одобрением, с осуждением, возможно, с изумлением или с завистью, но вряд ли кто-то задумывается над тем, что наша семейная жизнь началась с большой и нежной любви, которая имеет историю, романтичную, как в старину.
Я очень скучаю по тебе, когда тебя нет рядом. Твоя красота вызывает у меня восхищение, такое же, как тогда в Алуште, хотя ты теперь моя жена. Теперь я тобой еще больше восхищаюсь именно потому, что часто тебя вижу, и ты теперь такая доступная, хотя и осталась для меня богиней красоты, перед которой я преклоняюсь.
Но ты умеешь меня приятно удивлять не только своей несравненной красотой. Как я был счастлив и горд, когда ты сумела повергнуть в изумление всех моих друзей и их жен своими изящными манерами, своим поведением за столом, своими способностями в домашнем хозяйстве и кулинарии. Я не верил своим газам, когда ты спокойно и обдуманно, без всякой суеты и сомнений готовила эти великолепные блюда, как будто всегда только этим и занималась. А ведь все, включая и меня, принимали во внимание твою юность и неопытность. И все оценили и твою красоту, и твою приветливость, и скромность, и твое умение. Помнишь сколько было сказано хороших, искренних слов, как все были довольны и веселы? А я млел от удовольствия и гордости. Моя жизнь обрела смысл и содержание только теперь, и я бесконечно благодарен тебе.
Каждый день я вспоминаю и оцениваю свои вчерашние поступки, и если нахожу в них неприятные моменты, стараюсь сегодня загладить свою вину перед тобой, даже если ты моей вины и не заметила.
Трудно написать содержательное письмо человеку, с которым расстался два часа назад. Многое я говорю тебе словами, поэтому надеюсь, что ты не обидишься на это короткое письмо. Хочу, чтобы ты всегда была веселой.
Всю тебя целует твой муж и друг».
Кате очень хотелось посмотреть судно, на котором работал Миша, и однажды она отправилась с ним на работу. Миша провел ее по судну, даже спустился с ней в машинное отделение, прекрасно сознавая, что для нее это всего лишь груда металла. Напоил чаем, потом предложил Кате посетить также и с/с «Зевс». Спасатель был пришвартован кормой к старому танкеру «Сахалин», который прочно сидел на мели, и служил пирсом для швартовки судов, а в его надстройке размещалась контора АСПТР.
В кают-компании «Зевса» они встретили капитана Ершова.
-Здравствуйте, Алексей Иванович, вот пришли посмотреть судно, это моя жена Катя.
-Я слышал, что ты женился, - сказал капитан, - поздравляю, и с удовольствием хочу отметить, что вкус у тебя хороший. Где же ты нашел такую красавицу?
-Спасибо, Алексей Иванович. Это долгая история.
-Тем не менее, мне хотелось бы ее услышать, но не сейчас, я надеюсь, ты, в конце концов, вернешься ко мне на «Зевс»?
-Я бы с радостью, я в кадрах уже надоел всем с этой просьбой, а меня держат на «Марсе», и замену не дают.
-В прежние времена команду всегда набирал капитан, и хорошая морская практика подтверждает, что это было правильно. Пойдемте ко мне в каюту, и там ты объяснишь, почему ко мне не обратился.
-Я не посмел, Алексей Иванович, - сказал Миша, когда они поднялись в каюту.
-Мне странно это слышать, удивил ты старика. Может быть, объяснишь?
-Мне пришлось работать почти на двух десятках судов, а капитанов было еще больше, но уважал я далеко не всех, полностью соответствовали моим представлениям о капитане дальнего плавания только трое из них, и вы в их числе, Алексей Иванович. А лично мы с вами почти не разговаривали, поэтому я и не посмел обременять вас своими проблемами.
-Катя, выпьете с нами коньяку?
-Чуть-чуть, пожалуй, выпью, Алексей Иванович. У меня такое впечатление, что я попала на страницу книги Станюковича, мне все так странно, так интересно, я ведь впервые на настоящем судне.
-Пожалуй, для моряка это звучит как комплимент, особенно, если такие слова исходят от красавицы. Вот ваш Михаил сказал, что мы с ним почти не разговаривали, хотя работали вместе на судне не один месяц. Так оно и было, но я хочу это исправить, и приглашаю вас в гости к себе домой. Как вы на это смотрите?
Для Михаила это приглашение показалось странным и неожиданным, и он сказал первое, что пришло в голову:
-Для нас это большая честь, Алексей Иванович, но у меня такое ощущение, что мы как будто напросились…
-Только без церемоний, Михаил.
-Мы обязательно придем, спасибо.
-Тогда в пятницу в девятнадцать часов мы вас ждем.
С территории базы Миша с Катей возвращались по полосе прибоя вдоль Никольской сопки.
-Вот уж никогда не ожидал, что Алексей Иванович пригласит нас в гости. Мне казалось, что он и внимания на меня не обращал на судне.
-Но хоть как-то вы общались?
-Всего дважды был короткий разговор.
-И о чем же вы говорили?
-Первый раз он вызвал меня в каюту, когда мы немного повздорили со старпомом. Я работал на шлюпочной палубе, подошел Дюжиков, наш старпом, и сказал, что нужно «снимать остатки», то есть произвести ревизию продуктов. Меня выбрали председателем хозкомиссии. Я прервал свою работу, спустился в каюту старпома, говорю: «давайте накладные».
-Что за новости, зачем это тебе накладные? – Дюжиков был грубоватым парнем.
-Если вы хотите, чтобы я провел ревизию, то мне нужны накладные.
-Вы мне нужны, чтобы мешки таскать, а не проводить ревизию.
-Либо вы что-то не понимаете, либо я. Меня выбрали в хозкомиссию, чтобы я проверял расход продуктов, то есть вашу работу, а таскать мешки ради вашего удовольствия я не намерен.
Он еще что-то кричал, я повернулся, и ушел. Потом меня вызвал капитан. Он выслушал меня, и сказал Дюжикову, чтобы тот отдал мне накладные, и матросов в помощь.
А второй раз капитан сам подошел ко мне на палубе, и позвал на бак…
-Подожди, Миша, как закончился инцидент со старпомом?
-Мы провели ревизию сами, потом я принес старпому ее результаты. Недостачи не было, даже небольшие излишки. Дюжиков после этого стал меня немного уважать, я его тоже, за честность, хотя мы и раньше знали, что он не ворует продукты.
-Извини, я тебя перебила.
-У нас шлюпочная палуба и бак покрыты деревянным настилом. Алексей Иванович показывает мне щели между досками, и спрашивает, нельзя ли придумать какое-то устройство, чтобы аккуратно залить их гудроном?
Я смастерил нечто вроде лейки на колесах, отдал ее боцману, и щели были ликвидированы.
-Наверно капитан придал этим случаям большее значение, чем ты сам.
-А я думаю, что его поразила твоя красота, и ему захотелось еще тобой полюбоваться.
Глава 3
Капитан Ершов.
Алексей Иванович с женой Таисией Николаевной жили в скромной двухкомнатной квартире. В глаза бросалась богатая библиотека, собрать которую по нынешним временам было непросто, поскольку книг в продаже практически не было, за исключением трудов Ленина, и прочей партийной «литературы».
Мишу по-прежнему мучил вопрос, почему заслуженный, и всеми уважаемый капитан вдруг пригласил их в гости, и он был в некотором смущении, в отличие от Кати, которая находилась под надежной защитой собственного обаяния.
Таисия Николаевна была подвижной невысокой женщиной со смуглой кожей и приветливыми карими глазами. Ее лицо сохранило следы былой красоты, которая легко угадывается в любом возрасте. Миша вручил ей цветы, и почувствовал себя немного лучше.
На суровом лице Алексея Ивановича блуждала легкая улыбка, и выглядел он чуть более оживленным, чем привык его видеть на судне Миша.
-Рад снова видеть вас Катя, - сказал он, осторожно пожав ей руку. – А ты, Михаил, на судне всегда держался более уверенно, чем в этой квартире. Но я надеюсь, что мы это легко исправим. Прошу за стол!
После двух рюмок коньяку Миша расслабился настолько, что позволил себе сделать несколько комплиментов в адрес Таисии Николаевны, которая, в свою очередь, с нескрываемой симпатией общалась с Катей. Обстановка за столом стала непринужденной.
-Алексей Иванович, сколько лет вы работаете на флоте? – спросила Катя.
-Больше пятидесяти, пятьдесят три года, я начинал юнгой на паровых судах.
-Сколько же штормов вам пришлось пережить! Расскажите, пожалуйста, о каком-нибудь шторме, который вам запомнился. – с милой улыбкой попросила она.
Старый капитан повертел в руках рюмку, с улыбкой посмотрел на Михаила.
-Ну вот, например, лет восемь назад мы попали в сильный шторм в Беринговом море. А мой старпом взял в этот рейс свою жену. Этот шторм так ее напугал, что весь экипаж искал ее в течение получаса, а потом она появилась сама, и была в таком ужасе, что по приходу в порт бежала не только с судна, но даже из города с молодым матросом.
-Вот так старые морские волки шутят, да? – Смеялась Катя, - я ведь серьезно спрашивала.
-А если серьезно, то я скажу так: тысячи лет люди ходят в море, и научились делать такие суда, которые могут выдержать любой шторм, но суда тонут, потому что почти за каждой катастрофой стоит человеческая беспечность, безрассудство, и просто глупость. Вот ваш Михаил тонул на траулере, он вам не рассказывал?
-Нет. Почему ты мне не рассказал, Миша?
-А вы откуда об этом знаете, Алексей Иванович?
-О том, что потонул БМРТ «Пятнадцатый съезд ВЛКСМ» в 1973 году знал весь город, а подробности мне рассказал один ваш матрос, с которым я сидел рядом в самолете. И мне известно, что в спасательный бот ты садился последним, потому что решил захватить с собой свою трубу. Когда твоя фамилия и труба появились на «Зевсе», я сразу вспомнил рассказ этого матроса, и подумал, что человек, который способен вести себя так хладнокровно в критической ситуации, должно быть, неплохой моряк. А потом старший механик говорил мне, что ты привел в порядок аварийную сигнализацию в машине, колдовал с судовыми генераторами, в результате чего максимальная скорость судна увеличилась. Кстати, объясни доступным языком, что было не в порядке с генераторами?
-Идея была не моя, а третьего электромеханика. Мы с ним выяснили, что дополнительные обмотки генераторов включены встречно основному магнитному потоку, что было бы оправдано при более высоких оборотах дизеля. А на наших дизелях такое включение приводило к тому, что напряжение на генераторах нельзя было поднять выше 210 вольт. После наших переключений напряжение повысилось до 220-230 вольт, с возможностью регулировки. При этом возросло до номинального напряжение возбуждения гребного электродвигателя, и его мощность, а значит, и скорость судна увеличились.
-А теперь скажи мне, почему у тебя нет высшего образования?
-Единственный ВУЗ, который меня интересовал – летное училище. Я туда поступал, и поступил бы, если бы не глупость, которую я совершил.
-Ну-ка, расскажи.
-Наверно это не та тема, которая уместна за столом.
-Рассказывай, мы никуда не торопимся, вот и Катя навострила ушки.
-Глупости было даже две. В семнадцать лет мы с другом пришли к военкому с просьбой направить нас в военное летное училище. Он направил нас на медкомиссию. Я легко ее прошел, хотя она была гораздо более тщательной, чем та, что мы ежегодно проходим. Мой друг не смог ее пройти. Направление я получил, приехал в училище, где абитуриентов поселили в палаточном городке на территории училища. Заняться там было решительно нечем, кроме подготовки к экзаменам. И подготовился я очень хорошо, но за три дня до экзаменов мы
