Древние анатолийцы и Евразия (часть 1)

приподняты (т.е. здесь изображены головы девушки и женщины-матери). Знаменательно, что и по мнению Дж. Меллаарта эта фигура выражает "два образа Великой Богини ("наиболее ранняя реп-резентация исконного для анатолийской религии концепта") - матери и девы, пред-шественниц "двух Владычиц" кносских текстов, знаменитых изделий из слоновой кости из Микен".
В Чатал-Хююке обнаружена и замечательная пластина (VI тыс. до н.э.) из зеленовато-серого вулканического камня, на которой "с большим мастерством" изображена (см. рисунок) уникальная скульптурная композиция (все фигурки в одеждах и стоят): в левой (для зрителя) половине пластины представлен акт священного брак Великих Матери и Отца (на пластине справа), плотно прижавшихся друг к другу (фигуры одного размера (паритет, эгалитаризм)), и их головы (лицами) повёрнуты в сторону зрителя; а в правой (для зрителя) части пластины, как считается, показан результат священного брака - дитя на руках матери, прижимающей его к своей груди (см. ниже Рис. "Композиция"), - символика перманентного порождения жизни на земле.
Отметим (Джон Гарстанг. 1935), что в натуфийском Иерихоне тоже обнаружены фрагменты двух концептуально подобных описанным глиняных (на каркасе из связок камыша), натуралистично выполненных статуарных групп (окрашенных в красный цвет (вероятно, охрой)), представляющих композии из мужской, женской и детской фигур.
Примечательно, что в Чатал-Хююке образ богини-матери, как владычицы смерти, впер¬вые соотносится с грифом (у других этносов - с иными птицами (к примеру, у кельтов - с вороном)). Уместно заметить, что и археолог Дж. Меллаарт предполагал (при обсуждении изображения "двойной богини"), что образы Деметры и Коры классической Греции восходят к фигуре некой [расщеплённой] Великой богини, прототип которой - анатолийская Мать (из Чатал-Хююка).
В месте с тем, в Чатал-Хююке (особенно в ранних слоях) и образ бога-отца также широко представлен (рога, букрании, красные двери, красные и чёрные отпечатки ладоней). Найде¬на мраморная статуэтка сидящего мужчины с браслетами на пред-плечьях и в головном уборе из шкуры леопарда. Так, в слое III Чатал-Хююка, на север-ной стене одного из святилищ обнаружено (покрывало большую часть стены) изображе¬ние гигантского красного быка, а в одном из строений слоя IX найден рисунок черного быка. Таким образом, здесь акцентированы два (разделившиеся, вероятно, в мезолите, с появлением земледелия, инициировавшего процесс возникновения узких специализаций (эпифаний) у ипостасей Двуединого божества) основных проявления культа Великого бога-отца: и как бога земли (чёрный бык), и как владыки подземного огня (бык красный). Вместе с тем, примерно со времён, соотносимых с культурным слоем II Чатал-Хююка, отношение к образу бога-отца заметно меняется.
Как известно ("Древний человек и божество". Т2, Инет), переход к земледелию и осознание его искючительной значимости в деле обеспечения пропитанием нарушили паритет между культами богини-матери и бога-отца, существовавший в палеолите. Ещё религиовед Мирча Элиаде был убеждён: "очевидно, что символика и культ Матери-Земли [читай - Всеобщей матери (бог земли в ту пору - бог-отец)], плодовитости [в ши-роком смысле]... священности женщины и т.п. смогли развиться и составить широко разветвленную религиозную систему [возник матриар¬хат] лишь благодаря открытию зем¬леделия". И доминирующая роль земледелия (долгие тысячелетия - исключительно женское занятие) возвела Всеобщую мать в статус Великой богини (со множеством эпифаний) и главы пантена, а образ бога-отца при этом заметно потускнел, будучи вы-тес¬нён на второй план, и был дискрелитирован (поскольку охота утратила своё перво-степеное значение в части пропитания), и его (Отца) значимость была сведена к подчи-нённой (служебной) роли, - преимущественно как паредроса (см. критские рисунки).
И уже в Чатал-Хююке и Хаджиларе (видимо, в начале VI тыс. до н.э.) это явление обнаруживается (и археологически удостоверяется). Так, Дж. Меллаарт отмечает: "Эти изменения в хозяйстве [возникновение земледелия] могли повлиять и на положение муж¬ского божества, существовавшего наряду с Великой богиней. (Так,) Его изображе-ния не обнаружены среди девяти статуэток, найденных в святилище II слоя Чатал-Хююка, и в позднем неолите Хаджилара также не найдено ни одной фигурки этого (мужского) божества... [откуда следует, что] его роль резко упала, а престиж непопра-вимо пострадал".
Обычно (В.А. Алёкшин "Социальная структура и погребальный обряд...". 1986) в Чатал-Хююке (как и везде в Анатолии) доминировала традиция захоронений (коллектив¬ные и одиночные, нередко экскарнированные) под полами домов (под лежанками) и святилищ (детей и нередко, видимо, жриц). И в Чатал-Хююке перед погребением (веро¬ятно, вторичным) останки усопшего заворачивали в циновки или шкуры (В.А. Алёкшин). Дети же нередко хоронились в плетеных корзинах (и кувшинах). Обнаруже¬но, что в захоронениях Чатал-Хююка часто использовалась цветовая сакральная симво¬лика (встречающаяся, к примеру, и у скифов в Пазы¬рыкском кургане): в погребениях обнаружены следы зеленой и голубой краски (символика Великой богини как матери растительности и богини Неба).
Так, в самом большом из святилищ (ЕVII, 4) было обнаружено захоронение женщины, видимо, верховной жрицы культа Великой богини, поскольку молебственная символика (какие-либо вещи), взывающая к богине, отсутствовала (т.е. предполагалось, что богиня-мать итак хорошо её знала), а вокруг головы лежали только три нижних челюсти дикого кабана (эмблема бога-отца, в ипостаси владыки подземного мира), - как призыв и к Матери (число 3), и к Отцу немедленно приступить к возрождению этой важной (нужной богине) усопшей.
Характерно (и весьма важно), что ранние погребения (VIII тыс. до н.э.) Чатал-Хююка "бедны либо вообще не имеют погребального инвентаря" (В.А. Алёкшин. 1986), однако позднее (видимо, с нач. - сер. VI тыс. до н.э.) в состав погребального инвентаря уже входят и всевозможные предметы (помимо молебственных - раковин, бус, браслетов и колец, статуэток) хозяйственного назначения: от оружия, орудий и до зеркал из обси-диана и ложек из дерева. И это свидетельствует о смене в Чатал-Хююке характера концепции посмертной участи: формируется представление о посмертном пребывании инотела усопшего в "Мире предков" в глубинах Земли, в иномире преисподней (вместо возрождения к новой, земной жизни, что сохранилось только для детей).
Так, крупнейший религиовед С. Г. Ф. Брэндон ("Te Judgment of the Dead. An Historical and Comparative Study of the Idea of Post-Mortum Judgment in the Major Religions". 1967) писал: «Они (первобытные люди)... были убеждены, что обиталище мертвых находится под землей... (и) ...не были в состоянии представить себе жизнь после смерти (в мире "под землёй") как-либо иначе, чем жизнь, которую они знали здесь, на земле". И пос¬кольку жизнь на земле представлялась "калькой" с небесной жизни богов (подобные поселения (такие города как Кадингирра), теже реки (к примеру, Нил, Ганга), ремёсла (боги опустили с небес многие орудия и инструмен¬ты), возделывание "земли небос¬вода", даже охота); то в таком случае (аналогия), подоб¬ное существование ("бытиё") дол¬жно было быть и в третьем "мире", под землёй, где правили (и пребывали) те же боги.
Важно отметить, что под 13 культурными слоями Чатал-Хююка было "скрыто (ещё) 12 строи¬тельных горизонтов культуры", где нижние слои отнесены к докерамическому неолиту и позднему натуфу, а обнаруженные артефакты связаны с культурами Сирии и Ханаана. Здесь, на уровне докерамического неолита "А", были найдены модели свя¬ти-лищ, статуэтки, пряслица, остатки полихромных стенных росписей. В поздненатуфий-ском (нижнем) слое обнаружены деревянные таблички с росписью и таблички из глини-стого сланца, а также микролиты геометрической формы. И, как заключает М. Гимбутас, "эти предшествующие Чатал-Хююку напластования свидетельствуют о длительном раз¬витии (местой анатолийской)  культуры, проходив¬шем в Х-VШ тыс. до н.э.".
Характерно, что в различных регионах обитаемой Ойкумены выявляется синхрон-ность одинаковых верований (в частности, в части видения посмертной участи). Так, на поселении Али-Кош, юго-западный Иран, вскрыто 8 одиночных женских "безынвентар-ных" погребений (VII тыс. до н.э.); а в двух мужских могилах (погребались в неглубоких ямах на спине или в скрюченом виде на боку) находились атрибуты инвентаря исключи-тельно молебственного характера: в одной - несколько каменных ядер/шаров (по мнению археологов - от пращи: считается, что на Ближнем Востоке снаряды для пращи (в форме шара) впервые появляются в кон. VII тыс. до н.э.), в третьей - одно ядро (как представля¬ется, все шары эмблемы гениталий бога-отца), ожерелье и браслет из бусин (символика богини-матери). В коллективных же захоронениях в Али-Кош (фаза Бас Мордех (7500-6750 гг. до н.э.)) найдены только бусы из раковин и (зелё¬ной или голубой) бирюзы (не исключено, что были там и ядра/шарообразные камни). Так (В.А. Алёкшин. 1986), и в Али-Кош обнаружены сохранившиеся остатки циновок, в которые заворачивались останки усопших (вторичные погребения). 
Поселение Хаджилар (Hacilar), раскопанное Дж. Меллаартом в 1957-1960 гг. (наибо-лее древние артефакты датированы примерно 7040 г. до н.э.; выделено девять культур-ных слоёв периода: вторая пол. VI - нач. V тыс. до н.э.), является типичным памятником раннеземледельческой культуры юго-запада Анатолии (территория Западной Киликии).
Характерно, что в слоях Хаджилара, связанных с его архаическим периодом (вторая пол. VIII - начало VII тыс. до н.э.), выявляется  культура, соотносимая с докерамическим неолитом натуфийского Иерихона (найдены остатки глинобитных (вероятно, овальных) домов; зёрна ячменя, каменные сосуды и др.). Вместе с тем, в выделенный Дж. Меллаар-том период (вторая пол. VI - нач. V тыс. до н.э.) уже строились из квадратного сырцо-вого кирпича, скреплённого известковым раствором (или дерева, обмазываемого снару-жи глиной), прямоугольные дома (10,5х6 м) на каменных фундаментах. Внутренние части толстых (до метра) стен нередко оштукатуривались и расписывались, и в них устраивались ниши для хранения различной домашней утвари (к главной комнате прис-траивалось несколько маленьких, служебных). Плоская крыша поддерживалась деревян¬ными опорными столбами, установленными внутри дома. Широкий двойной дверной проем в середине длинной стены дома вел в комнату, в глубине которой находился "пря¬моугольный или квадратный, приподнятый над полом очаг" (Дж. Меллаарт). 
Отмечается также (В.М. Массон "Средняя Азия и Древний Восток". 1964), что на полу жилых помещений Хаджилара были найдены и жаровни (обогрев). При этом наружные кухни (вероятно, летние) - сооружения из жердей (столбов), обмазанных глиной (с очагами и печами, иногда с ямным зернохранилищем и зернотёрками) находились в открытых дворах, справа от входа в дом. На территории поселения раскопан колодец.
Согласно анатолийской традиции и в Хаджиларе дома, стоявшие очень близко друг к другу, группировались вокруг центральной городской (здесь прямоугольной) площади. Как выяснилось, после 5400 г. до и.э. поселение (или его часть)