Посольство

при личной встрече.
А вот об экзамене, для которого я срочно понадобился некоторое время назад, что-то подзабыли. И здесь – ещё одно лирическое отступление, на сей раз – краткое. Раз в месяц в любое посольства мира отправляется курьер с документацией. Привозят ее в специальных вализах (от французского  valise, т.е чемоданчик), забирают накопившиеся документы – и обратно. Всё описывается, подшивается – в общем, стандартная бюрократическая процедура. И результаты экзаменов едут тем же путем..
Так вот, однажды вечером (в жарких странах день разбит на две части, с шести – вечерняя отработка) в кабинете раздался звонок. Голос был не очень твёрдый, но внятный, чей – думаю, вы уже догадались.
- Так Вы готовы принять экзамен сегодня, завтра – почта, надо отправить результаты именно этим рейсом.
Почему не сделать всё заранее, когда прошло столько времени, для меня всегда остаётся загадкой, хотя поработать довелось не в одном государственном учреждении и не один год.
- Конечно готов.
- Тогда зайдите.
Я зашёл. Красный, как рак, главный экзаменатор (думаю, догадываетесь, о ком речь), сидел за своим внушительным столом, освещаемым мерцанием голубого телевизионного глаза, напротив стоял трепещущий экзаменуемый.
- Так, - нарочито медленно выговаривая слова, начал собрание мой непосредственный шеф, - вот текст для перевода «на английский  язык», а вот – в обратную сторону. Потом отдадите на проверку.
Кивнул, указывая на меня, своё имя произносимое вслух я  уже давно не слышал – наверняка на него был наложен неофициальный запрет.
Коллега всё взял.
- Ждём вас всех через пару часов – приносите, вместе будем принимать устный экзамен.
Мы вышли в коридор-
- Мне тут нужно отъехать, - таинственно заявил экзаменуемый, - но приеду с переводом, как и договаривались, не волнуйтесь.
Я всё сразу понял. Знания здесь совершенно никого не интересовали, главное – результат, который мы должны предъявить Москве. Конечно же, такой подход был грубейшим нарушением всех правил и этических норм и грозил серьёзными неприятностями, если всё откроется. Но мы находились за тысячи километров от Родины..
Я конечно же не возражал, о согласии шефа и говорить не стоит. Разошлись, через три часа появился экзаменуемый, а впереди – проверка, устный экзамен, протокол..
Перевод был сделан блестяще – поверьте мне на слово, я немного в этом разбираюсь, почти профессионально, и лучше бы не сделал и сам. Ясен пень, кто-то помог, причём из асов, владевших искусством перевода безупречно, на уровне носителя языка. И когда это увидят в Москве, то сразу поймут, кто делал. Происходящее начинало напоминать плохую комедию, только концовка виделась совершенно не смешной, о чём я откровенно сказал присутствующим. Между тем шеф, по-видимому, весь вечер добавлял, и теперь сидел совершенно невменяемый. Тяжело дыша и наливаясь кровью всё больше и больше, спросил:
-  Ваши предложения ?
- Немного упростить, сделать не так, чтобы появились ошибки, но использовать более простые конструкции, примитивные, как бы русский английский.
- Давайте, - сразу согласилось второе лицо, - правьте.
- А как же с устным экзаменом, - всё же осмелился поинтересоваться я, ожидая любого всплеска уже никому неподконтрольной энергии и услышал вовсе невероятное:
- Ну послушайте, давайте не будем фарисействовать. Устный – пять, письменный – четыре, и экзамен сдан. Подпишите лучше протокол, он уже готов, оценки проставлены.
Я подписал без разговоров, текст подправил, все были довольны.
На следующее утро меня остановила наша делопроизводитель – исключительно порядочная и доброжелательная женщина, неведомым образом попавшая в штат МИДа (я кстати забыл сказать, что приехал по временному контракту).
- Вы вчера принимали экзамен ?
- Ну да, а что опять не так ?
- Ё-моё, в час ночи меня подняли, чтобы всё оформить, ведь сегодня уходит почта. Неужели нельзя всё раньше сделать, принять этот зачёт, что ли?
- Так он заранее и «принял», - пошутил я, - а то бы всю ночь сидели.
Женщина понимающе кивнула.
- Ох, не любит он Вас, с самого первого дня.
Осеклась, испуганно оглянулась, ушла. Больше на эту тему мы не говорили никогда, пришло окончательное понимание стиля поведения и отношения. По наивности душевной, всегда считал, что личная симпатия либо антипатия не должны влиять на рабочий процесс, но это в идеале, для романтиков, а действительность, как всегда, жёстка и бескомпромиссна…
Глава 6-я.  Последняя, короткая
Холуйствовать мне претило всегда, а здесь надо было решать, как жить дальше – или продолжать наступать на своё достоинство, либо подавать сигналы о своих возможностях и намерениях заниматься делами всерьёз, не ограничиваясь отписками. Увы, все мои предложения и порывы так и оставались невостребованными – всё где-то пропадало, застревало в папках, лежало на столах у начальников без движения. Руководители, стоявшие надо мной, довольствовались исполнением поручением из Москвы и на этом всё заканчивалось. Но всё же в какие-то пробелы бесконечного бумажного потока удавалось поднять голос, и почти всегда – безрезультатно. Ответы давались до невероятного однообразные: «что здесь интересного ?», или «а разве нас просили?», и уж совсем совковое «нас не поймут». А возможностей расширить наше взаимодействие с египтянами было премного, и что особенно обидно – контактов и запросов от самих предпринимателей хватало.  Увы..
Прорвавшись как-то раз к новому послу в нарушение всех норм субординации, высказался и, похоже, нашёл понимание.
- Давайте, пишите, предлагайте, я всё отправлю почтой, - заверил меня глава нашей дипмиссии.
Окрылённый, начал действовать – новые встречи, переговоры, круг знакомств и деловых контактов ширился лавинообразно. Всё вылилось в один большой обзор, с которым я вновь пришёл к послу.
- Оставьте, посмотрю.
Надо сказать, что к этому времени обстановка в Посольстве сильно изменилась. Если раньше сотрудники пребывали в состоянии сильного нервного напряжения, то отныне всё складывалось с точностью до наоборот. Шеф брал на себя львиную долю писанины, оставляя для нас дела попроще и в основном технического характера. Прежняя суматоха сменилась состоянием тихого омута, где правда, сохранялась присущая дипломатам аура элитарности, определяемой игрой интересов, амбиций и личных качеств. Над этим можно смеяться, но решить необходимо для себя: готов ли ты с этим смириться, а значит влиться в славные ряды штатного состава, или нет. Точку для себя поставил после одного случая, добившего меня окончательно. Поясню.
Какой-то чиновник из Администрации Президента, следуя в Африку пролётом через Египет, должен был сделать остановку (или пересадку) в Луксоре (кто бывал, тот наверное помнит великолепие храмов древней столицы Египта, долину Царей, колоссы Мемнона и многое другое). В командировку снялась половина наличествующего состава (меня не взяли, чувствуя, можно предположить, насколько критически я настроен к таким проявлениям подобострастия и чинопочитания). Здание пустовало целую неделю, по пустым коридорам бродили секретарша и делопроизводитель, срочные бумаги согласовывали по телефону. Зато впервые за год удалось вместе с коллегой посетить книжные магазины в городе, заглянуть в американский Университет на Тахрире, едва ли не со священным трепетом приобрести подлинники произведений классика египетской литературы Нагиба Махфуза, мудреца Тахи Хусейна, политичного Хейкала, язвительного Тауфика Аль Хакима, умницы Юсефа Ас-Сибаи. Новые арабские словари, книги малоизвестных и совсем неизвестных писателей  теперь стоят у меня на полке в Москве.
А вскоре в коридорах вновь зазвучали шаги, жизнь в Посольстве возрождалась. Коллеги посмеивались, рассказывая о своих приключениях, поездках, посещениях храмов Луксора. Оказывается, пока товарищ из Москвы летал по Африке, все оставались в местной гостинице в ожидании пролёта обратно, чтобы вновь поприветствовать высокое лицо в аэропорту. Почему-то представлялось, как выстроившись во фрунт, дипсостав отдаёт честь из-за стойки оформления багажа высокопоставленному чиновнику, снисходительно-одобрительно помахивающему рукой. Бессмыслица полная, о чём, кстати, сказал потом и сам советник.
Но всё же хотелось увидеть хотя бы какой-то результат своих усилий, предпринятых в порыве энтузиазма и в надежде, что эту неповоротливую машину можно сдвинуть с места и запустить по-новому. И снова кабинет посла, вдумчивый внимательный взгляд, долгое размышление,  и вывод:
- Я решил ничего не отправлять. Ваши предложения касаются экономики, а это – не наше дело, пусть Торгпредство работает.
Возражать дальше было ни к чему – про приданные МИДу функции координатора внешнеэкономической деятельности  и мои наработки говорить более смысла не имело. Всё бесполезно, понял я, с ветряными мельницами мне не совладать.
Решение уехать созрело не сразу, предлагали продлеваться и дальше, но просиживать впустую даже на хорошей зарплате не имело смысла. Время окончательно сказалось избытком усталости от постоянного ожидания, несбывшихся проектов, ночей без сна и надежды быть услышанным. Вывод один: не стоит так стремиться к незнакомому, строя ложные иллюзии, о чём потом можешь здорово пожалеть.
Вместо послесловия
Видений больше  не было – очевидно, что тема оказалась исчерпанной.  Увиденное в Египте поразило, все представления о сути дипломатии», и главное – не только этических устоях, но просто логике, оказались бесповоротно разрушены
О какой-то целостной,  продуманной и внутренне единой политики России на ближневосточном регионе говорить не приходится.  Отсутствует четко выраженный политический проект, а есть только различные направления и страны приложения усилий, носящие характер запоздалого реагирования и «проливки» уже сгоревшего здания. Причём даже  данная парадигма характеризуется откровенной непоследовательностью и противоречивостью подходов (вспомним ситуацию с Ливией), а иногда и откровенной беспомощностью, как в случае с Йеменом.
Мне могут возразить: для стран западного мира все события «арабской весны» также оказались большой неожиданностью ибо предсказать что-либо в данном регионе повышенной политической турбулентности практически невозможно. Это верно, но справедливо и другое: если, например, во время «революционных» событий в Египте в январе 2011 года многие западные страны и некоторые азиатские (Турция, Китай) присылали за своими дипломатами и их семьями спец-рейсы, а некоторые фирмы эвакуировали своих сотрудников в безопасные места, то россияне оставались долгое время в неведении относительно того, что им делать, в то время как чиновники от внешней политики выступали с успокоительными заявлениями. И только когда ситуация достигла критического уровня, туристам было предложено покинуть страну (причём в качестве рекомендации), а судьбами дипломатов и их семей никто так и не озаботился.
Примерам подобного рода нет числа, но главное состоит не в этом.  Культура – понятие многогранное;  набраться опыта и получить знания могут многие, но правильно их применять на практике, верно выстраивать линию своего поведения, показать