Произведение «Галерея абсурда. Мемуары старой тетради» (страница 15 из 45)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Фэнтези
Автор:
Читатели: 5345 +3
Дата:

Галерея абсурда. Мемуары старой тетради

непосредственно в «их» окружении, и их тоже совершенно нельзя сбрасывать со счетов по той простой причине, что они являются здесь совершенно «по месту» и многое категорически определяют. По причине же «сложной» (если говорить подробно), то следует так же не скидывать со счетов и то обстоятельство, когда «считает» все это не только тот, кто обязан «считать», но и во всеми любимой лавке Мерлуньи тоже считают – к примеру, Мельчиха Вукина, которую недавно взяли туда на эту должность, и которая может сосчитать все это совершенно «по-своему». Ее непосредственный счет так же надо будет учитывать в той же классификации. И здесь можно привести еще один немаловажный пример. Например, мы взяли, к примеру, линию в виде  продолжительно-длинного куска арматуры, протяженностью, скажем, до высоты той же Спиридон-башни, и подняли ее вверх. Что получим? Получим, на завершении ее нечто похожее на букву «гугель». То есть, верхняя ее часть согнется под определенным углом, и угол этот уже соответственно возымеет свое собственное воздействие, образно говоря, «на какие угодно округлости».
В свое время логик Геозгок Плямбу известный по всему периметру концептуальных теорий, как в 23 степени посвящения авиатор конкретики мысли, охарактеризовал данную способность «сгибаться» посредством воздействия на оконечник арматуры не только со стороны тех самых «внешних предметов», которые находятся рядом с линией и гнут ее, но и со стороны многих и многих «посторонних взглядов», которые тоже, в свою непосредственную очередь, «умножают ей цену». То есть, «взгляды» тоже имеют некоторую фактическую, а далеко не схоластическую, составляющую в виде механического воздействия радужной оболочки зрачка на предмет, и вполне способны повлиять на него с не меньшей силой. Где «меньше», где «больше» – мы не будем сейчас о том рассуждать – есть специальная литература в свободном доступе, где все эти положения рассмотрены самым тщательным образом, с теоретическими примерами, прикладными опровержениями и наоборот. Важно здесь – «как посмотреть»! И кто теперь может возразить, что «взгляды» не несут в себе никакого практического смысла, когда некогда  Гаврик Шиштейн, как известно, в своей не дюжей сообразительности находясь, и сначала «спостулировав» из портмоне Лорентца некое «преобразование», а после выгнав его самого из своего дома рассуждений, вывел из этого «постулирования» совершенно «идиотские, но «интересные» вещи»?! После чего становится уже абсолютно ясно, что эти самые «взгляды» иногда бывают по своей увесистости гораздо более привлекательными, чем самые прочные закономерности, а иногда даже сами эти закономерности. манипулируя ими, определяют. Важно – чьи именно эти «взгляды», куда направлены и с какой целью? Ведь, к примеру, если, например, Пипип Севряжный держит арматуру в руке, и держит ее крепко, и если смотрит на это «держание», допустим, Мимункус Мимикрий во всей своей сосредоточенности взгляда, то угол наклона оконечника арматуры будет составлять ни много ни мало – 20 градусов. А вот если держит арматуру Дидолон Фарамон, и держит ее на носу, и смотрит на все это панибратство Бездон Томский, то угол наклона будет составлять уже не 20 каких-нибудь градусов, как в предыдущем варианте, а 30 градусов восточной долготы, и, соответственно, 40 градусов западной широты. А это вам – не приблизительности какие-нибудь, до которых привык доходить каждый уважающий себя скептик или Сысой, никогда не уточняющий, впрочем, «на сколько» приблизительно! Во-вторых, гравитационная составляющая... Но об этом довольно было сказано в «принципах гравитационных составляющих» всех мастей и природ, составляющих, как знаем, достаточно большое количество томов научной литературы о том, что, например, у «колеса» – одна гравитационная составляющая, а, вот, у «пальмы» в березовом лесу – другая. Или почему Мазундор Постомон  ходит подпрыгивая, а, вот, Вогроном Поримский так не ходит? Да потому, что у них разные гравитационные составляющие! Бывали ведь такие случаи, что и сам Шестикос Валундр летит, бывало, летит гуда глаза глядят, а прилетит обычно туда, куда и не смотрел даже. Потом, ведь, еще и не маловажно здесь – в каком настроении находится тот или иной воодушевленный или не воодушевленный предмет действительности, и, следовательно, такими же и получатся результаты. Если, к примеру, в угрюмом настроении был или, там, в состоянии выпачканного глиной мыска ботинка находился – не только гравитационная составляющая может изменится в какую угодно сторону, но и сама реальная обстановка в данный момент времени вполне может выйти другим своим концом напротив – к веселью. Сами же «воздействия», говоря простыми словами, никогда не следует рассматривать в отношении между одним предметом и другим – следует их рассматривать в отношении «ко многим другим» предметам, которые могут находиться в этот момент времени рядом (и такие дисциплины, как «физика» и «химия», рассматривать в отдельности сподобится разве что Манчик Сипкин). Потому, как коль есть у нас кол в поле зрения, и есть у нас в поле зрения луг или какой-нибудь другой похожий цветущий оазис, следует рассматривать и их воздействие на тот же кусок экспериментальной арматуры. И т.д. А то получается не совсем понятно в конечном итоге, а в некоторых случаях получается так, что ничего в конечном итоге – непонятно «вообще». Значит, если есть у нас опытный пример и по этому опытному примеру видно, что гвоздь под воздействием молотка входит в стену и на основании этого действия можно будет оперировать к физическим характеристикам этого взаимодействия, учитывая только физические параметры «гвоздя» и «молотка»,  значит ли это то, что мы полностью осведомлены о других обстоятельствах этого «вколачивания» и имеем полное право делать выводы на основании увиденного? Нет – не осведомлены, и права такого не имеем – другие «внешние предметы» тоже здесь имеют свое воздействие. Значит ли, при этом, что если мы не осведомлены о существовании воздействия на них со стороны «других» внешних предметов, что – их нет? Нет, не значит. Поскольку такие предметы в их окружении существуют. Тогда какие выводы можно сделать при этом? Только – ошибочные. То есть – не везде этот пример применим и примеряем воочую, и потому выводов никаких здесь делать не обязательно. Но существует, как всегда, (и всегда существовала) четкая установка противоречить данным утверждениям. Мол, хухры-мухры, – есть основания. Но данное возражение не выдерживает никакой критики. Нет никаких оснований противоречить данному утверждению потому, как само основание этого «данного» утверждения зиждется на здравом смысле. Где мы видели такой молоток, который не понимал бы сути гвоздя? Тогда отчего, когда мы противоречим данному утверждению, главным резоном нашим является лишь однобокая суть нашего собственного понимания, чем и довольствуемся? Все это антилогично. Или, если говорить проще, суть подобных взаимодействий только тогда станет ясна и не вызовет никаких последующих сомнений, когда сам оппонент найдет в себе самом способность  соответствовать тем предметам окружающей действительности и отыщет в себе самом данные свойства и отображения. Ведь если мы забиваем гвоздь в четверг вечером перед наступлением Сатунчака Хвита Ховота, и забиваем его полностью и всецело, то при наступлении на следующий день, предположим, Дульского Проема или Сатунчаковской Пустоши, результат данного действия может оказаться таковым, когда острие гвоздя вполне может вылезти своим острым концом  с изнанки времени Монаты Жо, и пронизав все существующие на данным момент времени гласные в отглагольных прилагательных, пронизав их насквозь, показать себя совершенно в ином ракурсе. И, причем, вовсе не обязательно, что после такого не санкционированного пронизывающего появления острия гвоздя на плоскости стены в каморке Роту, Кацусская повесит на него свой оренбургский платок. Не безусловно!
Да и само понятие оппонент, надо сказать, здесь, уже само по себе подразумевает под собой «некое», можно сказать, сопротивление...
И, вот, «что», на самом деле будет-то, когда время уткнется в Параллельный Тупик Хвита Хавота и Марта придет?









Лист 3

  Гости


Словоблудие это своего рода
тоже – философия.


– Вот вы хотели в прошлый раз рассказать историю с гостями, а никто ничего не дождался.
– У нас разговор конфиденциальный?
– Неминуемо!
– Тогда расскажу сначала  о том, что происходило в это утро до прибытия гостей и чем это прибытие закончилось.
– Отбытием, надо полагать.
– Точно так. Был обычный будний день. И, вот, представьте – две пластины по бокам пролегают, внутри, между боков, что-то загадочное белеет, вроде густого насыщенного пара, и пар этот вьется. Представили?
– Предположим.
– Связи на виду самые благоприятные выходят: сирень цветет, весна, хоровод веселый и, как будто, слышно в лесу прятки. И вот Калгузбуд Окосава и Постромон Риссин подходят с двух сторон по краям, берутся за эти края, раздвигают по краям обе стороны и раскрывают самую глубинную матрицу, как под пыткой... А там – свадьба.
– Ух, ты!
– И, на этот счет, как знаем, всегда бывал не приятный и громкий разговор у Шестикоса и Роту по отношению к эпизодам Балбуды, а Чиськин Цезарь смеялся и говорил «кизим».
– Ну, насчет Чискина высказываний – это старая история. А вот насчет этого «тандема» – удивили!
– Что в этом удивительного? Они всегда – большие спорщики. Для виду, конечно, и ничего, как есть, вокруг их не изменится. И потому, Роту иногда молчит, когда Мяткин задирает публику. А та только что размахнется аплодировать Мяткину, только что почувствует некий прилив восторженных чувств, Шестикос Валундр не противоречит, смотрит на все благосклонно и утюга не трогает. Роту вроде молчит. Но как только видит, что дело вплотную подошло к овации, и овация сильно приблизилась, хочет Роту поднять свист – в протест новой редакции Балбуды (старая больше нравится), – но в это время бьет пушка с набережной и свиста не слышно. Шестикос полон, допустим, мысленных оваций, весел и впечатлен внутренне, но показать этот Бахчисарайский фонтан в своей натуре пока не может – права такого не имеет – и на вопрос Мяткина «какой город может быть без заборов?» – тоже молчит. Но, как только начнет приближаться рука его к руке, чтоб выдать не то, чтобы щуку, а целого сома –  в ответ – пушка. И т.д. И даже тогда, когда после происшествий Роту уляжется спать и станет уже засыпать, а ему на ухо кто-то спросит – «кто вчера в третьем часу дня сказал что половина первого?» – пушка; «кому запретили чулки носить на носу?» – опять пушка; «кто десять фонарей на 2-ой Фарватерной зажег в одном месте?» – пушка, – тогда вот и не слышно от него абсолютно никаких ответов и «рассержен» ли он или «не рассержен» – никому неизвестно. Такие они и бывают закономерности по праздничкам.
– Это мы знаем.
– Случайности они ведь когда происходят? – спросил тогда, подпивши за столом, Лифоп Камушкин Ведора-ТудораЧерпинского, вылупившись. Видор-Турод Черипский испугавшись, закричал: «А!» – обычная его, сатунчаковская еще реакция на повторения.


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Книга автора
Абдоминально 
 Автор: Олька Черных
Реклама