ночной гость стоял невозмутимо рядом и молчал. Заметив, как Софи дрожит, накинул ей на плечи свой плащ, но она этого не заметила. Тогда он весело прошептал:
- Не печальтесь, сейчас все ваши беды закончатся, и для вас снова наступит утро. Стоит только отцу сказать несколько слов вашему брату, и он все сделает. Собственно, вы сами могли его об этом попросить, мадмуазель Софи. Впрочем, это уже не важно.
Софи, услышав эти слова, с облегчением на него посмотрела. Видимо, этот совершенно посторонний человек был прав. Он по случайности проник в ее комнату, в ее жизнь, и теперь знал про нее все. Почти все...
Мой ласковый, мой любимый брат… Вдруг подумала - наступит утро, а что дальше?
- Теперь сама не знаю, хочу ли я этого, - прошептала она.
- Что вы сказали? – изумился незнакомец.
- Наступит утро… Только не будут петь соловьи.
- Перестаньте. Все будет хорошо, - ответил он.
И тут она услышала:
- Отец, ты же понимаешь, что сейчас это невозможно.
Это был голос Поля. Был он четким и уверенным – воплощением разума и здравого смысла. Сначала она его даже не узнала.
- Почему?
- Во-первых, я уже опаздываю на важные переговоры.
- Речь идет не о сейчас – речь идет о ближайшем времени, когда ты сможешь приехать и увести ее.
- В Китай?
- Почему бы нет?
- Но это смешно!
- Почему?
- “Почему” – это, во-вторых. У меня много работы. У меня постоянные поездки по стране, потом я возвращаюсь, снова уезжаю. Жизнь дипломата – сумасшествие. Это большая ответственность. Это… Я не могу всего объяснить. В конце концов, не имею права!
- Что же, ты не заберешь ее отсюда?!
- Я этого не говорил… Но, не сейчас.
- Когда?
- Ну,… через год... Или, скажем, через два. Может быть, через пять-семь лет. Пока не знаю, все зависит от политической ситуации. А еще я жду новую должность. Это большая ответственность. Я представляю нашу страну, понимаешь, отец? Твою страну. Ты же хотел, чтобы я стал дипломатом? Я сделал это!... И еще хочу добавить - мне кажется, не стоит искать виноватого. Думаю, что в данной сложившейся ситуации никто из нас не виноват. А кому нужно сказать спасибо – все мы знаем… Так! Все! Простите меня, любимые. Больше не могу. Это нарушение регламента. Я должен очистить голову от наших проблем – через десять минут важные переговоры. Целую вас всех, обнимаю. Пока… Пока… Пока…
Его последние слова были слышны откуда-то из отдаленного уголка темного парка или еще дальше. А скорее всего они доносились через тысячи километров из места на планете, где находилась загадочная страна Китай, и где была непростая политическая ситуация, поэтому они становились все тише и тише, пока не исчезли совсем…
- Так, кто же ее сможет отсюда забрать?! – взревел отец, - неужели только я?!
Но, некому было ему ответить. Его жена была где-то далеко, она, наконец, спала; младшая дочь тоже безмятежно ворочалась в постели, отгоняя дурной сон; а сын был занят – в эту минуту он работал, трудился на страну. И только его старшая дочь стояла рядом на балконе, держась за перила, напоминая птицу, которая готовилась совершить полет в неизвестность, которая ее больше не пугала…
- Куда?
Софи встала у балконной двери, ведущей в свою комнату, преграждая незнакомцу путь.
- Если позволите…
- Не позволю. Я уже говорила, без веревки не приходи.
- Но…
- Повторять не буду.
- Я подумал…
- Напрасно.
- В таком случае, вы забыли, мадмуазель Софи, спрыгнуть с крыши, - улыбнулся он. - Хотя, недавно у вас была такая замечательная возможность.
- Нет, не забыла. Просто там этого делать не хотела.
- Почему же?
- Там мне было хорошо.
- А здесь?
- Здесь ничего не изменилось… И уже не изменится. Я не могу жить на крыше вечно.
- Но…
- Покончим с этим. Ступай и принеси мне ее.
Мужчина снова улыбнулся и тихо медленно произнес:
- А на крыше вы не сделали этого потому, что не способны на такое. Верно?
- Иди ко всем чертям!
- Я-то пойду. Только, что вы будете делать без меня? Вас все бросили - остался я один…
- Хватит…
- Вы не даете мне сказать - я принес то, что обещал.
- Где она?
- В кармане плаща. Я не обманул.
- Принес, - с облегчением прошептала она, - хорошо! Принес!… Давай.
Софи сняла плащ и протянула ему.
- Вот, мадмуазель, - и незнакомец вынул из кармана скомканный пучок.
- Что это?... Ты издеваешься?
- Веревка… Вернее, бечевка. Моей знакомой не оказалось на месте, пришлось взять то, что нашел.
- Но она порвется, как нитка.
- Если ее распутать, а потом сложить в несколько раз, все получится.
- Это какой-то кошмар! Сколько времени? Скоро наступит утро. Я не хочу снова начинать бессмысленный день. Хватит надо мной издеваться!
- Нужно всего лишь распутать. Держите этот конец, потом постепенно вытягивайте. Все у вас получится.
- Когда же это закончится?!
- Вы сами теряете время!
- Иди сюда. Ну, быстро! – и она, взяв за рукав, втащила его в комнату. – Сиди здесь и жди! – скомандовала Софи, и лихорадочно начала терзать в руках запутанный клубок, бормоча:
- Веревка… Бечевка… Распутать… Сложить в несколько раз… И все... Тогда будет все… А потом…
Вдруг перевела взгляд на мужчину.
- Ты мне поможешь?
- Мадмуазель, я только и делаю это – неужели вы не видите? – воскликнул ночной гость.
- Нет, потом… Ты мне поможешь потом?
Он на мгновение замер, строго на нее посмотрев:
- Мы с вами так не договаривались, мадмуазель Софи.
- Но, ты должен мне помочь!
- Нет, не должен.
- Но!...
- И не просите!
- Мерзавец!
- Вот как?...
- Негодяй!
- Пожалуй, я пойду.
И он встал, сделав шаг по направлению к балкону.
- Постой, - взмолилась она. – Прости! Ты не можешь так просто уйти.
- Отчего же?
- Чего ты хочешь?
- Вам меня не понять, мадмуазель, но в вашем веселом приключении принимать участия я не буду.
- Ты хотел знать обо мне все?
- Хотел. Но, вы не желаете говорить, а я не могу вас принуждать.
- Ты хочешь знать, что было со мной дальше?
- Я хочу знать о вас все, мадмуазель Софи.
- Так слушай, но ты мне потом поможешь. Хорошо?
- Не знаю… Не уверен.
- Я знаю – ты не бросишь меня одну. Который час?
- Пять минут третьего.
- Ночи или утра?
- Пока ночи. Соловьи еще поют.
- Сядь. Держи эту веревку. Она постоянно путается!... Проклятье! А соловьи еще поют… Что я говорила? Спрашивай – что ты хочешь знать?
- Все. Если точнее – расскажите, как в вашей жизни появился Он.
- Хочешь знать все? - прошептала она. – Хорошо, я расскажу. Все расскажу. Только не уходи.
- Я не уйду, мадмуазель. Слушаю вас.
Софи немного помолчала, глядя в никуда. Ее глаза были сухими, в них больше не было видно слез, лишь пустота и усталость. Наконец она тихо заговорила, начиная свой рассказ:
- С малых лет я работала, как сумасшедшая. Лепила всех подряд. Детская комната была заставлена моими ранними скульптурами.
- Нравилось?
- Безумно.
- Красота?!
- Что?
- Ничего-ничего, продолжайте.
- Прошло несколько лет, и однажды отец пообещал привести к нам домой Альфреда Руже. Это признанный мэтр и знает толк в таких делах. Целую неделю я сходила с ума, бесилась, не находила себе места. И тогда загадала: если Руже не одобрит мои скульптуры, возьму молоток и разобью все вдребезги.
- Так вот когда у вас зародилось восхитительно чувство вандализма?! Браво, мадмуазель!
- Это не смешно! Это было делом моей жизни!
- Тогда еще вашей маленькой жизни!
- Какая разница?!... Но Руже мои работы понравились. В тот день я впервые услышала это имя. - Странно, – сказал он мне. – Совершенно в манере Гобера. - Гобер? Кто это? – не поняла я. - Самый скандальный современный скульптор, – объяснил Руже. – Чего о нем только не говорят! Кто-то называет его гением, а кто-то просто обманщиком. Рассказывают, что он делает статуи по слепкам с живого тела.
Софи немного помолчала, а руки продолжали распутывать проклятый клубок. Делала она это лихорадочно, исступленно и неумело. Но было видно, что в этот миг она находится далеко отсюда – в своем детстве.
- А спустя четыре года отец получает назначение в Рамбуйе, и наша семья переезжает в Париж. Мне семнадцать. Я посещаю академию, учусь, снимаю мастерскую вместе с тремя подругами, слушательницами академии. Руже не бросает меня, он часто наведывается, помогает, советует. И однажды представляет меня Полю Деко - директору школы изящных искусств. Тогда во второй раз я услышала о Нем. Едва взглянув на мои работы, Деко сразу же спросил: “Вы учитесь у господина Гобера?” Кто этот чертов Гобер, с которым меня все сравнивают? – подумала я. Любопытство меня разбирало. Слышала о нем лишь одно – учиться у такого мастера было бы мечтой для любого начинающего скульптора.
- Тогда вы и решили прийти к нему прямо в логово, - мягко перебил незнакомец. - Как он вас встретил? Был восхищен красотой юной барышни? Говорил комплименты? Пал к вашим ногам?
- Комплименты? Он заставил меня слепить из гипса ступню, а потом буркнул: “Вы согласны убирать глину и гипс?” - Конечно! – не задумываясь, ответила я. Так с ним и познакомилась…
- Сколько вам было лет?
- Девятнадцать.
- Счастливый возраст!... Что же было потом?
- Потом… Который час?
- Десять минут третьего.
- Десять минут… А потом для меня начались тяжелые, но самые счастливые времена.
- Даже так?
- Да. Все, что я делала раньше, было лишь подготовкой к чему-то большому, сложному и одновременно прекрасному. Я встретила человека, который обладал странной, неповторимой техникой. Он работал крупными мазками, широко накладывая линии. Его скульптуры не говорили, не шептали, они кричали, горланили, хватая за горло и не отпуская. Все было так необычно…
- И вы мгновенно поддались обаянию этого человека.
- Никогда раньше ничего подобного я не испытывала. Невозможно было оторваться от этого зрелища. А как он их создавал?!
- Как?
- Этого не объяснить. Он сливался с материалом, словно разговаривал с ним, и глина или бронза, гипс,… не важно, с чем он работал,… становились в его руках податливыми, словно, отдавались всецело. А мастер сильными руками уверенно брал простую земную плоть и делал с ней все, что хотел. А потом рождалось великое.
- Красота?!
- В его мастерской я впервые узнала, что это такое. Конечно, раньше видела в музеях скульптуры великих мастеров, но чтобы такое являлось прямо на глазах… Это было невозможно. Когда он работал - напоминал демона. Был, словно, с другой планеты. И я, иногда подсматривая за ним, чувствовала, как кто-то стоит за его спиной, дает великую силу, помогает. Все напоминало чудовищный заговор, божественный и неповторимый. Ничто в этой жизни не сравнится с подобным зрелищем…
- Тогда и влюбились.
- Об этом я не помышляла. Даже в мыслях такого не было. Он был слишком от меня далек. От всех нас.
- У вас в мастерской работали другие ученики?
- Конечно.
- Были молодые парни?
- Я была одной девушкой, остальные были юношами.
- Что случилось дальше? Как произошло… то, что произошло?
Софи замешкалась и посмотрела на часы. Рассказывая, она ненадолго забыла о своем занятии, но теперь вспомнила и снова принялась распутывать пучок тонкой бечевки.
- Дальше, - пробормотала она. - Дальше все произошло очень просто…
И снова замолчала.
- Он начал ухаживать, дарить подарки, цветы, ходить с вами в театры?
- Долгое время он меня не замечал. А я и не думала ни о чем таком. Только училась. У меня начали получаться хорошие скульптуры. Очень хорошие! Моя техника была другой – я работала скрупулезно, четко вырисовывая детали - не знаю, почему меня сравнивали с ним? А он иногда
