Древние анатолийцы и Евразия (часть 1)

серпы из оленьего рога с вкладышами из кремня, зернотёрки. Керамика нижнего слоя - слож¬но¬про¬фи¬ли¬ро¬ван¬ная, с белой роспи-сью по красному фону; в следующем слое керамика матового или блестящего черного цвета, украшенная резными полосками и инкрустированная белой пастой. Обнаружены и глиняные женские фигурки и фигурки животных; женские же фигурки верхних слоёв сделаны из кости и мрамора. Медные орудия впервые появляются в энеолите Караново (этот слой соотносится с болгарским вариантом культуры "гумельница")). Должно отме¬тить (А.Л. Монгайт. 1973), что аналогичные по "культурным характеристикам" поселе¬ния хорошо известны и на территории Анатолии (к примеру, Ходжа-Чешме).
Упомянем также и поселение (стоянка), открытое в нижней пойме реки Лопау близ Бокума (Ганновер). Здесь раскопано жильё (хижина) округлой (в основании) формы, сооружённое из воткнутых в землю и связанных вверху шестов; часть стены была двойной (Дж. Кларк. "Доисторическая Европа". 1953).
Установлено, что в течение первой пол. VI тыс. до н.э. земледельческие поселения возникают и распространяются в Греции. В частности, жители пешеры Франхти (засе-ле¬на с 7600 г. до н. э.), Восточный Пелопоннес, начали сеять пшеницу и разводить до-машних животных ок. 6000 г. до н.э. (отметим, что палеобиологические данные связы-вают подобные производственные деяния в Греции с влиянием анатолийцев).
Так, Сескло (Фессалия) - телль в 8 км от Эгей¬ско¬го моря, вскрытый Хрестосом  Цун-тасом в 1901 году, - одно из первых известных раннеземледельческих поселений Европы (VII-VI тыс. до н.э.; древнейшие находки датируются 6850± 660 г. до н.э.) и, как счита¬ется, городского типа. Здесь главное селение окружено каменной оградой и иденти¬фицируется как прото-Сескло (в отличие от пре-Сескло). В ранненеоли¬тический период на поселени прото-Сескло строились круглые (в основном), а также и прямоугольные (глинобитные) дома с каркасом из обмазанного глиной плетня; позднее же дома (из одной-двух комнат) сооружались из дерева или из сырцового кирпича на каменном фундаменте (появляются в слое IV). Жители древнего прото-Сескло выращивали пшеницу и ячмень (мо¬тыж¬ное неполивное зем¬ле¬де¬лие), а также разводили коз, овец и крупный рогатый скот (пастушество); но, как выясняется, керамику ещё не производили. Но со временем появляются и изящные глазурованные кубки и чаши, декорированные геометрическим узором красного и коричневого цветов (подобная керамика известна в Западной Македонии). Отмечается, что наиболее характерными чертами местной керамики являются белый ангоб, роспись красной краской, типичны и геометрические композиции (особенно зигзаг). Обнаружены также и глиняные статуэтки, изображающие женщину стоящей или сидящей, и даже кормящей грудью ребенка; найдены и мужские фигурки.
Так, согласно данным археолога М. Гимбутас («Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы». 2006, Рис. 9-1), в Сескло найдено прямоугольное святилище (из сыр-цового кирпича), состоящее из двух смежных комнат: в одной из них, левой (несколько большей, судя по приведённому рисунку), находился вход в помещение этого храма, а также обнаружено каменное возвышение (алтарь либо стол для приношений) и следы стоявших посередине комнаты двух деревянных колонн, как представляется, не опор для крыши (что в таком случае, по аналогии, в частности, со святилищами Гёбекли-Тепе, может символизировать ипостаси Двуединого божества). Заметим, что задняя  (меньшая) комната, - "мастерская" по М. Гимбутас, скорее всего, - хранилище (склад) приношений и/или храмовой утвари.
Важно отметить, что в Иерихоне был открыт Кетлин Кеньон ранненатуфийский храм (XI-X тыс. до н.э.), который весьма напоминает описанный выше (в Сескло): прямо-угольная каменная (одноэтажная) по¬стройка также содержала две смежные комнаты (при¬мерно таких же небольших размеров). И здесь, в середине задней (большей) комна-ты, симметрично стояли две колонны (символика ипостасей Еди¬ного бога, которому и был посвящён храм). Характерно и то, что много позже в Хаттусе обнаружен (прямо-угольный) хеттский/хаттский храм (№ 1), который тоже был разделён на два помеще-ния (здесь на два святилища). При этом в одной из комнат, расположенной справа, нахо-дилось святилище, посвящённое богу Грозы, а в другой, слева, - богине Вурунсеме (ти-пичная двух-трёхчастная структура).
Судя по раскопкам пещерных и околоскальных стоянок в прибрежных районах Вос-точной Испании и Южной Франции (Западное Средиземноморье), "неолитизация" там произошла в VII тыс. до н.э.. Так, Мария Гимбутас отмечает, что "Прямые предки одо-маш¬ненных овец и коз (Европы), оставившие следы своего присутствия в ранненеоли-тических пластах", были не местного происхождения. Прародитель овцы - ближнево-сточный муфлон, а коза ведет свое происхождение не от местного (Capra ibex или Capra pyrenaica), а от ближневосточного вида (Capra aegagrus)".
Знаменательно, что по результатам анализа ДНК восьми скелетов, найденных в пеще¬ре Эль Порталон (Атапуэрка, север Испании) сделан вывод (Маттиас Якобссон) о том, что и древние баски являются по¬томками волн миграции неолитических земледельцев (важно отметить, что Y-хромосомная гап¬логруппа R1b для популяций басков той поры (погребённые останки) не была обнаружена; но брахицефальная (здесь динарская) гапло¬группа G появилась на полуострове примерно в VI тыс. до н.э. (А.А. Клёсов. 2010)). Па¬леогенетические исследования показали (в частности, Ева Фернандес и др. "Secuencias de ДНК mitocontrial Antiguo del Pais Vasko"), что генотип басков, во многом совпадает с ге¬нетическим профилем остальной части европейского населения (и тот, и другой восхо¬дят к "доисторическим" временам эпохи "неолитической революции"). Таким образом несомненно, что и в этногенезе басков весьма значимую роль сыграли анатолийские неолитические земле¬дельцы (смешавшиеся, как считается, с автохтонными европеоид¬ны¬ми кроманьон¬цами - охотниками-собирате¬лями).
Следовательно, перед эпохой свершения т.н. "неолитической революции", многочис-ленные племена натуфийцев (и, видимо, гримальдийцы, а также альпиниды и динариды) уже веками обитали (как минимум, после миграций от XII тыс. лет до н.э.) на землях Анатолии (см. статистику населения Чатал-Хююка и Хаджилара). Так, считается (Т.И. Алексеева, В.П. Алексеев и М.Г. Абдушелишвили), что тер¬ритория от Балкан до Кавказа являлась в неолите (во всяком случае, в первой его части) сплошным ареалом обитания динаридов.
Хорошо известно, что с распространением земледелия (точнее земледельцев - его носителей) в Европе связываются такие гаплогруппы, как (натуфийские) E и J2, а также I и G (брахицефальные, хронологически занесённые динаридами и/или альпинидами (по К.С. Куну унаследованные от расы борребю)).
Так, в части гипо¬тезы о «демической» диффузии неолити¬ческих земледельцев (её воз¬можности), генетик О.П. Балановский (2015), обоснованно полагал, что "миграция зем¬ледельцев с Ближнего Востока имела место". Должно отметить, что гипотетическая био¬логическая модель распространения земледелия в Евразии, предложенная в 1936 году Р.А. Фишером, позднее была развита А.Дж. Аммерманом и Л.Л. Кавалли-Сфорца ("Нео¬литическая эволюция и генетика европейских народов". 1984). Так, в свете видения рас¬пространения земледелия как диффузонного миграционного процесса, обусловлен¬но¬го значительным приростом земледельческого населения, вычислено, что подобное про¬д¬ви¬жение земледелия должно было составлять ок. 18 км за время жизни (25 лет) одного поколения.
Сопоставление ДНК, выделенной из останков кроманьонцев, живших в Европе в эпо-ху раннего неолита, с ДНК представителей современного населения из разных популя-ций Европы и Азии показало, что первые земледельцы Европы не были потомками тех европеоидных кроманьонцев, которые некогда мигрироли из Африки и заселили конти-нент не¬посредственно после отступле¬ния ледников. По результатам компьютер¬ного и генетического ис¬следова¬ния (изучались мута¬ции Y-хромосом более чем у 2,5 тыс. мужчин, и выяснилось, что ок. 50% генного набора современного европейца позаимство¬вано у древних земледельцев - выходцев с территорий Плодородного полумесяца) сделан вывод: современные европейцы в весьма значи¬тельной мере являются потомками земледельцев с Ближнего Востока (преимущественно из Анатолии), переселявшихся на Европейский континент примерно в VIII тыс. до н.э. (вклад мигрантов с востока в генетическую систему евро¬пейцев составляет от 15 до 30% во Франции и Германии, и до 85-100% в странах Юго-Восточной Европы - Албании, Македонии и Греции).
Очевидно, что, помимо суровых климатических условий, основной предпосылкой к перманент¬ным эмиграциям являлось перенаселение хорошо обжитых, традиционных мест обитания (окрестных земель, пригодных для возделывания, на всех (с появлением  новых поколений) не хватало), что и служило спонтанным регулятором численности местного земле¬дельческого населения. Так, Вир Гордон Чайлд ("У истоков европейской ци¬ви¬лизации". 1952) пришёл к выводу, что "скотоводство и возделывание растений... (дали человеку возможность на¬с¬только воспроизводить) ...свои пищевые запасы... что численность населения теперь вышла из тех узких пределов, которыми она была ограни¬чена" в эпоху охоты-собирательства. И "самым простым способом обеспечить пищей новые поколения было возделывание еще нетронутых земель". В частности,  Дж. Мелла¬арт ("Древнейшие цивилизации Ближнего Востока". 1965/1982) был убеждён, что, в основном, мигриро¬вали люди из  «хорошо развитых земледельческих сообществ».
Так, по расчётам Р. Брейдвуда и Ч. Рида (1957; 1960) со времён поры возникновения земледелия (в Анатолии примерно в X тыс. до н.э.) и до VI тыс. до н.э. (за четыре тысячи лет) население регионов, в которых процветало земледелие и скотоводство, возросло примерно в 17 раз (коэффициент плотности населения в этот период увеличивается с 1 до 7 (локально)). Заметим, что и биолог Эдуард Дивей, произведя соответствующие рас¬чёты, пришел к  близким оценкам: примерно за одно тысячелетие «неолитической революции» население Ойкумены возросло более чем в 16 раз, превысив 80 млн. чело¬век, а плотность его в древнейших очагах цивилизации возросла в 2,5 раза и достигла 1 человека на 1 кв. км.
Несомненно (Р. Салларес. ВДИ. 1995), что определённую роль в намерении эмигриро¬вать (в пору "неолитической революции") играл и благоприятный климатический фак¬тор, погодно-климатические условия выбранного региона. Так, данные анализа пыльцы с территории Центральной Европы свидетельствуют, что в эпоху появления там  первых земледельцев из Передней Азии (согласно миграционной модели А. Аммерманна и Л. Кавалли-Сфорца («Неолитическая эволюция и гене¬тика европейских народов». 1984) средняя температура в регионе была на 2°С выше современной. В ту пору в Европе было значительно теплее, средние широты Северного полушария Старого Света "в букваль¬ном смысле наслаждались" климатом плювиального периода, продолжавшегося пример¬но с Х по III тыс. до н.э..
Итак, неолит принёс в Европу уже сложившийся земледельческо-скотоводческий комп-лекс (агрокультуру (выра¬щивание зер¬новых) и пас¬тушество