Плачет душа моя слезою сентября...
«Кто хочет жить вечно?
Кто осмелится любить вечно,
Когда сама любовь должна умереть?»
Queen - Who Wants To Live Forever.
Пролог.
…Белые хлопья снега одиноко ложатся на ледяные безмолвные надгробные камни. Кладбище старое и давно забытое, последнего человека похоронили здесь лет 300 назад, вроде бы это был утопленник. Не помню. Кладбище занесло снегом. Время истлело в покосившихся крестах и надгробиях. Любовь и надежды обратились в прах. Иногда скрываясь от своих чувств, мы прячем печаль за счастливой улыбкой. Когда ты один сердце леденеет и душа заржавев ищет любовь, а вокруг бродит тоска…
Ищу свою любовь на руинах смерти. В костре тщеславия сгорают грехи, обращаясь в пепел воспоминаний. И польются равнодушные речи в чашу влюблённого сердца заполняя душу ложью. Любовь для всех, исчезает в глазах однолюба. Тот, кто любит по-настоящему пленник одной любви...
…Положу букет роз на твою могилу Ева, и вновь воспоминания невольно червем гнетущей тоски заползают в душу. Прошло много лет после смерти твоей, но забыть тебя я не в силах милая родная моя. Вижу в небесах твои ясные глаза, они пылают прежней любовью и страстью. Слышу твой смех и голос, что зовёт меня. О боже! Ева родная моя, ты, чуть касаясь босыми ногами снега, мягко ступая идёшь ко мне, словно плывёшь по волнам в белых хлопья января. Я обниму тебя нежно и страстный поцелуй исчезнет в горьком страдании безумной иллюзии, что рождает мой иступлённый мозг. Будь ты проклята смерть!
Вновь и вновь я, покидая унылые будни настоящего, на крыльях времён улетаю в далёкое прошлое. Я возвращаюсь в самый счастливый год моей бессмертной жизни, в год любви.
В стародавние времена было это. Кто помнил эту историю уже давно погиб, кроме одного человека, меня. Дремучими лесами, широкими полями, скитался я по Земле, гонимый вечностью одинокий изгнанник Судьбы, вампир. И одна лишь мечта была спутницей в моём долгом скитании длиною в бесконечность, ибо тот, кто забыл о смерти уходит в вечность, с надеждою ожидая, что там за горизонтом билет в последний путь.
Триста вечных лет скитался я в лабиринте бессмертного поиска самого себя, и кровавый след убийств в оковах вечного голода, тенью шёл за мной.
Я избегал людей, сторонился, ибо, едва признав во мне вампира, крестьяне пытались вколоть осиновый кол в сердце и отрубить голову. Никто не хотел увидеть добро на лице зла. Уходя прочь, я всё ещё надеялся найти любовь и взаимопонимание в стране вечного зла и тщеславия. Гордость затмевает глаза милосердию и тогда дух становиться мрачнее и ненависть жестокая, словно снежный ком накроет доброту. И тогда на пепелище истлевшего сострадания, родится гордыня и поглотит жадной пастью пепел любви. В мертвых мечтах, под смертельной тоской отчаяния, я жажду обрести покой. Порой в мыслях своих сокровенных, я чувствовал себя голодным псом в собачьей упряжке, несущий за собой Вечность в океан крови…
И когда в небе зажигалась луна, зверь, разрывая душу, вырывался наружу. Зверь жаждал крови, Зверь шёл убивать…
_____________
…Рыжий конь с белой отметиной на лбу запряжённый в сани вёз Ивана домой. Стояла зимняя морозная ночь. Полнолуние. Подняв ворота тулупа, парень съёжился от зимней стужи и ударил коня хлыстом, чтобы тот прибавил шагу.
- Ну и мороз сегодня, аж кости коченеют, но Тихон! давай родимый. Уснул что ли? Волчье мясо!
Конь, выдыхая из ноздрей клубы пара, прибавил шагу. Быстроходные сани везли Ивана по безжизненной пустыне. Вдали была видна темная полоса леса. Степь погрузилась в зимний сон ночи. Луна, заливая снежную даль серебристым светом, составила компанию его одиночеству. Млечный Путь раскинул над головой звёздную шаль. Тихий звон бубенчика нарушал тишину. Снег искрился и скрипел под копытами Тихона.
Неожиданно на дороге показался тёмный силуэт одинокого путника. Иван не сразу его заметил, так как незнакомец появился на дороге столь внезапно, будто возник из ниоткуда. Низко опустив голову, он медленно шёл по сельской дороге. Пары минут хватило чтобы догнать его. «Тпру! Стой Тихон!» - крикнул Иван коню и весело поприветствовал незнакомца.
Мужчина обернулся и взглянул на парня в немом молчании. Иван увидел мужчину высокого роста, лет сорока-сорока пяти. Он был одет в тёплый тулуп, под которым были видны кафтан и штаны тёмно-зелёного цвета. На ногах были чёрные сапоги с узорами расшитые позолоченными нитями. На голове меховая шапка. Тёплые рукавицы берегли от холода руки.
Судя по его одежде и важному виду, Иван решил, что перед ним помещик, али ещё кто рода дворянского. Суровое гладковыбритое лицо с морщинами у глаз застыло в мраморной белизне, тонкие губы были строго сжаты, а его зелёные глаза мёртвым холодом неподвижно замерли на парне. О как много тщеславия и гордыни было в этих глазах! Аж дрожь пробежала по телу парня. Он съёжился то ли от холода, то ли от страха перед знатным господином, а может от того и другого. Странно и откуда он здесь взялся, посреди степи, за сотни километров от Москвы. И где его карета? Кучер? Слуги?
- Доброго вечера, сударь!
Незнакомец кивнул в ответ.
- Подвезти, сударь? – обратился Иван к незнакомцу.
- Будь любезен, парень, - отвечал незнакомец тихо, - до ближайшего села.
- Прошу.
Незнакомец сел рядом с Иваном, и парень повёл коня вперёд. Незнакомец был строг и молчалив, попытка завести с ним задушевную беседу ни к чему не привели. Он уходил от ответов и говорил как-то странно и уклончиво, якобы на него напали лесные разбойники и он сбежал, еле жив остался. Но Иван не очень-то верил мужчине. Ночь. Мороз. Город становился ближе, уже видны купола церкви и очертания крыш домов и зданий. Не сразу Иван заметил во рту господина звериные клыки. Не успел он опомнится как вампир склонился над парнем и утолил голод. Предсмертный крик утонул в мольбе о спасении. Конь, звякая бубенчиками скакал вперёд и вёз в город зло, вечное и жаждущее крови…
Глава первая
В давние времена, давно забытые в прахе предков, жил в славном портовом городе, названия которого утаю, купец Илья Максимович Кулагин, с женой Татьяной Федотовной, и дочерью любимой, и единственной Евой. Был Кулагин в городе личностью известной и глубоко уважаемый. Двери его дома были всегда открыты. Жена гостеприимна, а дочь Ева – красавица и умница девятнадцати лет. Торговал он самым разным товаром, бывал и за морями, и в столице. Добра нажил, внукам хватит. Долгое время занимался купечеством Кулагин, пока вовсе не прекратил торговлю, по причине которую и сам порой затруднялся ответить, может возраст, ведь не молод был Кулагин, но и ещё не совсем стар…
Жил в том городе самый таинственный житель Катадор, который ни на год не состарился за последние 50 лет. Оставался прежним молодцом, каким он запомнился старожилам. Личностью Катадор слыл весьма странной; ни с кем не дружил, избегал соседей и выходил во двор только после заката, чем он занимался днём было большим секретом. В городе уже давно ходила молва, что он мол чернокнижник и в сговоре с Дьяволом, творит за закрытыми окнами свои чёрные дела. Сатанист чёртов! Но никто не решался ворваться в дом к Катадору и узнать правду. Никто. Ибо кто уходил в особняк, тот уже не возвращался назад.
По этой причине горожане не любили Катадора и едва увидев его, в страхе обходили стороной. Старики говорили, что живёт он в городе, уже давно. Он въехал в город ночью, на санях, запряжённые лошадью и поселился в старом особняке, хозяева которой исчезли при странных обстоятельствах. Откуда он приехал и зачем, никто не знал. Но с той поры жизнь изменилась в городе. Стал пропадать скот, люди, зверь дикий в лесу. В мрачном особняке за занавешенными шторами поселилось зло, и изгнать демона было невозможно. Приходили как-то в город охотники за нечестью, да говорят исчезли они бесследно, после встречи с Катадором. Шли годы. Катадор оставался жить, наводя страх на людей. Неизвестность пугала и настораживала.
Кулагин Илья решил разгадать секрет Катадора и вывести его на чистую воду. Хватит уже жить в страхе и в неведении. Хватит! Спросите зачем ему это? Всё будет рассказано, в ходе повествования. Узнав, куда собрался муж, Татьяна не согласилась с его решением, обозвав супруга старым дураком, ищущим неприятности на свою голову. Но от своих слов Кулагин не отказался и сев на коня, повёл его далеко за город.
Лето. День был солнечный, ясный. Детвора играла у реки. Вдали у моста, полоскали бельё две крестьянки. Мужики приветствовали Кулагина, он не стал говорить приятелям, куда поехал, опасаясь сплетен. Город жил своей обыденной жизнью. Магазины ожидали покупателей, скучали извозчики на вокзале. Мальчишки горланя разносили свежую газету, нищие просили подаяние, пьяницы были как всегда пьяны, сплетники разносили по городу слухи.
Особняк Катадора находился далеко на окраине города, в окружении живописных гор и хвойного леса, здесь давно никто не ездил и потому дорога поросла травой, но различить её было можно. Кулагин ехал верхом по старой дороге и чем дальше уходил от города, тем мрачнее становилась округа. Даже птицы умолкли. Воздух изменился.
Когда Кулагин доехал до особняка, то никто из прислуги его не встретил, как обычно положено в знатных домах. И вообще складывалось впечатление, что дом пуст, ибо никакого движения в округе заметно не было. Ворота были открыты настежь, потому Илья без труда заехал во двор. Перед ним предстал старый готический двухэтажный особняк, давно забытый и изъеденный временем до корки. На крыше справа и слева, по углам он заметил статуй огромных горгульи. Они, застыв в каменном молчании, присев на одно колено, разинув широкую клыкастую пасть и расправив крылья, глядели вдаль. Вдоль аллеи до крыльца, друг против друга сидели, разинув пасти, четыре бронзовых льва, высотою около метра. Бессмертные стражи.
Шторы были занавешены. Царила тишина, не цвели цветы на клумбе, и лебеди не плавали в пруду. По-прежнему никто не выходил навстречу, глухой человек разве тот бы, только не услышал, что приехал гость. В эти минуты Кулагину вдруг стало не по себе, атмосфера жуткого дома наводила тоску и уныние. Но Илья решил идти до конца.
Он обошёл особняк, но ничего примечательного не увидел; старый покосившийся сарай, баня, конюшня, где стоял гнедой конь, каурая кобылка и жеребец, сеновал. Старая карета, на которой судя по её обветшалому виду уже давно никто не ездил, стояла в бурьяне, заброшенная хозяином. Никого. Тишина.
Илья, осторожно поднялся на крыльцо. Парадная дверь была не заперта, потому он без труда вошёл и оказался в полутёмной прихожей. На второй этаж поднималась каменная широкая ступенчатая лестница, с узорчатыми перилами, выполненные из дерева искусным мастером. На стенах были картины; какие-то птицы, село и лебеди на пруду. Справа - длинный тёмный коридор, двери в комнаты которых были заперты, слева – гостиная, где у камина сидел человек спиной к Кулагину, лицом к огню. Старый дом нагнал бы страху, наверное, даже на самого храброго человека. От него веяло могильным холодом и смертью. Никаких пентаграмм, кругов ада и прочей сатанинской утвари, он не заметил. Слуг в доме не было. Одиночеством был пропитан
|
