Плачет душа моя слезою сентября...

настолько озверели от своей непомерной злобы и гордыни, что выглядели в глазах вампира варварами. «Человеком, таких людей, назвать не хватает сил. Да, человек стал настолько жесток, что уже сам напоминает животного», - мелькнуло в голове Катадора, когда очередной камень окровавил его лоб. 
Особняк его был разграблен; унесли дорогие картины, драгоценности, серебро, фарфор, а в дальней комнате на втором этаже нашли пять сундучков, набитые золотыми монетами, все сбережения Катадора, накопленное за столетия.  Из-за золота мужичьё чуть сами друг друга не поубивали, каждый хотел забрать больше, нежели его приятель. Словно саранча они опустошили винный погребок Катадора, унеся оттуда множество хороших вин.  Старый особняк полыхал огнём, осветив ночное небо кровавым одеялом смерти. Повалили бронзовых львов. Толпа бесчинствовала. Мужики пили вино вампира и праздновали скорую смерть Катадора. Он избитый валялся в дорожной пыли и грусть его теснилась от мысли, что человек некогда не изменится в гневе и жестокости своей. Увы, но это к сожаленью было правдой. Голова его безжизненно болталась на плечах, лицо его скрылось за космами волос. Одежда была разорвана, по свежим ранам, стекала красная кровь, отчего тело вампира стало кроваво- багряного цвета. Приближался рассвет. Катадор понял, что это конец и назад пути нет, никогда он не думал, что станет жертвой глупых стечений обстоятельств. Из измученной груди вырывался слабый стон. Он тихо произнёс:
- Люди, гляньте на меня я умираю, не от Солнца, а от вашей тупости. Я никогда не желал зла вам. Но вы глупее своих баранов, гнусные твари! Чего вы добьётесь моей смертью? Нас тысячи, сотня тысяч. Умру я и на моё место придёт другой вампир.  А кто знает? Быть может мой наследник будет охотится на ваших детей. Кровь ребёнка чиста, она омолаживает и придаёт сил. Но вспомните, разве, я тронул хоть одного ребёнка? Никогда. Потому что я уважаю вас, а ваша любовь как гнилое яблоко. Я не знаю, что бьётся в вашей груди? Если это не сердце, то тухлое мясо, которое сгнило от гордыни и, покрылось плесенью зла. Вам смертным никогда  не понять тот кровавый голод, который одолевает вампира. Да я не похож на вас, я убиваю, чтобы не умереть голодной смертью, ибо кровь помогает поддерживать бессмертие. Я всё сказал. Это моё последнее обращение к вам. Я не знаю, проснётся ли в ваших черствых душах, хоть капля доброты, не знаю, – закончил свою речь Катадор и, тяжело вздохнув опустил голову.
  На минуту наступило затишье. Ледяной осколок льда в груди, начал понемногу оттаивать. Все молча глядели на Катадора.
- А ведь правду говорит, окаянный бес.
- Никому он зла не причинил.
- Ну разве скот воровал, но это не беда.
- А кто тогда девиц в городе поубивал, а?
- Ну может не он.
Оттаявший лёд в груди снова застыл в холодной ненависти к ближнему своему, когда в дело вмешался Илья Кулагин. 
- Мы решили его казнить, - грозно крикнул он, выступив вперёд, - он нам зубы заговаривает, ишь ты, хитрец! Я тебе все клыки выбью, упырь.
И ударил прикладом ружья в челюсть Катадора. Вампир взглянул глаза человеку, который когда-то обещал быть другом и предал. Но теперь видел только мерзавца, который натравил город против него. И за что он так поступил.
- Я тебе доверял Илья, - грустно сказал Катадор. – а ты…
- Заткнись кровопийца, - рявкнул Кулагин и снова ударил вампира.
- Илья Максимыч, а ну веди его сюда.
Мужики связали петлю и перекинули через толстый сук на тополе у пруда. Катадора подняли на ноги и поволокли к месту казни, проклиная всеми проклятиями какое только может выдумать человек в гневе. Катадор уже обессилел и не сопротивлялся горожанам, они были глухи к его словам.  Ему связали руки, одели петлю на шею и затянули потуже.
- Последнее желание, есть? – усмехнулся Кулагин.
Катадор молчал. Илья хотел было уже выбить табурет из-под ног вампира, как вдруг…
- Папенька, прекратите! Не убивайте его, - прорезал тишину отчаянный девичий крик.
Люди обернулись. Во дворе появилась девушка в сером платье. Она пробивалась сквозь толпу, платок её слетел с головы и волосы развевались на ветру. Горожане сразу признали в ней дочь Ильи Кулагина. Кулагин замер, увидев Еву, не сразу он понял зачем она пришла в поздний час. Что она здесь делает? Следующие событие вовсе вывели его из колеи, ибо Ева, на удивление отца сняла петлю с шей Катадора, и он упал в её объятия.  Развязав ему руки Ева взглянула на Катадора. На его окровавленном лице засияла улыбка. Возлюбленная улыбнулась в ответ и перевела взгляд на горожан.
– Где справедливость, отец? Если он виновен, значит ему полагается суд, как любому преступнику. И только судье решать виновен он или нет.
- Ты что творишь Ева? – обратился к дочери Кулагин, - с ума что ли сошла?
- Не позволю убить его.
- На виселицу его! Повесить.
- Не мешай девка, пошла прочь.
- Он чудовищный маньяк, - грозно прорычал Илья, - все газеты писали про таинственного убийцу, который обескровил десятки девушек в городе. Кто? Разве не он.
- У вас нет доказательств, папенька. 
Люди молчали.
- Одумайся дитя, ты что творишь, - произнёс Илья, впадая в гнев, - он же демон, а ну марш домой!
Она загородила Катадора. Встав между ним и отцом, который нацелил на вампира ружьё. Толпа наблюдала за происходящим, перешёптываясь:
- Илья Максимыч, околдовал чернокнижник дочь – то вашу.
- Ох, бес вселился в дитя.
- Если его убьёте и меня вместе с ним казните! Ну!  Я никогда тебя не брошу, Катадор, никогда! – отвечала Ева, ласково, - если умрёшь ты, я тоже умру вместе с тобой…
Илья стоял в шоке от услышанного никогда он не думал, что родная дочь предаст его ради вампира.
- Прошу не гневайся на меня, отец, - пала на колени Ева, обняв отца за колени, - люблю я Катадора, прости меня и поверь в нашу любовь. Ради меня отпусти его и не убивай, прошу.
Он опустил ружьё. Илья был суров. Он молчал. Произошедшие события не укладывались в голове и никакого разумного объяснения, поведению дочери, Кулагин не находил, ибо как уже было сказано ни в какую любовь он не верил.  Как быстротечно время и как быстро растут наши дети, никогда не зная, кем вырастит дочь или сын. Этого не предугадать, увы!
Катадор вышел вперёд и обратился к Илье, уже не обращая внимания на галдящую обезумевшую толпу:
- Илья, друг мой, я прощаю тебя за всё, - сказал он, глядя в глаза Кулагину, - мы с Евой любим друг друга, прошу дай нам уйти. Всё должно было быть не так, я хотел поговорить с тобой и просить руки твоей дочери. В порту стоит Британское судно, капитан Эдвард мой друг, когда-то я спас его сына и теперь он у меня в долгу. Он уходит в море завтра, мы уйдём и больше ты никогда меня не увидишь. Если желаешь добра своей дочери, отпусти нас. Будь благоразумен к чему насилие и смерть. Всё можно решить мирно.
- Проклятый колдун, ты охмурил мою дочь и настроил против меня, - прорычал в гневе Илья, - за это ты умрёшь. 
Илья оттолкнул дочь от себя и сказал мрачно, не глядя на Еву:
- Я отрекаюсь от тебя, ты предала не только нас с матерью, но и Бога. У меня больше нет дочери…
Кулагин не простил дочери этой странной любви; он не пытался понять Еву, не хотел этого.
- А ты, будь проклят сатана! Нет тебе прощения.
Илья выстрелил в Катадора из ружья, он пошатнулся и взглянув на Еву пал замертво у её ног. Ужас застыл на её глазах. Смерть Катадора взволновала толпу. Безумие охватило всех. Люди набросились на Еву, проклиная и оскорбляя ведьмой.
- Сжечь ведьму!
- Ведьма будь ты проклята!
- Ведьма! Чернокнижница!
Несчастная девушка молила отца о прощении. Но Кулагин был холоден и глух к мольбам к некогда любимой дочери. Внезапно крик отчаяния прорезал в ночи кровавое безумие, когда девушку силой потащили к виселице.  Сердце Кулагина защемило, проснулась в нём отцовская любовь, бросив ружьё, он побежал к дочери расталкивая людей, но было уже поздно. Она попыталась бежать навстречу, но ей связали руки и одели петлю на шею. Ева рыдала и умоляла отца спасти её, но, безумные люди уже не слышали её и Кулагина, они желали её смерти.
- Стойте, одумайтесь! – кричал Кулагин, - оставьте мою дочь, не троньте её, она не виновна. Боже мой, не надо…
- В аду сгорят твои грехи!
- Невеста дьявола!
- Убейте её! Смерть ведьме!
- Смерть! Смерть! Смерть! 
  Еву повесили на тополе у пруда на глазах отца и слёзы отчаяния застыли на его глазах. По злой иронии судьбы, виселица которая предназначалась Катадору, досталась его возлюбленной. Слишком поздно Кулагин опомнился, он поспешил к дочери, в надежде что она ещё жива, но Ева была мертва. Он снял её тело с петли и уложил на землю.
- Не этого я хотел, боже мой, Ева доченька моя родимая, я лишь хотел смерти Катадору…что я наделал, боже мой…
Люди, не замечая горя отца праздновали полную победу над силами тьмы. Катадор заметно зашевелился. Никто и не заподозрил, что нельзя убить того, кто уже мёртв…
                Финал
  …От особняка осталось одно пепелище, и дым ещё стелился по двору, как опечаток памяти глупости и жестокости людей. В округе царила смерть и отчаяние.  Коней увели мужики. Бронзовых львов также увезли на расплавку или просто на продажу.
Катадор заметил Еву и Кулагина подле её трупа. Очередная глупость человека уничтожила красочный мир вампира, в сердце которого впервые постучалась любовь. Но со смертью Евы разбилось счастье, подобно старой вазе. И, уже ничьё прощение не сможет склеить эти осколки трагической любви. Всё это было похоже на кошмарный сон. Сон, ставший ужасной реальностью.
  Преодолевая душевную боль, которая разрывала сердце на куски, Катадор на удивление горожанам, тяжело поднялся на ноги и подошёл к Еве. Он  упал на колени перед тупом, прижав тело к груди. Плечи его затряслись в непрерывном плаче; слёзы отчаяния затмили его глаза. Ева, та которая научила жизни, любви, которая открыла в грязном, оборванном вампире – человека, теперь была мертва. Кулагин стоял в стороне и молча наблюдал за ним, не решаясь ничего сказать.
- Он воистину бессмертен, сатана! Даже выстрел не убил окаянного! Как же теперь жить?! - перешёптывались в толпе горожане.
Катадор обернулся к ним и, взглянув исподлобья на Кулагина произнёс с ненавистью:
- Будь ты проклят, изверг! Посмотри, на это тело. Ну! Понимаешь, ты убил собственную дочь, из-за мести или, за то, что она полюбила меня. Чего ты добился? Я тебе говорил, что я бессмертен. Нет, это не я зверь, а ты Илья.
Кулагин молчал, еле сдерживая слёзы. Слишком поздно он одумался, что совершил глупость и ему нет прощения. Вот так в порыве гнева мы творим нелепые поступки и уже ничто их не оправдает. Назад ничего не вернуть.
- Если можешь прости, - тихо сказал он.
- Вы люди так и не научились контролировать свои эмоции, - сказал Катадор, - теряя контроль над самообладанием вы совершаете безумства, о которых после сожалеете. Ты потерял самое ценное в этой жизни, свою дочь. Жажда мести уничтожило всё и как теперь ты искупишь свою вину перед Богом. Наша любовь была чиста, мы никогда  никому не мешали. Вы не только разбили моё сердце, но и наши мечты. Я прощал вас люди, за ваши оскорбления. Но на этот раз прощения не будет. Клянусь Илья, я отомщу за  смерть Евы. Пощады не жди! Помни, куда бы ты не пошёл, я всегда буду у тебя за спиной. Прощай!
  С этими словами Катадор оглядев всех, ушёл в