им на сыновей. Владислав Григорьевич отвесил Витьке такой подзатыльник, что тот едва не упал, и сказал:
– Мы ещё дома поговорим.
Он схватил сына за шиворот и потащил домой. Вася, виновато опустив голову, тоже ушёл. Витька несколько раз оглянулся, он взглядом – испуганным, жалостным – словно просил помочь ему.
– Что же вы делаете, Топа... – вздохнул Степан Владимирович. – Неужели нельзя играть в ваши игры без этого озорства?
– Папа, ты потом меня отругаешь, – ответил Стёпа. – А сейчас пойдём следом за ними к Витьке! Иначе отец забьёт его ремнём!
– Что ты говоришь, никто его не забьёт, – отмахнулся Степан Владимирович. – Пойдём домой.
– Ты сам знаешь, он очень злой, он может запороть Витьку до смерти! – закричал Стёпа и потянул отца за руку.
Когда они подходили к дому Витьки, оттуда послышались крики – отец бранил сына, угрожал ему, а Витька, плача, отвечал что-то. Когда Степан Владимирович открыл дверь и шагнул внутрь, Витька подбежал и прижался к нему, дрожа всем телом. Следом из комнаты появился Владислав Григорьевич с ремнём в руке.
– Паршивец, вздумал отцу перечить... – пробормотал он. – Я тебя научу уму-разуму!
– Если ты, Владислав, ещё хоть раз тронешь мальчишку, я сообщу об этом куда следует, – предупредил Степан Владимирович. – И сам поговорю с тобой по-мужски. Убери ремень сейчас же.
Он успокоил Витьку, вытер ему слёзы платком, взял за руку Стёпу и вышел из дома.
Они шли домой молча, Стёпа держал отца за руку, чувствуя, какая она твёрдая, сильная.
– Папа... – произнёс он возле своего двора, но замолчал, задумался о чём-то.
– Не волнуйся, не тронет, – успокоил его отец, поняв, чего он опасается. – Он трус, боится и своего начальства, и милиции, так что Витьку больше не станет бить. И, если что, мы ведь тут, рядом...
– Папа... я раньше ведь тоже думал, что ты меня можешь отлупить, если я тебя очень рассержу, – признался Стёпа. – Мне так казалось. Но это ведь не так – ты у меня очень хороший...
– Очень люблю я вас с мамой, – смущённо проговорил отец. – Иной раз даже поругать не могу, хотя сержусь. А бить я никого не буду никогда.
На следующий день Витька пришёл в школу спокойный, в хорошем настроении, и Стёпа понял, что отец больше не трогал его. А через два-три дня Витька сказал ему:
– Поблагодари своего папу от меня. Отец не трогает меня, хотя и ругается, бранится страшно. Но я к этому уже привычный.
Кумирами мальчиков были не только участники Гражданской войны, но и новые герои – «челюскинцы», люди с затонувшего корабля, мужественно продержавшиеся в суровых условиях на льдине в Чукотском море несколько месяцев, во главе с капитаном В.И. Ворониным и академиком О.Ю. Шмидтом, и лётчики, спасшие их – А.В. Ляпидевский, В.С. Молоков, Н.П. Каманин, М.В. Водопьянов, М.Т. Слепнёв и И.В. Доронин. Лётчики были награждены новым званием – Герой Советского Союза, и все, кто находился на Челюскине, были награждены орденом Красной Звезды. Их знала и любила вся страна, их фамилии постоянно были на слуху, мальчишки хотели походить на этих мужественных и сильных людей; Витька, как и множество его сверстников в разных уголках Советского Союза, собирал и хранил их фотографии.
Стёпа и Вася ещё не успели закончить первый класс, когда их отцов перевели по работе в посёлок Сорокино – бывший хутор Сорокин и будущий город Краснодон. Грустно было Стёпе прощаться и с роднёй, и с другом Витькой. Отца Витьки переводили по службе в Сталинград, они тоже скоро должны были уехать. Прощаясь, мальчики договорились наладить переписку, как только Витька устроится на новом месте, Стёпа дал ему свой новый адрес в Сорокино. Он просил друга быть тише и осторожнее с отцом, всё ещё боясь за него. Они не знали, что расстаются навсегда, и в каждом жила светлая надежда на встречу в будущем...
Вскоре после переезда Сафоновых в Сорокино туда перебралась и семья тёти. Прасковья Никитична, пребывавшая в добром здравии, жила теперь новыми заботами – нянчила малыша Вальку, братишку Людки. И родители, и сестра были очень привязаны к нему, души в нём не чаяли, да и Стёпа тоже часто забегал к ним, чтобы увидеть малютку, поиграть с ним.
***
Хотя новое место жительства было всего километрах в сорока от прежнего, оно было совсем чужим, незнакомым для Стёпы. Сафоновых поселили в кирпичном доме, разделённом на две квартиры, и в другой квартире тоже жила семья. Здесь было просторнее, чем на прежнем месте, Стёпе даже выделили комнатку с кроватью, столиком и шкафом. За столиком он делал уроки, мама приучила его держать комнату в порядке: класть и вешать одежду в шкафу на свои места, аккуратно складывать на столе книги и тетради.
Сначала посёлок показался Стёпе мрачным, но, выйдя как-то на прогулку, он понял, что ошибся: пришла весна, кругом цвела природа, деревья и кусты были в зелени, распустились сирень и черёмуха. Сколько же здесь было садов! Стёпа не спеша брёл по улочкам, радовался весне, дышал её ароматом. Мимо проходили его сверстники – мальчики и девочки, тоже радовались тёплым, солнечным денькам, разговаривали, смеялись. Стёпа понял, что тут такие же хорошие ребята, как и в его родном городе, и уже не сомневался, что здесь тоже найдёт себе друзей.
Родители отдали его в школу №1 имени А.М. Горького, где были замечательные преподаватели, доброжелательные, справедливые, искренне любящие своих учеников: С.С. Шпилевой (директор), А.В. Улизько, М.Н. Гречуха, В.Ф. Асташов, П.Д. Лопухова, А.В. Эйсмонт и многие другие. Первое время в новой школе Стёпа был робким, стеснительным, на уроках сидел очень смирно, а когда его вызывали к доске, отвечал тихо, неуверенно, хотя и совершенно правильно. Учителя хвалили его, говорили, что он очень способный, и это немного раскрепостило Стёпу, он стал чувствовать себя увереннее.
В этой школе Стёпу приняли в пионеры, и он, как и другие ребята, дал обещание «горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин».
Когда однажды родители, как и в раннем детстве, назвали его Топой, он ответил:
– Не называйте больше меня Топой. Мальчишки узнают – засмеют. Стёпа я, Степан, поняли, да?
Здесь он тоже нашёл себе верных друзей – то были Сергей Тюленин, Володя Куликов, Сеня Остапенко, а позже и приехавший из Донецкой области Лёня Дадышев. У мальчиков были общие интересы, увлечения, во многом схожие нравы, и это сплачивало их, и со временем их дружба только крепла. Не забывал Стёпа и своего старого друга Васю Хадыкина, хотя они теперь виделись редко – тот жил в другом конце посёлка и ходил в другую школу.
Серёжа Тюленин, русоволосый, сероглазый, был очень живым, подвижным, жизнерадостным, постоянно затевал какие-нибудь игры, проделки, рассказывал что-нибудь интересное, и ребята тянулись к нему, у него было много друзей-товарищей. В то же время он был смелым, правдивым, не боялся признаться взрослым в своих шалостях, заступался за слабых, обиженных. И очень любил трудиться, дома и в школе всю работу делал на совесть, а лентяев высмеивал.
Вскоре после приезда в Сорокино Стёпа познакомился с большой семьёй Серёжи. Как-то на летних каникулах он приходил к другу поиграть и виделся с его родителями – Гавриилом Петровичем и Александрой Васильевной, а также с его братом Васей и сёстрами Надей, Марусей, Феней и Дашей. Вообще у Серёжки было десять старших братьев и сестёр, но он был единственным общим ребёнком у родителей – они поженились поздно, овдовев, у обоих были дети, и две семьи соединились в одну. Они жили в Орловской области, переехали в Сорокин, когда Серёжа был совсем маленьким. Старшие дети давно жили отдельно, со своими семьями, у Серёжки были племянники его возраста. Некоторых братьев и сестёр уже не было в живых. Серёжа рассказал Стёпе о своём брате по отцу, тоже Сергее, работнике шахты, которого во время Гражданской войны белые за неподчинение им жестоко пытали и сбросили в шурф шахты. Гавриил Петрович тоже всю жизнь проработал на шахте. Худой, с большими усами, с пристальным взглядом и зычным голосом, он поначалу казался Стёпе суровым, и полноватая, расторопная Александра Васильевна – тоже, потому что у неё был грубоватый голос, но потом он понял, что у них очень доброе сердце и они сильно любят своих детей, особенно Серёжку, хотя и стараются скрыть это.
Серёжка держал у себя голубей, и, когда приходил Стёпа и другие друзья, ребята отпускали их полетать, играли с псом Серёжки Джульбарсом, играли во дворе в Чапаева, «стреляя» из деревянных пулемётов, сражаясь на саблях, вырезанных из клёна. Серёжка так здорово изображал ртом звук пулемёта – «тра-та-та», что Стёпа диву давался, он долго учился этому, но всё-таки не смог так же хорошо «озвучивать» пулемёт. Родители не спешили загонять сына домой, давая ему вдоволь наиграться с друзьями. Александра Васильевна выносила из дома свежеиспечённую пышку, разламывала её и раздавала ребятам, а им, уставшим и проголодавшимся, это казалось самым вкусным кушаньем на свете.
Серёжка возвращался в дом очень уставший и сразу укладывался спать. Накрывая его лоскутным одеялом, мать спрашивала:
– Кто же у вас там победил?
– Красные, конечно, – сквозь сон говорил Серёжка. – Они всегда побеждают белых.
Вскоре он перешёл в другую школу – имени К.Е. Ворошилова, но их со Стёпой дружба не прекратилась – они виделись в клубе имени А.М. Горького, где Серёжка вместе с товарищами участвовал в художественной самодеятельности.
В то время в Советском Союзе и за его пределами произошли события, о которых писали в газетах, говорили по радио, за которыми следили практически все советские граждане. Во-первых, это первый беспосадочный перелёт В.П. Чкалова, Г.Ф. Байдукова и А.В. Белякова через Северный Ледовитый океан из Москвы в Петропавловск-Камчатский, а позже – их беспосадочный перелёт из Москвы в Ванкувер. Во-вторых, это подвиги команды И.Д. Папанина, открывшей первую советскую дрейфующую полярную станцию «Северный полюс – 1» и оказавшей радиосводками и прогнозами погоды помощь В.П. Чкалову, М.М. Громову и С.А. Леваневскому в перелётах через Северный полюс. И, в-третьих, это участие советских лётчиков-добровольцев в Гражданской войне в Испании на стороне республиканцев против фашистов. Все эти люди стали народными кумирами, о них говорили всюду, ими восхищались, молодёжь училась у них мужеству, стойкости, преданности Родине и своему делу.
Эти события привили Стёпе и его друзьям огромный интерес к лётному делу, мальчики всё больше стали задумываться о лётной школе и профессии лётчика.
Серёжа Тюленин часто представлял себя в кабине истребителя, воздушный бой, и воображение его было настолько сильным, что он почти физически чувствовал, как руки держат штурвал, и слышал гудение мотора. Он и его товарищи из школы часто бегали на станцию Верхнедуванную, где находился аэродром, наблюдали за полётами, общались с лётчиками, обедали с ними, потом их отвозили домой на попутной машине. Мальчики ходили в авиамодельный кружок при Доме пионеров. Родители пошили им кители по форме лётчиков, и они с большим удовольствием носили их. Сергей два раза пытался поступить в Ворошиловградскую школу ВВС, но не прошёл по возрасту.
Володя Куликов, русоволосый, зеленоглазый, учился хорошо, был любознательным, любил читать, очень хорошо рисовал,
