мне хочется знать, что ты так же счастлива, как и я.
Вчера получил твою радиограмму, и перечитал ее двадцать раз.
Через два часа мы будем в Находке, и я отправлю тебе это письмо.
До скорой встречи, моя любимая, нежно целую всю тебя, твой Стрельцов».
В экспедиционном отряде АСПТР было три спасательных судна: «Зевс», «Алмаз» и старенький «Изыльметьев». Для реставрации коленчатых валов главных двигателей с/с «Алмаз» шел в Японию. Визированных моряков в экипаже «Алмаза» не хватало, и были сделаны некоторые перестановки. Таким образом, Стрельцов временно оказался в экипаже «Алмаза». С Кобе судно вернулось в г. Находку спустя три недели после выхода из Петропавловска. В Находку зашли только для таможенного досмотра, и на следующий день собирались идти во Владивосток. Началась длинная, нудная и мелочная процедура досмотра, со вскрытием топливных и питьевых танков, со вскрытием пайол, не говоря уж о тотальных обысках в каютах и других судовых помещениях. Моряки хмуро наблюдали рьяные действия таможенников, не скрывая ненависти к ним, тем более что была теплая, солнечная суббота, и хотелось прогуляться по городу.
На свои гроши, полученные за рейс, Михаил смог купить только летнее платье и кофточку для Кати, небольшой подержанный магнитофон, и шесть шариковых ручек с электронными часиками на подарки друзьям. Михаил выяснил у помполита, не являются ли эти ручки контрабандой, и тот заверил, что не являются. Поэтому все эти покупки лежали на виду, как требовали работники таможни. Однако ему было сказано, что ручки в таком количестве являются злостной контрабандой, и таможня их конфискует.
-Но одну, по крайней мере, вы должны оставить?
-Вот если бы ты купил одну, мы бы оставили, а шесть – контрабанда.
-Хорошо. Я не хочу ввозить контрабанду в страну, поэтому я хочу заплатить пошлину. Как это сделать?
-Мы оставим тебе акт изъятия, в понедельник придешь с ним к начальнику таможни, уплатишь пошлину, и получишь их назад.
-Но мы завтра уходим, нельзя ли сделать это сегодня?
-Сегодня и завтра таможня не работает.
Миша с досадой думал о том, что мог просто сунуть их в карман, а упаковку выбросить.
После обеда в воскресенье выяснилось, что судно задержится в Находке еще на три дня, потому что для них готовят какую-то единицу для буксировки во Владивосток.
Миша занимался ремонтом светильника на шлюпочной палубе, когда вахтенный матрос сказал, что его ждут на трапе по важному делу. У трапа его ждал вчерашний таможенник.
«Интересно, дело важное для меня, или для него?» - мимоходом подумал Миша.
-Мне нужно с вами поговорить.
-Я вас слушаю.
-А можно пройти в каюту?
-Пожалуйста.
-Вы знаете, произошла ошибка. – Начал таможенник в каюте. - Я посмотрел опись запрещенных для ввоза товаров, и убедился, что ручки контрабандой не являются. Вы извините, что так получилось, я принес вам ручки, а вы верните мне акт.
-Скажите, а если бы наше судно не задержали на три дня в вашем гостеприимном городе, вы стали бы смотреть опись товаров?
-Ну, разумеется.
-А я думаю, что нет. Поэтому я все же настаиваю на пошлине, и завтра предложу ее вашему начальнику.
-Я понимаю ваше раздражение, и в качестве компенсации принес вам бутылку коньяка.
-Вот как? Вы считаете, что такое хлебное место, как таможня, стоит всего лишь бутылки коньяка?
-Ну, хорошо, две бутылки.
Миша подумал, что если из таможни выгонят этого придурка, на его место придут двое других, еще более ревностных блюстителей интересов государства. Он молча отдал бумажку. Однако таможенник мялся в дверях, и Миша догадался, чего он хочет.
-Ну и что ты мнешься, ты думаешь, я буду на радостях распивать с тобой этот коньяк? С тобой я пить его не буду.
Незаметно пролетела осень, и Миша с Катей торжественно отметили годовщину совместной жизни. Пригласили друзей, и на этот раз Кате помогали готовить и Аня Маркевич, и Галя Рекунова.
Затем наступил Новый, 1982 год. И отметили они его без друзей, так, как мечтал Миша его отметить еще два года назад: в доме благоухала елка, горели дрова в камине, и свечи на нем, они пили шампанское, вспоминали свое романтическое знакомство, Катя была неотразима в своем вечернем платье, а потом и без него. Возможно, в эту новогоднюю ночь Катя и забеременела, как выяснилось позже.
Кате очень нравилась камчатская зима. Долгими зимними вечерами, когда она постигала свои науки, Миша стал мастерить двухместные деревянные сани, нечто вроде нарт. А когда они были готовы, они испытали их на склоне сопки. До поздней ночи они вместе катались на них, и кувыркались в снегу. Развлечение понравилось, и Катя время от времени вытаскивала Мишу из дома, чтобы покататься на санках.
Однажды, уже весной, Миша привел домой свою дочь Зою, которой исполнилось девять лет. Он побаивался, что дочь враждебно отнесется к его новой жене. К его удивлению и радости, они быстро подружились, и с этого дня Зоя часто сама стала приходить в дом, иногда даже в те дни, когда Миша находился в рейсе.
Миша снова работал на «Зевсе». В июле на рейде Усть Большерецка работал землесос «Камчатский», углубляя фарватер. В неспокойном Охотском море спасательному судну «Зевс» пришлось больше месяца обеспечивать его безопасность.
А Катя была уже на последнем месяце беременности.
«Милая Катенька! Было время, когда я уходил в море, как будто шел домой. Именно в рейсе все становилось на свои места, а если в продолжительном рейсе меня начинало тянуть на берег, то только затем, чтобы походить по твердой земле и полюбоваться зеленью. Как все переменилось с тех пор, как я тебя узнал! Сначала я рвался на берег, чтобы получить от тебя письмо, с такой надеждой, с таким нетерпением, и спасибо тебе, моя хорошая, каждый раз не напрасно. Но я хоть уходил тогда в рейс спокойный и счастливый. А сейчас я и ухожу в рейс с тревогой и неохотой, и в рейсе неспокоен и скучаю по тебе, и только когда ты в моих объятиях, я счастлив и спокоен. Ты победила, Катенька, и сумела отнять меня у моря. Теперь, где бы я не находился, я с тобой. Море – оно прекрасно, и я до конца жизни буду любить его. В море прошла моя молодость, но моим предназначением в жизни было найти тебя, и создать для тебя сносные условия. Сносные условия удалось создать, но в этом нет моей заслуги. Ты умеешь довольствоваться малым, и не падаешь духом, даже находясь на грани нищеты. Катенька, милая, я все больше ценю тебя и восхищаюсь тобой. Это очень странно, но я предвидел, что ты именно такая. Я узнаю тебя в каждом поступке, в каждом слове. Мы были едва знакомы, и даже когда только увидели друг друга, я уже все знал. Много хороших слов я говорил тебе с глазу на глаз и в письмах, и я рад, если они были для тебя приятны, но кто я был тогда? Не более чем поклонник, и ты могла не очень верить в мою искренность. Теперь я твой муж, и я подтверждаю все, что говорил раньше. Я счастлив, что у меня такая жена, и за нашу семью я спокоен. Скоро ты станешь мамой, у тебя на руках окажется двое детей – большой и маленький. Я тебя и в этой новой роли ясно представляю, и заранее радуюсь: у нас будет добрая, умная, нежная мамочка.
Самый ужасный рейс в моей жизни был, когда мы ходили на Чукотку. Тогда каждый день приносил мне новые страдания, я считал, что с каждым днем мои шансы тают, ты теряешь ко мне интерес: он поддерживался надеждой на встречу, а теперь она откладывается на неопределенный срок. А главное – я не смог сдержать обещание, и приехать вовремя. И хотя все мои страхи оказались напрасными, я до сих пор содрогаюсь, вспоминая тот рейс. И теперь меня не заманишь на Чукотку, я боюсь ее как огня.
После Чукотки прошло много времени, было много рейсов, но в каждом я ждал только возвращения. А ты еще сомневаешься иногда в моей любви и верности. И еще я хочу тебе сказать, моя любимая, что люблю тебя не за красоту. Тогда, в Алуште, меня поразила твоя внешность, но я уже к ней привык. Мне, конечно, очень приятно, что ты у меня красавица, но это уже утратило свое первоначальное значение. Я сам не думал, что это возможно, и узнал об этом недавно. Ты стала стесняться меня, вернее, тебе не хочется, чтобы я на тебя смотрел, потому что у тебя изменилась фигура. Значит, ты видишь, что твоя внешность пострадала. А я этого не вижу, мне все также приятно на тебя смотреть. Отсюда простой вывод: мне важно видеть именно тебя, а как ты будешь выглядеть, практически не имеет значения. Ты мне нужна как друг, как жена, как женщина, и если ты в придачу еще и красавица, то это мне нисколько не мешает. Короче говоря, Катенька, если бы ты вдруг располнела, я бы в обморок не упал, и тебя бы не разлюбил, и даже чувствовал бы себя спокойнее – меньше шансов, что тебя у меня уведут. Но я шучу, конечно, оставайся такой, как была, я верю, что ты не намерена бросать своего старичка-мужа.
Дела у нас такие: сначала мы рассчитывали, что «Зевс» пробудет здесь до 10 августа. Потом мы сходили в Русскую бухту, туда же пришел «Алмаз» и дал нам топливо. Мы снова вернулись на рейд Большерецка, и должны были стоять до конца месяца, я уже радиограмму приготовил, но опять стали говорить, что стоим до десятого числа, и я решил подождать. А тут от тебя радиограмма пришла, я так расстроился, даже Сергей, 4-механик, заметил, и резонно сказал, что расстраиваться раньше надо было, когда ты дома одна была, а теперь ты в больнице под наблюдением врачей. Тогда я немного успокоился. Но все время думаю, как ты там одна и без денег, да еще эта больница. Я понимаю, что беременных женщин часто кладут в больницу на сохранение, и все же тревожно.
Уже 11-е число, а мы все стоим. Уже топливо отдали другому судну, осталось на пять дней перехода. Все нервничают, из продуктов осталась одна крупа, правда, рыба есть свежая, сами ловим понемногу. Я даже засолил немного кижуча, домой привезу. Курить нечего, все ходят с опухшими до плеч ушами. Тут у токаря завалялась пачка табака, и он нам с четвертым выделил немного. После вахты собираемся у него в каюте, сворачиваем самокрутки, и дымим, а штурмана носятся по пароходу с дурными глазами, ищут, где горит.
Но все это пустяки. Бедненькая, ты ждешь меня, волнуешься, а я даже не могу тебе ничего сообщить, все равно ты не получишь радиограмму. Но наверно мы уже скоро придем, ты уж потерпи. У меня накопилось 35 выходных дней, вот только не знаю, когда их лучше взять, если сейчас заказать замену, то как же быть осенью, когда я буду особенно нужен тебе. После этого рейса планируют рейс в Уст-Камчатск. Думаю, он будет короткий.
Наконец-то мы идем домой, так что письмо можно не продолжать. Только что получил от тебя радиограмму, и хожу очень счастливый. Во-первых, ты здорова, а во-вторых, меня бесконечно радует мамин приезд. Очень хочу ее встретить. Спасибо за поздравление с днем рождения, жаль, что не пришлось быть вместе в этот день. Но это, как обычно. Ну, все, представляю нашу встречу, и не могу ни о чем больше думать, поэтому закргляюсь. Еще раз хочу признаться в нежной любви к тебе, моя родная, целую тебя и здравствуй, Твой Стрельцов».
Весь этот год Катя неуловимо менялась, но особенно заметную перемену в ее внешности Михаил увидел в этот свой приход. У нее был круглый аккуратный живот, который изменил ее стройную фигуру, но главная перемена заключалась вовсе не в фигуре. У нее изменилось лицо, а главным образом,
