрывая рты ладошкой, зевать. 
Лишь один докладчик понравился Ксении: низкорослый, сухопарый, таких людей насмешливо обзывают - «кожа да кости». Это был директор школы из Сум. К тому же, его украшала блестевшая в свете рамп, покрывающая половину головы, лысина. Он говорил о серьёзных проблемах в системе образования: о падении тяги учеников к учёбе, к знаниям; о недостаточной подготовленности самих преподавателей к работе с детьми. И даже о слабом знании предмета учителями, которые они, учителя, должны донести до учеников; о влиянии улицы и родителей на воспитание детей…
Также он говорил о плохой подготовке школ к учебному году и о недостаточном финансировании. Он поднял много вопросов, мешающих системе образования правильно, на должном уровне, воспитать будущее нашего государства, нашу молодёжь.
Только его доклад, почти без цифр, понравился ей, и она даже кое-какие его высказывания и пожелания записала в свой блокнот. Его доклад звучал в притихшем зале, и она слышала, как де-легаты шёпотом говорили соседу или соседке: «Правильно. Верно он говорит, давно пора». И она тоже внимательно слушая докладчика, говорила себе - какие правильные, светлые мысли у этого директора в голове, все бы так переживали за свою работу.
Открыв дверь, она перешагнула порог и сразу же ощутила запах застоявшегося воздуха, словно квартиру давно не проветривали. В квартире было как-то пусто, чувствовалось, в этой квартире давно не было людей, в ней не чувствовалось живого духа, и лишь звенящая тишина окружала её. Она давила на уши, заставляла Ксению бродить из комнаты в комнату, и с горечью думать - Анд-рей снова пропадает в командировке со своими железяками, и нет никого, кто помог бы мне на-рушить этот застой, эту пустоту и тишину.
Как плохо, когда тебя никто не встречает, не бросается помогать скинуть дорожную одежду, подумала Ксения. У нас с Андреем, даже кошки или собачки нет. Ни-ко-го! Мы, расставаясь друг с другом, становимся одинокими путниками в жизни. Расставаясь, мы становимся одиночками в окружающем мире людей. И, наверное, поэтому ищут люди себе пару, и женятся, чтобы заполнить пустоту одиночества. Конечно же, человек не может жить в одиночестве, он стадное существо. Ему нужно чувствовать себя окружённым такими же существами, как он сам. 
Как плохо, повторила она, и одинокая слезинка скатилась из её глаз, за ней другая, третья. И она, бросившись ничком на холодную постель, зарыдала.
Наплакавшись вволю, она умылась, причесалась, и внезапно, словно чёрт шепнул ей на ушко, она вспомнила - в моём блокноте Андрей как-то, не знаю зачем, записал адрес брата, и даже стацию метрополитена написал. А вспомнив, она подумала, а не съездить ли к Юрию, проведать его, посмотреть, как он живёт? Найдя блокнот, она быстро раскрыла его и, полистав страницы, нашла нужный ей адрес.
Она сразу нашла его, словно он специально лез в глаза и, решившись, захлопнула за собой дверь квартиры. Только она совершенно не подумала о том, что сейчас середина рабочего дня, и Юрий может отсутствовать - быть на работе, в магазине, или  вообще, просто отсутствовать.
Уже в электричке она об этом вспомнила, но двери вагона, мягко зашипев, закрылись, и поезд тронулся с места. За окнами замелькали настенные картины, колонны, стоящие и куда-то спеша-щие люди, и вскоре пропали, слившись в одну непонятного цвета и размера полосу.
Затем, умчавшись от одной станции, электропоезд прибыл к следующей, и вновь нырнув в темноту, остановился на нужной Ксении остановке.
Выйдя из вагона, она пошла к выходу, поднялась на эскалаторе, и оказалась в совершенно незнакомом ей районе. Она никогда, даже сопливой девчонкой, не была здесь.
Она шла, внимательно высматривая на стенах домов номера, а где их не было, спрашивала.
Пройдя почти  квартал от станции метро, она нашла нужный ей, указанный в блокноте адрес.

                                                                          *    *    *
Трёхэтажный, защищённый деревьями от уличного шума, и огороженный чугунным литым за-бором дом, скорее походил на купеческий особняк, чем на современную многоэтажку.
Надо же, залюбовавшись представшей перед глазами картиной «старой» жизни, восхитилась Ксения. Я бы не прочь жить в таком районе и в таком доме, подумала она, и направилась к подъезду.
В обширном вестибюле, в углу, расположился, с совсем не покрытыми пылью листьями, огромный фикус, а рядом с ним стояло пара старых кресел. За деревянной стойкой сидела